Лужайки, где пляшут скворечники (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (электронные книги без регистрации TXT) 📗
— Она обрадуется. Она теперь поменьше нас горюет. Ребенок все-таки.
Я чуть не завыл. Ивка с такой взрослой горечью сказал это «ребенок». Боже мой, а сам-то…
— А я тут уборкой занялся. Чего просто так сидеть…
— Давай помогу!
— Давай, — тихо отозвался он.
Мы пропылесосили половики, перемыли посуду, вытерли везде пыль. Говорили мало. Но все же Ивка рассказал, что на похоронах были военные, и какой-то офицер говорил речь, и солдаты три раза выстрелили в воздух из автоматов…
Потом я глянул на часы и понял, что успеваю лишь на третий урок. Или на четвертый.
— Ивка… Говорят, что никакая душа не умирает. В какой-то космической точке они все равно когда-нибудь слетятся вместе. Кто любил друг друга.
Он сказал серьезно:
— Хорошо бы.
А потом:
— Тебе, наверно, попадет за то, что опоздал.
— Не все ли равно?..
Только я вошел и двинулся к раздевалке, как навстречу (конечно же!) Клавдия Борисовна.
— Иволгин! Значит, ты лишь сейчас осчастливил школу своим появлением?
Я сжал зубы.
— Ты можешь, конечно, молчать. Это лучше, чем сочинять фантастические причины. А может быть, скажешь правду?
Я не стал молчать.
— Скажу правду. Я хотел поздравить с днем рождения одну первоклассницу, знакомую. Пришел и узнал, что у нее убили брата. В… горящей точке. Не мог я уйти сразу…
Мы посмотрели друг другу в глаза.
— Саша… что же это делается в мире, а?
«В озверелом мире…»
— Ты вот что… шел бы ты домой. Я вижу: все равно тебе не до уроков.
— А можно?
— Иди, Саша, иди…
ЗЕРКАЛО
Бабушка долго плакала у себя в комнате. Потом сказала, что завтра поедет к Стоковым.
— Конечно, мы не такие уж близкие знакомые, но все же я жила у них несколько дней. После пожара. Зоя Петровна замечательная женщина… Господи, каково ей сейчас…
Я молчал.
— А потом надо побывать на кладбище, положить цветы… Пойдешь со мной?
Я не хотел на кладбище. Я боялся всего, что связано с похоронными делами. И мысли о бессмертии души здесь не помогали… Ну да, я трус! Растоптать меня за это?
Я пошел на кухню, включил телевизор. Передавали «Новости». Все как всегда. Федеральные войска подвергались обстрелам двадцать три раза. Трое убитых, пятеро раненых. У какого-то здания взорвали очередное зарядное устройство… Упал еще один вертолет «МИ-8»… «Неизвестные» самолеты обстреляли мирное село, командование заявляет, что ему ничего про это не ведомо… Вырезали русскую семью. Вырезали чеченскую семью. Опять же — неизвестные… Террорист с двумя гранатами ворвался в детский сад, шесть детей ранено, трое погибли… «Такие же, как Николка Стебельков? У них волосы тоже пахли сухой травой?»
— Завершает наш выпуск спортивная информация…
Завершается выпуск, завершается день. Взрослые дяди провели его лихо, поразвлекались как умели. Тети тоже. Сенсация дня: молодая женщина, чтобы отомстить подвыпившему мужу, утопила в пруду трех своих детей. Старшему было три года. Врачи говорят: совершенно нормальная… Конечно, нормальная! Все нормальные…
А что на другом канале? Хрюша!
— Спокойной ночи, девочки и мальчики!
Будет, будет. Сколько еще девочек и мальчиков постреляют, утопят и взорвут? И старших братьев. Баю-бай…
— Алик! В холодильнике банка с молоком. Ты, наверно, голодный…
«Пейте, дети, молоко — будете здоровы… Ешьте шоколад «Милки Вэй»! В нем столько коровьего молока, что он, того и гляди, замычит!»
Помычим, девочки и мальчики? М-му-у…
Ешьте, дети, карамель «Чупа-чупс» и никого не бойтесь. Дяди и тети — они же нормальные. Только немножко озверелые…
Озверелые люди.
