Улица становится нашей - Голышкин Василий Семенович (полная версия книги .TXT) 📗
Не торопясь, будто ему ни до чего нет дела, Санька огляделся по сторонам, постоял, нырнул во двор, снова вышел и побрел на базар. У него на плече плыла корзина с цветами.
Санька вспомнил, как встретила бабка его неожиданное появление в Зарецке.
Бабка поила корову. Увидев Саньку, она выронила ведро, всплеснула руками и замерла. Впрочем, она тут же ожила и запричитала:
— Сбежал. Отца-матери не пожалел…
Санька усмехнулся: послушать бабку, так жалость к родителям — единственное, что удерживает преступников за решеткой. Но он тут же нахмурился и, поняв, что бабке не все известно, сказал:
— Не сбежал, а выпустили. Как честного человека…
— Выпустили? Как честного?
Бабка не верила в то, что вор, попав в тюрьму, может вернуться оттуда честным человеком. Вор до смерти вор. И как огню в печке место, так вору — в тюрьме.
Санька полез в карман. Он вспомнил: единственное, что могло убедить бабку, — это справка.
— Вот, — сказал Санька и вынул потрепанную бумажку. Бабка недоверчиво протянула руку, попробовала Санькину справку на ощупь, как ситчик в магазине и, не читая, хоть по-печатному и умела, поверила в то, что там написано. Справки в бабкиных глазах обладали волшебной силой. Она сама, где могла, запасалась ими и по опыту знала, что лучшего оправдания для своего «доходного дома», чем справка, ей, вдове пенсионера, матери погибшего солдата, инвалиду третьей категории, не найти.
Однако справка справкой, а она тут при чем? К ней-то зачем пожаловал внучек? Навестить бабушку? Как бы не так. Не питая ни к кому родственных чувств, она полагала, что и все остальные свободны от этой слабости. Поэтому, вернув справку, она спросила скорбным голосом:
— А ко мне-то зачем?
— Проездом, — придумал на ходу Санька, — на целину.
— Проездом? — Бабка обрадованно засуетилась. — Проездом, значит, на целину, — сказала она. — Это хорошо — на целину.
Бабка не дала Саньке долго прохлаждаться. Приставила к делу. Это произошло в тот же день. Дав Саньке позавтракать, она потащила его зачем-то на огород. Санька ахнул, увидев бабкин приусадебный участок, сплошь засаженный цветами.
Бабка довольно улыбнулась. Срезав настурцию, протянула ее Саньке:
— Ну-ка, чем пахнет?
Санька подергал носом.
— Настурцией.
— А еще чем?
Санька пожал плечами.
— Эх, ты! — снисходительно усмехнулась бабка. — Разве этот дух главный?
— А какой главный?
— Денежный…
Сказав это, бабка расстелила газету, положила на нее сорванную настурцию и принялась стричь цветы. Санька понял, для чего. Для продажи. И он не ошибся. Ленинская любила цветы. Бабка торговала ими в розницу и оптом, сбывая в дни рождений, свадеб и похорон целые вороха душистого товара.
Но покупателей было много, а бабка одна. К тому же она промышляла и другим — мясом, молоком, зеленью. И вдруг судьба подарила ей внука Саньку. Намекнув Саньке на то, что «чужой хлеб досыта не кормит», предложила ему самому зарабатывать себе на пропитание, помогая ей продавать цветы.
Санька подумал, подумал и согласился. А что ему оставалось еще делать? Он знал: даром у бабки зимой снега не выпросишь.
Накануне вступления Саньки в новую должность у него с бабкой был серьезный разговор.
— Опасаюсь, — сказала старуха, — что завтра без заработка будем.
— Почему? — спросил Санька.
— Цену сбить могут.
— Кто?
— Есть тут, — уклончиво сказала бабка, поманив Саньку за собой.
Они вышли на улицу, свернули в переулок и остановились возле огорода, за низеньким заборчиком которого горели, переливаясь разноцветными огоньками, цветы. Море цветов…
— Цены собьют, — зло сказала бабка. — Под корень бы их… У Саньки зачесались руки.
У бабки было достаточно оснований, чтобы опасаться новых цветоводов. Однажды они уже нанесли урон ее торговле.
