Концерт для контрабаса с собакой - Антонов Борис Семенович (книги без регистрации txt) 📗
— Вот видишь: а ты говоришь, в космос полетит. Желания своих детей надо хорошо знать.
Папа глубоко вздохнул.
— Ну что ж, Герман не полетит, так, может, друзья его полетят. А мы на концерты будем ходить.
Он поблагодарил маму за обед, встал и вышел на веранду. Следом за ним вышел и я. К Алешке еще рано бежать. Мы договорились встретиться вечером, а сейчас еще только обед. Я взял альбом и стал рисовать. Папа присел рядом.
— Интересно, а космический корабль ты можешь нарисовать?
— Запросто! — ответил я и быстро набросал рисунок.
Корабль возвращался на Землю. Он врезался в синеву атмосферы и засиял огненным шаром. Сзади тянулся длинный хвост.
— Молодец! — похвалил папа. — А парашют где?
— Какой парашют?
— Как какой? Корабль надо затормозить. А это непросто. Вот тут-то и нужен парашют. Он погасит скорость, и мягкая посадка обеспечена.
— Можно без парашюта, — возразил я. — Нужен только маленький реактивный двигатель. Как только кабина с космонавтами подлетит к Земле, двигатель включится, и из него вылетит струя огня. Вылетит не сзади, а спереди. Тормоз что надо!
И я нарисовал спускаемый аппарат во время приземления.
— Я смотрю, ты соображаешь кое-что в космических проблемах, — удовлетворенно сказал папа и вышел на улицу.
Я еще немного почеркал, а потом спрятал альбом и карандаши, сказал маме, что мне надо понаблюдать за природой и побежал к сосне.
В руках у меня был зонт. Старый черный зонт. Я нашел его на чердаке среди разной рухляди и до поры до времени не знал, что с ним делать. Разговор с папой натолкнул на великолепную идею. Мы проведем сегодня еще одно испытание. Реактивный двигатель не достать, а парашют — вот он, в руках. Только бы Алешка пораньше пришел.
***
Я не ошибся: Алешка уже ждал меня у сосны.
— Слышал? — встретил он меня вопросом.
— Слышал, — ответил я, догадавшись, о чем он спрашивает.
— Здорово?
— Еще бы! Скоро к другим планетам полетим.
— Кто полетит, а кто и на Земле останется, — двусмысленно произнес Алешка, приглядываясь к моему зонту.
— А ты что, не хочешь лететь?
— Я-то хочу, да только пока подготовимся, люди на всех планетах побывают. И до Оранжада долетят.
— Тогда — за дело! — предложил я, распуская зонт. — Пока Вовки нет, проведем испытание.
— Какое?
— Самое что ни на есть нужное — возвращение на Землю.
— Чур, я первый, — выкрикнул Алешка и полез на дерево.
— Отставить! — скомандовал я.
Алешка от неожиданности свалился на землю.
— Про дисциплину забыл? — строго спросил я, и он невольно подтянулся.
— Объясняю задачу, — продолжал я командовать. — Космический корабль возвращается на Землю. Он вошел в плотные слои атмосферы. Включена тормозная установка. Задание понятно?
— Яснее ясного! — ответил Алешка.
Ответ был не по форме, и я еще раз повторил:
— Задание понятно?
— Так точно, — отрапортовал Алешка, выхватив из моих рук зонт.
— Выполняй, «Беркут»! — сказал я и отошел на наблюдательный пункт к копне душистого сена.
Алешка залез на первый, самый толстый сук, потом поднялся повыше, покачался на ветвях, ухватился за другой сук, подтянулся, хотел забросить на него ногу, но нога соскользнула, и Алешка сорвался вниз. Он проехал по самой густой ветке и шмякнулся о землю.
В два прыжка я очутился рядом с Алешкой. Он страшно сморщился, закрыл глаза и отчаянно махал руками. В таком случае надо оказать самую что ни на есть первейшую помощь. Опустившись на колени, я раскрыл Алешке рот, дернул за язык и стал делать искусственное дыхание. Назад — вперед, назад — вперед. Алешка стал дышать. Сначала часто и отрывисто, потом ровнее и глубже. Он пришел в себя.
Алешка сел и с тоской глянул на испытательную сосну.
— Ну что, первая попытка не удалась? Ко второй приступим?
— Нельзя, — сказал я, делая ему массаж.
— Мне нельзя, а тебе-то можно, — возразил он.
До этого я не додумался. Действительно, почему я решил, что прыгать с парашютом должен только Алешка? Все космонавты с парашютами прыгают. Значит, и я должен прыгать.
