Короткое детство - Курочкин Виктор Александрович (чтение книг .TXT) 📗
Совсем стемнело. Стёпка огляделся, Митьки нигде не было.
— Локоть! Где ты?
— Здесь. За сараем, — отозвался из темноты Митька.
— Чего там делаешь?
— Ничего не делаю. Стою. А ты один?
— Один. Не бойся…
Митька, пугливо озираясь, подошёл к Стёпке.
— А здорово я ему дал?
— Молодчина! — похвалил приятеля Стёпка.
— Вдвоём на меня навалились. Я им показал, почём фунт пряников, — бахвалился Митька.
— Если б я не пришёл, они бы тебе так дали, что и своих бы не узнал. И соль бы отняли.
Митька вспыхнул.
— Ну да ещё…
— Не ещё, а точно, — перебил Стёпка Митьку. — Когда ты дрался, другой цыганёнок соль тащил. Я ему так врезал, что он двадцать метров по воздуху летел. Скажи мне спасибо, а то соль бы твоя тю-тю.
Митька свистнул:
— Так они нарочно драку затеяли, чтоб соль стибрить.
— Конечно. Бери мешок и пошли. Наши здесь недалеко. Тётка Груня с Лилькой чай хлещут. А барахла они наменяли!
— Живодёры проклятые, — выругался Митька и плюнул.
— А знаешь, что я нашёл? — воскликнул Стёпка. — Вот это штука. Ни за какие деньги не купишь. Она у меня в санях под сеном упрятана. Увидишь — от зависти лопнешь. Пошли.
Митька, согнувшись, тащил соль и размышлял, что же такое нашёл Стёпка, что можно от зависти лопнуть. Любопытство не давало ему покоя. И он бросил мешок.
— Скажи, что нашёл?
— Сам увидишь, — отрезал Стёпка.
— Тогда я не пойду, — заявил Митька и сел на мешок.
— А мне-то что. Не ходи, — равнодушно сказал Стёпка и, свистнув Пугая, побежал.
Митька, взвалив мешок на спину, качаясь из стороны в сторону, потащился за Стёпкой.
Около небольшого бревенчатого дома стояла их лошадь. На морде у неё висела торба. Свалив мешок в сани, Митька вытер шапкой лоб и пожаловался:
— Ужас, как замучился.
Стёпка расшвырял сено и вытащил свою находку. Это была рваная камера от автомобильного колеса.
— Ну, а я-то думал, — разочарованно протянул Митька.
Стёпка возмутился.
— Эх, ничего ты не понимаешь.
— А зачем она тебе?
— Надую и буду разъезжать на ней по озеру, как на лодке.
Митька захохотал.
— Да у неё же дырка на дырке!
Стёпка вырвал из рук Митьки камеру.
— Заклею.
— А где клей?
Стёпка задумался. Но сколько он ни думал, так и не мог придумать, где достать клей.
— Всё равно пригодится. Мы из неё столько рогаток наделаем, на сто лет хватит.
— Рогатки из неё получатся что надо, — согласился Митька.
Вдруг Стёпка взмахнул руками.
— Так я же пушку сделаю! Давно бы сделал, если бы была такая резина.
— А чем она стрелять будет?
— Чем хочешь. Камнями, картошкой, снежками. Такая пушка получится, что все сдохнут от зависти, — заверил Стёпка.
Митька хотел, возразить, но смолчал. «Кто знает, может, и сделает», — подумал он.
Митька вытащил из-под сена свои покупки, сложил их в мешок с солью. Стёпка снял с морды лошади пустую торбу и бросил ей под ноги охапку сена.
В тесной избе, заставленной шкафами и кроватями, под потолком висела керосиновая лампа. На столе потихонечку попискивал самовар, стояли три стакана и пустая сахарница.
Лилька, нахлебавшись чаю, спала, положив голову на руки. Тётка Груня раскладывала на лавке выменянное барахло. Другая тётка, с такими же лиловыми щеками, как у Груни, завистливо ахала:
— Экая ты проворная, Аграфена. Смотри-ка, сколько добра наменяла!
Тётка Груня самодовольно ухмылялась и говорила:
— Ништо, ништо… Всё годится. — Увидев ребят, она сдвинула брови. — Вы где шатаетесь, лоботрясы?
— Тебе какое дело, живодёрка? — огрызнулся Стёпка.
Тётка Груня побагровела от ярости.
— Ты это почему так со мной разговариваешь! Какая я тебе живодёрка?!
— Ай-яй-яй! Никакого уважения к старшим, — как клуха закудахтала хозяйка.
