Специальный приз - Ампелонов Александр Львович (чтение книг TXT) 📗
— Ну что же, для начала неплохо, — улыбнулся Витя.
— А я еще песенку подобрал, — похвастался Игорек.
Он сыграл песенку «Только ты», которую мы слышали в исполнении ансамбля на учительском «Огоньке».
— Сам подобрал? — удивился Витя. — А ну-ка дай гитару, я вам партию для ритма покажу.
Вскочив с кресла, Игорек уступил мне место рядом с Витей.
— Лень, смотри и запоминай.
Опускаясь в кресло, я почувствовал, что по спине у меня побежали мурашки. С одного раза запомнить песню!
— Нет, эта песня не пойдет, — взяв несколько аккордов, сказал Витя.
— Почему? — огорчился Игорек.
— Здесь два аккорда берутся с барэ.
— А что такое барэ? — спросил я.
— Это довольно сложный прием, когда указательный палец зажимает все струны на каком-то ладу, — объяснил Витя.
— Ничего, он научится, — взглянув на меня, твердо заявил Игорек. — Вы только покажите…
— Вообще-то здесь аккордов не так много, — подумав, согласился Витя. — «Лесенка», затем барэ на первом ладу.
Витя сыграл аккорды подряд. Даже при медленном исполнении они складывались в довольно красивую партию.
— Запоминай. Если хочешь, я запишу. Просто так, словами.
Взяв у Альбины карандаш, Игорек стал быстро записывать на бумажке мою партию, то есть названия аккордов, в той последовательности, в какой их нужно брать и как это делается.
Затем Витя повернулся к Сане:
— Ты уж звукоряд бас-гитары выучил?
Саня растерянно мигал глазами. О том, что такое звукоряд, он, разумеется, не имел никакого понятия.
— Запиши тогда партию для баса, — предложил студент Игорьку. — Когда он выучит звукоряд, вы сможете сыграть эту мелодию всем ансамблем.
Как потом объяснил Игорек, выучить звукоряд означало, что Саня должен знать, на каком ладу и на какой струне можно взять нужную ноту.
— Покажите еще какую-нибудь песню, — попросил Игорек.
— Пока не надо, — покачал головой Витя. — Лучше поскорее переделывайте гитары в электрические.
— А это трудно? — спросил я.
— Не очень, больше всего возни с бас-гитарой. У нее ведь должно быть четыре струны. Вот здесь все сказано.
Витя взял со стола потрепанный журнал «Моделист-конструктор» и, развернув его, показал нам рисунок гитары в разрезе, рядом с которым шли мелким шрифтом пояснения.
— Для баса надо купить тембр-блок и специальные струны, — продолжал Витя.
— А сколько это стоит? — испуганно спросил Саня.
— Тембр-блок стоит двадцать рублей, а струны, кажется, шесть пятьдесят — наши и тринадцать рублей импортные.
— Ого! — воскликнул Игорек.
— Для ритма и соло нужны звукосниматели и струны, — добавил Витя.
Мы молчали. В классе, когда составляли список, ни о каких струнах разговора не было.
— В крайнем случае, — сказал Витя, заметив наше замешательство, — струны пока можно не менять.
— Давайте сперва сложимся и переделаем бас-гитару, — предложил Игорек, подтолкнув меня плечом.
Еще немного, и студент мог бы догадаться, что гитар у нас пока нет.
— Правильно, — сказал Витя. — А потом остальные.
Я вздохнул. Оставался неясным один вопрос: каким образом нам из одной и той же гитары сделать одновременно бас, ритм и соло. К тому же гитара-то была чужая и переделывать ее было нельзя.
Через две недели мне купили гитару. Когда я вернулся с почты, гитара уже красовалась над моим диваном, новенькая, с блестящими золотыми струнами, точно такая, какую мы с Игорьком видели на витрине музыкального магазина.
— Ма! Где ты взяла? — подпрыгнув от радости, закричал я.
— Купила, через знакомых. А чужую гитару сегодня же отдай туда, где взял.
Это условие омрачило мою радость. Держать Колину гитару у Игорька мы не могли, а это означало, что наш ансамбль оставался с одной-единственной гитарой.
— Ма! Ну почему? — взмолился я. — Нам же нужны три гитары — ритм, бас и соло.
— Что, у твоих приятелей родителей нет? Почему я должна думать за всех?
Я взял старую гитару и отправился к Игорьку.
