Приключения послушного Владика - Добряков Владимир Андреевич (книги бесплатно TXT) 📗
— Петро, — снова обратился Витька к товарищу, — он думает, напугал нас! Ха-ха! Скажите спасибо, что Эдька в лагерь уехал. Но мы и без него накостыляем вам.
Егорка показал кулак.
— Не забыл, как с катушек летел?
— И ты про свой фонарь помни! А ты, Кролик-Толик, лучше с ними не ходи!
Наташа с трудом сдерживалась, чтобы не вмешаться. А тут не вытерпела. Требовательно спросила у Витьки:
— Что тебе надо от него? Что он тебе сделал?
— Петро, — дурашливо спросил Витька, — чей-то голос, кажется, слышу. Кто это?
— Будто не знаешь! — Петро усмехулся всем своим широким, как булка, лицом.
— Вот те крест, не знаю! — Витька схватился за цепочку на шее.
Сестра его. Наташка.
— А кто она.
— Кто! Девчонка.
— Ах, девчонка! Ну ты передай ей, что я с девчонками не разговариваю. Я их не вижу. Принципиально.
— Дурак! — сказала Наташа. — Идемте…
Возле калитки, от которой к дальнему углу дома тянулась проволока с колокольчиком на конце, ребята простились с Толиком.
— Завтра зайдем, — сказал Егорка.
А Наташа добавила:
— Не унывай. В случае чего, я милиции о нем расскажу.
Сережку провожать не стали. Он не был ни силачом, ни самбистом, этот длинноногий, с ежиком на голове и начитанный Сережка, но ребята из Витькиной компании почему-то не трогали его. Когда возвращались обратно, Витька, все еще прыгавший с ракеткой на лужайке, крикнул вдогонку:
— А телега ваша все равно не поедет! И колеса отобьем!
— Что за телега? — спросил Владик.
— Какая еще телега! — Егорка был явно не в духе. — Велосипед такой делаем. Четырехместный.
Не хочет говорить — не надо. Пожалуйста. Будто не с кем разговаривать! И Владик обратился к Наташе:
— За что этот Витька взъелся на Толика?
— Не знаю, — пожала она плечами.
— Интересно все-таки. Такой хороший мальчишка.
— Не знаю, — снова сказала Наташа. — Ничего ему Толик плохого не сделал. Толик вместе со мной в одном классе учится. А Витька в шестом будет.
— За что? — вдруг сердито усмехнулся Егорка. — Потому что это Витька! Человек такой. Потому что у Толика две ноги. И два глаза. И один рот… Нет, уничтожать таких надо! Что с агрессором делают? Бьют. Уничтожают.
Поддакивать кровожадным идеям брата Наташа не стала.
— Владик, — спросила она, — у тебя есть галстук? Пионерский.
— Конечно, я же пионер.
— С собой привез?
Владик подумал, сказал без уверенности:
— Надо посмотреть. Мама вещи укладывала.
— Ты наденешь завтра галстук?
— Можно… Если найду.
— Я тебе свой дам. У меня еще есть.
— А почему вы все-таки в пионерских галстуках ходите?
— Почему? — Наташа покрутила рукой конец косы. — Как тебе объяснить?.. Потому что пионеры. В галстуке лучше: всегда помнишь, кто ты… Ну еще потому, что это Витькиным дружкам не нравится.
Конечно, мама носовые платки положила, трусы, рубашки, кучу обуви, а вот галстука среди вороха этих вещей в объемистой дорожной сумке не оказалось.
Наташа повязала Владику свой галстук и подвела к большому зеркалу на стене.
— Гляди, — стоя рядом и тоже смотря в зеркало, сказала она, — еще симпатичней стал.
— Наташа, с укором заметила тетя Нина, — спать пора, я постель Владику постелила, а ты — галстуки завязывать! Ночью-то, я думаю, пионер имеет право без галстука спать?
— Ночью имеет право, — согласилась Наташа.
Чудо техники
На чертеже все получалось в самом лучшем виде: к верхней части рамы крепились четыре седла, двое сидевших впереди должны крутить педали, а двое за их спинами ехали без всяких забот — как пассажиры.