Озверелый мир…
Оз… м-м…
Есть книжная страна Оз, волшебная. Была в ней волшебница Озма. Но это совсем другое, не здешнее.
А есть страна 03М, не волшебная, настоящая.
«Озм-м-м»… Я нашел это слово! Это название!
И я замычал. Про себя… Или не про себя?
Бабушка появилась в дверях кухни.
— Алик, что с тобой?
— Ничего. Я в ванну… Не мылся неделю…
В ванной можно прореветься. Без свидетелей.
Я пустил из душа теплую воду. Скорчившись, забрался под тугие струи. Всхлипнул. Но вода молниеносно смыла слезы. Я добавил горячей воды — так, чтобы только-только терпеть. Помычал еще немного. И… меня отпустило.
Словно смыло с меня тяжесть и горечь.
Я подумал: ну, а что нового-то случилось? То же, что и раньше.
Жаль Митю. Но… я же почти не знал его. Правда, он один раз заступился за меня перед Лыкунчиком. Но он так же заступился бы и за любого другого… Все дело в том, что я увидел, как мучается Ивка. Но все же Митя — именно Ивкин брат, а не мой. Такие «не мои братья» гибнут каждый день, и до сих пор я не мычал, как от зубной боли.
«Или снова все дело в том, что ты трус? Боишься, что когда-нибудь это коснется и тебя?»
«Да нет же!»
«Не выкручивайся…»
Я разозлился на себя. Но страх не ушел. И я понял: надо заменить его другим страхом. Более привычным. Выбрался на резиновый коврик. Вода шумела, но я уже стоял не под струями, а перед большим зеркалом. Оно запотело, я протер его полотенцем.
И стал смотреть, нет ли у меня проказы.
Этой жуткой болезни я боялся не меньше, чем СПИДа. Пожалуй, даже больше. Потому что прокаженных отсылают в специальные больницы, закрытые от всего мира. Далеко от дома…
Бабушка говорила, что проказа встречается очень редко и главным образом на юге, в отсталых странах. Но я читал, что бывает и у нас.
Нет ли на теле мертвых белых пятнышек или кольцеобразного розового лишая? Глянул одним глазом, другим… Кажется, кожа чистая, можно смотреть смелее…
Было бы на что смотреть! Доходяга. Ладно хоть, что рост нормальный для своих одиннадцати. Не самый большой в классе, но и не малек. Если даже и не подрасту больше, буду все-таки не карлик, а очень низкорослый мужчина…
Мужчина ли? Я покосился. Тьфу! Сам-то хоть немножко расту, а там ничуточки… В лагере, когда потихоньку рассуждали об этом и смотрели, у кого какой, я под удобным предлогом ускользнул, чтобы не срамиться… Правда, потом наш инструктор Володя узнал об этом разговоре и ругать не стал и спокойно объяснил, что величина тут не играет никакой роли. Не грустите, мол, кто не чемпион.
После этого он устроил сбор «Мужские беседы».
«Поповны» отправились в лес с инструкторшей Люсей (возможно, для «женских бесед»), а «поповичи» собрались на костровой площадке. И Володя многое нам разъяснил. Конечно, откуда берутся дети, все и так знали, про это даже для дошкольников книжки есть. Но Володя говорил и про СПИД, и про тех сволочей, которые заманивают ребятишек для всяких гадостей, и про то, что нельзя позволять себе становиться безмозглыми животными. Конечно, приходит время, когда у мальчишек появляется особый интерес. И хочется подглядеть, как там девчонки в раздевалке… ну и так далее. Потому что природа. Но природа тоже бывает всякая. Нельзя ее лишать красоты и тайны. Без красоты и тайны не бывает настоящей любви, а только инстинкт. А люди, у которых вместо человеческих чувств инстинкты, — они даже не совсем люди.
— Из них-то и получаются вот такие… которые могут наступить другому сапогом на горло и не дрогнут.
— Таких ведь много… — тихонько сказал самый маленький «попович» Дима Валетов.
— Но вы-то хоть не будьте такими, — так же тихо попросил Володя. И взял гитару. И…