У Игорька никого из взрослых не оказалось дома. В квартире царил страшный беспорядок. Входная дверь была открыта настежь. В передней как попало валялись тапочки и ботинки. В большой комнате младший брат Игорька — Валерка — строил из кубиков и кастрюль модель Останкинской телебашни.
— Ты чего? — удивился Игорек, заметив у меня в руках гитару. — Сегодня твоя очередь.
— Мне свою гитару купили.
— Правда? — обрадовался Игорек. — А где она? Дома?
— Только мать велела, чтобы эту гитару я отдал…
— Кому отдал? — не понял Игорек.
— Кому угодно, только чтоб дома ее не было.
Игорек помрачнел.
Мы спустились во двор и пошли к Сане. Игорек за всю дорогу не произнес ни слова. Найти выход из положения было не так-то просто. На день, на два Игорек мог спрятать гитару под кровать или на антресоли, а что потом? С матерью еще можно было договориться, но отец твердо сказал Игорьку: пока не кончатся занятия в музыкальной школе — никаких гитар.
Открыв дверь, Санина мать приказала нам снять обувь: к Сане можно попасть только через гостиную, где лежит огромный красный ковер. В Саниной комнате творилось что-то непонятное. На полу лежала гитара, вокруг валялись инструменты, обрывки проводов, старые газеты и журнал «Моделист-конструктор», который нам дал студент. Над гитарой колдовали двое: Саня и его отец, дядя Толя, маленький лысый человек с большими волосатыми руками.
— Подкрепление прибыло! — обернувшись, сказал он.
Мы с изумлением озирались по сторонам. На кушетке лежали два блестящих параллелепипеда на черной пластмассовой пластине, каждый величиной с шоколадный батончик.
— Тебе что, тоже гитару купили? — наконец вымолвил Игорек.
— Да, вчера вечером, — кивнул Саня.
— Не мог сказать! — обиженно воскликнул Игорек.
— Э, друзья, чур, не шуметь! — предупредил Санин отец. — А то я вам инструмент запорю…
Осторожно вращая рукоятку дрели, дядя Толя начал сверлить отверстие на лицевой части гитары. Точно такое же отверстие, только диаметром побольше, я заметил сбоку.
— Что вы делаете? — присев на корточки, шепотом спросил Игорек.
— Тембр-блок ставим, — объяснил Саня и кивнул на пластинку, что валялась на кушетке.
Рядом с нею я заметил целлофановый пакетик со струнами. Самая толстая струна была только раза в два тоньше карандаша.
Через час гитара была готова. Отец Сани работал быстро, почти не заглядывая в журнал, и при этом еще успевал шутить с нами.
— Ну вот и все, — сказал дядя Толя, вытирая рукавом рубашки пот со лба. — В следующий раз будешь делать сам.
— Па, а можно ее попробовать?
— У тебя же усилителя нет.
— А мы к телевизору подключим…
— Нет, это не пройдет, — взглянув на часы, покачал головой дядя Толя, — через пять минут хоккей.
— Пошли ко мне, — предложил я. — У меня радиола есть, «Ригонда», и заодно мне дырки просверлим…
В этот момент я совсем не подумал о том, какое впечатление произведет такой визит у меня дома.
— Ты сперва звукосниматель купи, — возразил Игорек. — Они разные бывают. Вдруг дырки не подойдут…
— Просверлим хотя бы сбоку, для провода, — настаивал я. Мне почему-то страшно захотелось начать переделку своей гитары немедленно.
Мы спрятали дрель в Санину сумку, взяли гитару и двинулись ко мне.
— Погоди! — спохватился Игорек, когда мы погрузились в лифт. — А что с Колиной гитарой делать?
— Вы что, ее сломали? — спросил Саня.
— Да нет. Леньке купили гитару, и его мать сказала, чтобы Колину гитару он отдал… А у меня держать ее нельзя.
— Вернемся, я у бати спрошу. Если разрешит — тащи ко мне.
Мы нажали кнопку «Стоп», снова поехали на седьмой этаж.
Дядя Толя уже сидел у телевизора.
— Пап! — крикнул Саня. — Можно, Игорь у нас свою гитару подержит? Мы вместе заниматься будем.
— Пусть висит, мне гвоздя не жалко, — кивнул дядя Толя. — Только, чур, не озорничать, а то я вашу джаз-банду в два счета разгоню!
