Девочка Прасковья - Лимонов Анатолий Иванович (лучшие книги .TXT) 📗
похожи.
— Правда. Она мамина
старшая сестра. Но живет тетя Зоя очень далеко от нас, и видимся мы совсем
редко. Вот как-то раздобыла путевку, ну и решила со мной хоть немного времени
провести. Как она теперь там… — и девчонка грустно вздохнула.
— Не унывай! Все скоро
образуется! Вот только солнышка дождемся…
— Ой, и влетит мне от
мамки! Ведь это я всю эту кашу заварила…
— Ты же книжку спасала!
Про святых… Не бойся, они заступятся…
НА БОЛОТЕ
Солнце пробило молочный
туман внезапно. Слепящее глаза раскаленное золото хлынуло всюду: на пещеру, на
сосны, на гранитные выступы мрачной горы. Зеленые мхи вмиг стали
желто-оранжевыми, а росная паутина засверкала дивными алмазами.
— Наконец-то! —
облегченно выдохнул я и, быстро разобрав телефон, зажигалку и брелок, насколько
это было возможным, разложил их детали на просушку.
Потом вышел из пещеры,
чтобы осмотреть окрестности. Прямо у подножия скалы весело бежала неугомонная
речка, синяя, со свежими стеклянными струями, с пенистыми завихрениями, с
галькой и песочком на отмелях… Вспомнив вчерашнее купание в этой, казавшейся
вполне безобидной, речушке, я невольно передернул плечами. Берега были
холмисты, красивы и дики… Кругом лес, тишина… Какая-то тревожная
умиротворенность разливалась по округе. Туман резко отступал, укрываясь в
расселины, в заросли, в завалы из упавших в грозу деревьев. Наша гора, так
тщательно промытая ночным ливнем, блестела на солнце и казалась выплавленной из
меди. За спиной зашуршали камни. Я обернулся. Из пещеры вышла девчонка и тут же
замерла, зажмурившись от ярких лучей светила. В этот миг она тоже была вся
бронзовая, точно ожившая мумия Нефертити.
— Хозяйка Медной горы,
да и только! — усмехнулся я и сказал: — Пойду гляну, что на той стороне горы.
Взобравшись на самую
вершину, я огляделся. Панорама открывалась не очень-то приятная. Куда ни глянь
— бескрайние болота с островками деревьев и кустарника. И только у самого
горизонта маячила, точно мираж, мягкая линия блекло-зеленых холмов. Голод снова
стал заявлять о себе настырным урчанием в животе и обильным выделением слюны. Я
вздохнул и, еще раз разочарованно взглянув на курящиеся бело-розовой дымкой
болота, вернулся к пещере. Пашка сидела около камня с моими вещичками и с
интересом рассматривала их. Когда я подошел, она спросила: — Ну, что там?
— Одни болота! А дальше,
наверное, опять горы. Да тут другого и нечего ждать! Сама знаешь… Сколько
бродили в походе, а все только леса, скалы, пещеры, болота, озера с речками…
Жилье-то раз в сто километров встретишь. Глушь невероятная!
— Что будем делать? —
насторожилась девчонка.
— Сейчас первым делом
постараюсь оживить мобилу. Надо же заявить миру о себе! — и я принялся собирать
обратно детали своих нехитрых предметов цивилизации.
Фонарик загорелся,
зажигалка, пощелкав, тоже дала искру. А вот мобильник заартачился. Как бы он
вообще не захлебнулся! Вода — смерть для электроники! Я потряс его, продул все
детали и отверстия, собрал-разобрал раза три. Пашка предложила: — Скажи «Господи,
благослови!» — и перекрестила меня.
Я усмехнулся, но сделал
так, как она хотела. Прежде, чем снова нажать заветную кнопку вызова, я
прокашлялся и громко сказал «Ну, благослови, Господи!»
И, о чудо! Трубка ожила!
Мама ответила почти сразу же, похоже, более всего ждала этого звонка.
— Ма, это я! — крикнул я
радостно.
— Жорка, сынок, это ты?!
Ну, слава Богу! Ты жив!
— Да куда же я денусь!
— Как ты там… Жорочка,
здоровье как? — глотая слезы счастья, говорила мама.
Ее голос тронул меня за
душу и я поперхнулся:
— Да все… нормально,
мам… вы там не беспокойтесь!