— А вот я его сейчас за уши! — тётка Груня грозно двинулась на Стёпку.
— Только дотронься, — сказал Стёпка. — Пугай из тебя кишки выпустит.
Тётка Груня остановилась, сложила на груди руки и покачала головой.
— Эх вы, шалоберники. А ну, показывай, что у тебя есть? — Она схватила Митькин мешок, вытащила из него покупки и насмешливо спросила. — И это всё? Пороть-то тебя некому. — Потом взвесила на руке соль. — Около пуда будет. Может, ты мне половину отсыплешь? — вкрадчиво спросила она Митьку. — А я тебе рубашку подарю…
— Не надо мне твоей рубашки, — сказал Митька и вырвал из рук тётки Груни мешок.
— А где ты её достал? Я всё кругом избегала. Да что же вы стоите, — вдруг спохватилась тётка Груня. — Садитесь пить чай. Вот хлеб, сало. Ешьте, пейте, — тётка Груня положила на стол хлеб с салом.
Ребята принялись есть хлеб с салом, пить остывший чай.
Тётка Груня подсела к Митьке.
— Где ты, Митенька, соль взял?
Митька посмотрел на Стёпку. Тот кивнул головой.
— У солдата, — буркнул Митька.
Тётка Груня вынула из-за пазухи мешочек с сахаром и дала им по крохотному кусочку.
— А где этот солдат с солью? — спросила она.
— На станции, в вагоне живёт.
— А на что он соль-то меняет? — пытала тётка Груня.
— А мы не меняли. Он нам просто так дал.
— И много у него соли? — глаза у тётки Груни от жадности стали круглыми, как у совы.
— Целый вагон. Бери, сколько хочешь, — соврал Митька.
Тётка Груня вскочила, засуетилась.
— Надо бежать, надо бежать, — говорила она, напяливая шубу.
— Беги, сестра, беги, сестра, — торопила её хозяйка.
Повязав кое-как платок, тётка Груня сунула за пазуху кусок сала, схватила мешок и погрозила ребятам пальцем.
— Сидите дома. Чтоб никуда не шляться. Как только вернусь — сразу домой поедем, — предупредила она и хлопнула дверью.
Митька со Стёпкой переглянулись и подмигнули друг другу.
Выпив по два стакана чаю и съев хлеб с салом, ребята задумались. Хозяйка убрала со стола посуду и пошла в хлев кормить корову. Лилька всё ещё спала, положив на стол голову. Стёпка толкнул её локтём. Лилька проснулась, замигала и, откинув со лба растрёпанные волосы, сердито спросила:
— Чего тебе?
— Ишь разоспалась, купчиха, — насмешливо сказал Стёпка и дёрнул её за косу.
— Отстань, — и Лилька смазала Стёпке по носу.
Митька увидел, как у Коршуна затряслись губы. Стёпка медленно поднялся. Лилька выскочила из-за стола, подбежала к печке, схватила ухват.
— А ну, попробуй подойди, — говорила Лилька и вертела ухватом, как солдат винтовкой. — Попробуй подойди, без глаз останешься.
По выражению её лица и по решимости, с какой орудовала она ухватом, Стёпка понял, что Лилька не задумываясь выколет ему глаза. Он засунул руки в карманы и презрительно плюнул:
— Живодёрка?
— Сам живодёр, — огрызнулась Лилька.
— Тряпичница.
— Сам тряпичник.
— А ещё пионерский галстук носишь! — закричал Стёпка.
— И ношу! — ещё громче закричала Лилька.
— И не стыдно твоей роже бесстыжей? — укоризненно спросил Коршун. — Люди с голода помирают, а ты пользуешься их горем. За одно яблоко шляпку. Дрянь! Хуже тётки Груни. А я ещё с тобой водился, защищал.
— Сами-то, сами-то вы лучше, — залепетала Лилька.
Стёпка неожиданно подскочил к Лильке, вырвал у неё ухват, поставил на место, хотел было отвесить оплеуху, но раздумал и махнул рукой.
— И бить-то тебя противно!
Лилька села, сжалась в комочек и вдруг заплакала.
Коршун с Локтем удивлённо переглянулись. Лилька Махонина, у которой кулаком слезу не выбьешь, и вдруг ревёт.
Сколько раз её колошматили в школе, хоть бы пикнула. А тут вдруг заревела, хотя её и пальцем не тронули. Лилька плакала навзрыд, причитая:
— А я виновата, а я виновата… Сами меня бросили. А тётка Груня кричит: меняй во все лопатки! Чего их жалеть. Походили они в шелках, теперь мы будем ходить. А вы меня бросили…