Это — на чертеже, в розовых мечтах. В натуре дела обстояли неважно. Вымеренные и отрезанные водопроводные трубы для рамы лежали на верстаке, по отдельности: их надо было еще варить автогеном. И еще предстояло где-то добыть пару педалей с ведущим зубчатым колесом и метровый кусок цепи, чтобы накрепко, в единое кольцо, срастить ее с той, что имелась у них от старого Егоркиного велосипеда. Если бы эта великая идея зародилась в Егоркиной голове раньше, хотя бы зимой, то Сережка ни за что бы не позволил родителям продать его малорослый «Орленок». Сейчас и цепь была бы, и педали, и седло. Но он же не знал — сконструировать велосипедное чудо техники Егорка придумал недавно. Вот и оказались они без запчастей.
Противников у Егоркиной идеи не было. Даже смешно сказать — противников! Любой мальчишка, любая девчонка с радостью прокатились бы на такой машине. Четверо на одной раме! Весь их отряд! Ух, понесутся! Только ветер в лицо! Витька от зависти лопнет. Недаром уже сейчас грозится поломать «телегу». Ишь, быстряк! И от кого прослышал? Ведь уговаривались: пока не сделают — молчок. Видно, когда у ребят спрашивали, нет ли старых педалей или цепи, кто-то догадливый и скумекал — что собираются мастерить.
Части будущего велосипеда лежали на широком деревянном верстаке в Егоркином сарае. Еще в недалекие времена, о которых так хорошо помнилось, здесь, за верстаком, ладя всякую домашнюю работу, частенько махал рубанком или стучал молотком сам хозяин дома. А четыре года тому назад полным хозяином верстака стал Егорка. Дело у него, ясно-понятно, спорилось не так сноровисто и ловко, как бывало у отца, но все же и он, Егорка, не пасовал, когда надо было отфуговать доску или гвоздевой заклепкой намертво присобачить отвалившуюся ручку половника.
Потрогав тугие спицы колеса, Толик во второй раз принялся вспоминать, как весной на школьном дворе, в куче металлолома своими глазами видел велосипедную раму с педалями.
— Стекляшки на педалях даже целы были, — вздохнул он. — Желтые, с пупырьями, как вафля.
— Закон подлости, — хмуро заметил Сережка, — когда не нужно — вот они, прямо под ногами валяются, сами на глаза лезут…
Владик, еще не вполне освоившись в новой компании, в разговор почти не вступал — больше слушал, смотрел, удивлялся и… не совсем верил. Самим сделать такой необыкновенный велосипед? Уж не разыгрывают ли его? Впрочем, нет, не похоже. Трубы нарезаны, даже чертежик нарисован. И как уверенно говорит Егорка: «Здесь отпилим на конус… Тут приварим втулку!» Будто мастер. А сколько всякого инструмента! Дрель с проводом, сверла, напильники, ножовка по металлу, молотки. С краю, на верстаке, тиски черным железом глыбятся. Тисочки! Владик, пожалуй, и не поднял бы такие. Конечно, если на спор, то, может, и осилил бы. Вот Егорка поднимет. Здоровый. Сколько, сказал, правой жмет — сорок три? Он бы поднял. Хотя… Владик вдруг усмехнулся про себя. Фигушки! Тиски-то привинчены. А вместе с верстаком и сам Василий Алексеев не поднял бы. Может, поспорить с ребятами? Вряд ли сразу догадаются…
Но дурить головы новым друзьям Владик не решился. А через минуту и вообще забыл об этом — на Егорку засмотрелся. Крепко зажав в тисках трубу, Егорка накосую, по меловой отметке, стал спиливать ее конец. Ножовка в его руках неторопливо, с визгливым надсадом ходила вперед и назад.
Сразу видно — мастер! Из-под узкого, отливавшего синевой полотна ножовки сыпалась крупка тяжелых, серых опилок.
«Когда устанет, тоже попилить попрошу, — решил Владик, однако тут же и встревожился: — А если не получится? Железо все-таки. Засмеют. Вон и Наташа вышла из дома…»
Видимо, у Наташи была страсть показывать свои наряды.
Вместо вчерашнего василькового платья, она красовалась теперь в синей наглаженной юбочке и белой блузке с погончиками. Алые концы галстука вольно, вразлет, лежали на груди.
Наташа сбежала с крыльца и дорожкой, мимо, огуречных грядок с желтыми цветками, поспешила к сараю. В руке она держала большой фанерный щит.
— Смотрите: написала! Это мы с папой придумали.
На щите ярко голубели буквы:
«Человек! Ты — сын природы. Будь добрым к матери-природе. Храни ее дивную красу и здоровье».
— Что скажете? — Наташа победно оглядела ребят и, обращаясь к одному Владику, объяснила: — Раньше мы так писали: «Берегите родную природу. Это дело чести каждого из нас». Владик, ведь правда, сейчас лучше?