— А девочка? Как
девочка? Ты спас ее?
— А как же! Стоило ли
тогда купаться! — с гордостью ответил я и покосился на Пашку.
Она стояла в отдалении,
чтоб не мешать, но, уверен, ловила ухом каждое мое слово. Здесь, на горе, связь
была отличная, и я говорил с домом так, точно сидел в своей комнате.
— Она здесь, рядом! Мы в
полном порядке! А вы как? — снова крикнул я в трубку.
— Да мы-то что, Жора…
Слушай, вы там ждите, скоро за вами прилетит вертолет и вездеход приедет! Наша
тетя Клава и девочкина тетя остались на станции и организуют поиски. Ты же
знаешь, сынок, тетя Клава всех на ноги поставит, если что…
— Это да! — усмехнулся
я.
— Скажи, сынок, где…
где вы находитесь? Хоть примерно!
— Ну, мы… — я
осмотрелся. — Мы у реки сейчас, на горе сидим. Это несколько миль вниз по
течению, если считать от переправы… Ма, скажи им, что мы будем жечь костер и
дымить, сразу заметят… А дров тут навалом! — и тут я вдруг с каким-то ледяным
холодком, резанувшим по сердцу, почувствовал, что меня, похоже, уже не слышат!
Я быстро взглянул на
трубку. Так и есть! Мобильник разрядился!
— Ах же ты, дрянная
электроника! — простонал я и со злостью зашвырнул ставшую вмиг ненужной трубку в
глубь пещеры.
— Жор, ты что?! —
подбежала удивленная девчонка.
— Эта мобила вздумала
разрядиться в тот самый момент, когда я сообщал миру наши координаты! Вот
зараза! — и я, сев на валун, с силой стукнул кулаком по теплому граниту. — В
такой момент! А?
Пашка ничего не сказала,
прошла в пещеру, отыскала там трубку и вышла обратно. Она нажимала на кнопки, точно не верила моим словам и надеялась на чудо, что сможет вдруг оживить
умершее пластиковое тело…
— Выбрось его в реку!
Предатель! Не мог еще десять секунд потерпеть… — сокрушался я.
— Жор, да ты не
переживай, нас и так отыщут! Погода хорошая. Вертолет сможет теперь
прилететь…
— Может и отыщут… Но
не так скоро… А я с голоду помираю! Время-то, поди, уже давно за полдень
перевалило! Ну, ладно, ты права, Пятница, нечего охать. Давай лучше хворост
собирать. Разведем костер высотой до неба, и по дыму нас хоть кто заметит!
Девчонка мобилу
выкидывать не стала, а положила трубку себе в карман, а следом засунула
зеркальце и платочек. Я тоже быстро забросил свой жалкий скарб в карман бриджей
и застегнул на нем молнию. Принялись за дело. Вскоре натаскали к вершине
здоровенную кучу сушняка, собранного в укромных местах и расщелинах, и влажных
еловых лапок (для дыма). Я почиркал зажигалкой, и огонек весело затрещал на
сучьях. Через пару минут над горой закурился сначала робкий, а потом все более
густой сизо-белый дым, наполненный горьковатым ароматом хвои. Я осмотрелся.
Нигде ни души, ни точки в небе. Только одни крупные сочные облака, довольно
быстро проносящиеся над нами. Спасатели, до сих пор, похоже, ничего не
предпринимавшие из-за бури и тумана, может, только еще сейчас начинали выводить
свою технику на дело. А ведь от парома до станции километров шестьдесят по
раскисшей теперь дороге, да и мы отплыли по реке километров на -дцать… Да и
буря тут, видать, поработала на славу, и дороги все, поди, завалило сломанными
и вырванными с корнем деревьями. Одна надежда на вертолет. А вот есть ли он на
станции-то? Скорее всего, будут вызывать вертушку из другого города. А ведь это
еще миль сто двадцать… Короче, прикинул я, найдут нас, по-любому, еще не так
скоро, как хотелось бы. В лучшем случае — к вечеру. А голод проник уже во все
печенки!
Тогда я решительно
сказал:
— Вот что, Пятница, ты
тут посторожи, а я пойду схожу вниз, к болотам, за ягодами. Их там, поди, немерено! Или, может, и грибки попадутся, орешки… Надо же нам пообедать-то, в
конце концов! А ты кидай в огонь побольше лапок, они дымят сильнее.