Я подобрал зонт, легко взобрался на первый, самый толстый сук, постоял немного и полез выше.
У сосны тоже этажи есть. С каждым этажом сучья становятся все тоньше и тоньше, а ветви все гуще. Внизу остались те, с которых сорвался Алешка, а я лез все выше и выше.
Наконец я остановился и сел, свесив ноги. Буду отсюда прыгать. Отдохну, восстановлю дыхание и прыгну.
Алешка энергично качал головой и размахивал руками, отдавая какие-то команды, но я не понимал его.
Никогда я не взбирался так высоко. По золотистой ржи пробегали дорожки и терялись вдали. Из-за густых развесистых ив выглядывали дома. На дальнем лугу у березовой рощи паслись пестрые коровы, а там, дальше, синел лес.
Красива наша земля сверху. Очень красива. Внизу как-то не ощущаешь всей красоты. Над тобой, задевая за верхушку сосны, проплывают облака. Вдали зеленеют деревья и змейкой извивается река. А вокруг — горизонт, то есть то место, где небо сходится с землей. Не по-настоящему сходится, а «якобы». Так говорила нам Дина Петровна, географичка. Однажды я позабыл сказать слово «якобы», и ответ получился неправильный. Тройку схватил. С тех пор это слово на всю жизнь в память врезалось.
— Прыгай!! — донеслось до меня.
— Сейчас, — нехотя ответил я, пытаясь раскрыть зонт.
Я глянул вниз и растерялся. По телу пробежали противные мурашки, а в душу закралась тоска.
— Мягкой тебе посадки! — пожелал Алешка.
Я и сам хотел, чтобы посадка была мягкой. Но попробуй угадай, как ты брякнешься на землю: мягко или твердо? Алешку вон еле-еле откачал. Так ведь он не с такой высоты прыгал, а тут разика в два повыше. Да и парашют, как назло, не раскрывается.
Волновался я. Волновался и Алешка. Он думал, что я струсил, а я боялся, что Алешка усомнится в моей храбрости и перестанет дружить со мной. Нехорошо все выходит. Алешка прыгнул, а я с парашютной системой вожусь. А без нее как на землю спустишься? Только по веточкам.
— Что там случилось? — кричал Алешка.
— Да вот — парашют отказал!
— Как отказал?
— Не раскрывается.
Алешка почесал затылок и, еще выше задрав голову, скомандовал:
— Отставить испытания!
Я человек дисциплинированный. Отставить так отставить. Буду по сучочкам до земли добираться. Алешка снизу подсказывал, за какую веточку можно держаться, а за какую опасно.
Вот и первый, самый толстый сук. Теперь до земли рукой подать! Я сел на него.
— Так что с парашютом-то? — спросил Алешка, привалившись к копне.
— Заржавел, наверно, — ответил я.
— Давай проверим, а то с такой техникой вся наша космическая программа погорит. Где же парашют? Где зонт?
— Алешк, парашют-то я в небесах оставил.
— Растяпа! — только и успел вымолвить Алешка. Он даже от копны отвалился. — Скажи, разве можно тебе доверять космическую технику? Ни в коем разе! Этак ты весь космос замусоришь, — распекал меня Алешка. — Я-то думал, что парашют случайно не раскрылся, а ты нарочно его сломал.
От таких слов я даже задышал чаще. Как он мог подумать, что я нарочно сорвал испытания! Выходит, я трус? Нет, я не могу согласиться с этим! Я докажу, что не трус! Я докажу, что он ошибается! Он еще пожалеет!
— Ты куда? — закричал диким голосом Алешка, увидев, что я снова полез вверх.
Я не ответил. Я взобрался на сучок повыше.
— Тебя спрашивают: куда полез? «Чайка», ты слышишь меня? «Чайка»?
Ага! Забегал! Заволновался! Убедился, что я не трус! Я еще и не такую высоту заберусь!
— Отставить испытания!!! — скомандовал Алешка. — Слышишь? Слезай вниз! Вовка идет!
Я посмотрел на дорогу. По ней бежал Вовка. Он не обманул нас. Вот только удалось ли ему уговорить отца?
Посадка оказалась почти мягкой. Алешка схватил меня за руку. Заглянул в глаза. А Вовка не спешил. Ему во весь опор бежать бы, а он еще с какой-то бочкой связался. Вот разиня! Далась ему эта бочка. Она то и дело сворачивала в сторону, и Вовке приходилось направлять ее. Наконец-то бочка звонко стукнулась о сосну, а Вовка шлепнулся рядом.