Началось с того, что в одном из домов по Ленинской улице справляли свадьбу, а в другом день рождения. Бабка с вечера настригла цветов и дала знать хозяевам. Цветы пролежали ночь, день и завяли. За ними никто не пришел. Бабка обиделась и к концу дня заглянула к заказчикам. Ее встретили приветливо и даже повели к столу.
Бабка не поддалась соблазну.
— Я насчет цветов, — сказала она.
— С цветами все в порядке. Сколько с нас?
Бабка опешила: ей предлагали деньги за цветы, которые не были выкуплены… Может быть, отступные?
— Насчет цветов, — повторила она. — Почему не взяли?
Пришла очередь удивиться хозяевам.
— А эти разве не ваши?
Столы, подоконники, этажерки, благоухали табаками и настурциями.
— Не мои, — сказала бабка.
— Странно. Ребята привезли, поздравили а от кого, не сказали. Значит, не вам платить?
Прошло еще какое-то время, и странные конкуренты снова подставили ножку фирме. Привезли еще раз заказчикам бабки цветы и денег не взяли.
Бабка не выдержала. Учинила розыск и установила, что цветы юбилярам и именинникам Ленинской дарит отряд имени Юрия Гагарина. Дарит! Не продает, а именно дарит.
…Поздно вечером с лопатой в руках Санька вышел на улицу, погулял взад-вперед возле дома, нырнул в переулок и побрел к знакомому заборчику. Принюхался. Огород источал сильный запах цветов. Санька легко перемахнул через изгородь и очутился в цветнике. Сорвал один цветок, сунул за пазуху и пошел кромсать все, что ни попадало под руку.
Через полчаса, возвращаясь от подруги, в цветник заглянула Лялька. Засветила фонарик, чтобы собрать букетик, и глазам своим не поверила: ни одного живого цветка!
Не заходя домой, она побежала к Воронку…
В это время Санька уже спал. Что было утром, уже известно. Санька, спровадив непрошеных гостей, отправился на базар и, как вскоре донесли совету отряда имени Юрия Гагарина юные друзья милиции, принялся помогать бабке продавать цветы.
— А что, если их с базара выжить? — предложила Лялька, когда ребята собрались снова вместе.
— Как выжить? — спросил Генка.
— Очень просто. Открыть свою торговлю. Хотя бы по воскресеньям.
— Пионерский ларек «Фиалка», — съязвил Мишка-толстый.
Он хотел позубоскалить, а вышло всерьез. «Фиалка» понравилась.
— Пусть будет «Фиалка», — сказал Воронок. — Кто за «Фиалку»?
Несогласных не было, и совет отряда снарядил на базар делегацию: просить об открытии пионерской торговой точки — цветочного киоска «Фиалка».
Валентина и Долгий затею одобрили, но почему-то больше ларька заинтересовались судьбой Саньки: зачем приехал к бабке, надолго ли, что вообще о нем знает зона?
Когда решение об открытии пионерской торговой точки было принято, вспомнили о цветах. Цветов в зоне «Восток-1» не было. В зоне «Восток-2» — также. Но они были в других зонах. И это могло спасти положение. Пусть совет дружины, хозяин всех зон, предложит тем, кто имеет цветы, поделиться ими с зоной «Восток-1», и тогда все будет в порядке: отряд имени Юрия Гагарина откроет «Фиалку», выживет спекулянтов с базара и на славу проведет «Праздник последнего воскресенья».
Дела базарные
Зарецк издавна славился базарами. По воскресным дням город оживал. Живой человеческий поток струился к базару и смывал все, что было навалено в беспорядке на деревянных прилавках: арбузы, баклажаны, виноград, грибы, дыни, зелень, изюм, калачи, лук, мед и прочую снедь.
Плюхнув корзину на прилавок, Санька покосился направо, налево и, высмотрев кого надо, помахал рублевой бумажкой. В ту же минуту, словно из-под воды, перед ним вынырнул старичок с кондукторской сумкой на плече.
Санька заплатил пошлину и стал раскладывать товар на прилавке.
«Налетят, как рыбы», — подумал Санька, глядя на снующих в проходе покупателей.
Вдруг черный рожок, висевший у него над головой, нерешительно вздохнул, посопел и сказал:
