Прогулка в мир тьмы - Ольшевская Светлана (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
– Только этого нам и не хватало. Впрочем… – она вновь прижала руку к груди. – Да, похоже на то.
Она не стала выспрашивать подробности и не усомнилась в моем сне, а я только после ее слов поверила окончательно. А то ведь мало ли что присниться может…
Мне стало жутко стоять у этой комнатки, и я поскорее прошла вперед, туда, к замурованному входу. Наверное, стоило повернуть обратно, но ноги сами несли меня. Ника спешила за мной.
– Дверь! – закричали мы хором.
Теперь в конце коридора действительно была дверь! Незамурованная и даже незапертая! Крадучись, на цыпочках, мы подошли к ней, не рискуя, правда, переступать прочерченный Никой полукруг из соли. Дверь была полуоткрытой, за ней синела ночь.
– Ура, наконец-то выход! Пошли! – обрадовалась я.
– А не слишком ли все просто? И куда мы выйдем – не в прошлое ли время, если верить философским рассуждениям товарища Елисея Побегайло? В нашем времени эта дверь замурована, в прошлом – открыта, и раз мы ее видим открытой, то не приведет ли она нас туда, в девятнадцатый век? Это, конечно, лучше, чем гибель, но все же не хотелось бы слоняться там в роли странных личностей. Да и вообще – если призраки прошлого могут блуждать в наше время неприкаянными духами, то нас тогда, в прошлом, вообще не было. Как бы мы не исчезли в небытие!
Наверное, у меня слишком бойкое воображение, потому что перед глазами тут же возникла старинная, с ятями и ижицами, газета, какие-то там «Въдомостi», в которой красовалась в красной рамочке статья о том, как обнаружили двух «престраннейших девиц, в одежде странной и поведения странного, взявшихся невесть откуда. Одна из них именовала себя Татианою, вторая Никандрою, и поелику вели они себя странно и дерзко (знаю я Нику!), то были скручены и под конвоем препровождены в дом умалишенных».
Несмотря на наше отчаянное положение, я прыснула, и Ника покосилась с недоумением.
– Нет уж, не пойду я туда! Побегайло ведь не дурак был, знал, что делал, – приняла я решение.
– Смотри…
Дверь, бывшая до сих пор полуприкрытой, от резкого порыва ветра распахнулась настежь. От порога наружу вела лесенка – три ступеньки с узорчатыми деревянными перилами, покрашенными в белый цвет. А на улице…
Да, пожалуй, Ника была права. Насколько я помню, вокруг здания раскинулись такие же заросли и бурелом, как и по всему двору бывшего садика, и никаких ступенек с перильцами там не было. Но теперь прямо перед входом мы увидели большую полукруглую площадку, на которой не было ни былинки, ни камешка, и она… светилась изнутри! Что-то большое и круглое находилось под землей, и это что-то слабо мерцало в темноте – половина круга под площадкой, а вторая – под самым домом.
– Клад в земле светится! – шепнула я, и Ника кивнула:
– Ого, какой огромный! И под домом тоже…
– Он тебе нужен?
– Не-а. Самим бы выбраться!
– Точно.
Я увидела, как по этому светящемуся кругу к нам бредет маленькая фигурка. Вот она взбирается на ступеньки – как это делают дети, ставя поочередно обе ноги на каждую ступеньку.
– Мальчик, – выдохнула Ника.
Мое сердце упало. Вот и он, пришел по наши души. Кого из нас возьмет, интересно? А сейчас, глядишь, еще и ведьма явится… Что же нам делать?
Я окинула взглядом фигурку, перешагнувшую порог и стоявшую у самой соляной черты. В свете, пробивающемся из-под земли – даже сквозь ступеньки и порог, мальчика было хорошо видно. Маленький, бледный, несчастный, он горестно глядел на нас. Черта из освященной соли разделяла нас, и мальчик, похоже, не в состоянии был ее переступить. Или, может, не хотел.
– Мальчик, – мягко заговорила Ника, – скажи, зачем ты сюда пришел? Что тебе нужно?
Ребенок молчал, глядя исподлобья все с тем же несчастным выражением, но я заметила в нем и нотку удивления.
– Как же мне его жалко! – вырвалось у меня, и ребенок повернул ко мне голову – в глазках промелькнуло что-то похожее на внезапную надежду.
– Ты думаешь, что ты никому не нужен? – продолжала Ника. – Но это не так. Мне тоже… очень жалко. Можно погладить тебя по голове?
– Можно, – донеслось до нас тихо и печально, словно с порывом ветра. Но в глазках ребенка я заметила искру радости. Не злорадства, не злого умысла, а простой детской радости.
– Мы тебя любим! – выпалила я, поддавшись внезапному порыву жалости. – И если тебя кто-то обижает, то мы не позволим ему больше этого делать.
– Как тебя зовут? Ваня? Петя? – продолжала Ника, не спеша воспользоваться разрешением.
– У меня нет имени, – снова грустно ответил он.
Мы с Никой переглянулись.
– Некрещеный младенец, – предположила я шепотом. – Видать, именно такой нужен был ведьме для обряда! Помнишь, в папочке было что-то про некрещенного младенца. Только я ничего не поняла…
– А я, кажется, начинаю понимать! – воскликнула Ника. – Клад можно взять руками некрещенного младенца, и он же – его главный хранитель. Мальчик, кто тебя обижает, скажи?
– Она, – тихо, словно порывом ветра, донесся до нас тоненький голос. – Она становится мною и делает страшные вещи. Я не хочу их делать, а она делает…
Я вспомнила свой сон и еще раз убедилась, что не зря он мне приснился.
– Ника, ты поняла? – зашептала я. – Эта ведьма как-то входит в оболочку мальчика и в таком виде всех убивает!
– Да поняла, – ответила та. – И поняла еще кое-что: ведьма хочет взять клад сама, руками этого ребенка! Зачем он ей, мертвой, не знаю. Видимо, у нее еще при жизни дошло до мании – взять этот клад, зря, что ли, она над ним тридцать лет билась! Вот для чего ей был нужен некрещеный младенец! Будь он крещеным – она бы, наверное, не сумела в него войти, ведь крещение дает защиту от таких сил…
Я не разбиралась в этих тонкостях в отличие от Ники, перечитавшей кучу мистической литературы.
– Да уж, клад заговорен был хитро, но и ведьма не проста была – видишь, как все закрутила! Приставила к хранителям главного – этого самого мальчика, которому должны приноситься жертвы, и сама же его руками их убивает. Все соблюдено! А там, глядишь, его руками и клад возьмет, а наследники получат шиш!
Судя по горестному вздоху, донесшемуся до меня будто издалека, я поняла, что Ника угадала.
– Только теперь сама она шиш получит! – яростно воскликнула Ника. – Мальчик, хочешь имя? Давай ты будешь Ванечкой, Иваном. Согласен?
С этими словами она глубоко вдохнула – и перешагнула черту из соли. Если честно, я ожидала, что с ней случится плохое, но этого не произошло. Мальчик стоял и доверчиво смотрел на нее. Ника размашисто перекрестила ребенка, а потом погладила по голове.
Я видела, как по ее вискам катится холодный пот, как она левой рукой держится за шею, где, похоже, сторожевой знак раскалился до невозможности, как подгибаются ее колени, а руки дрожат… Но пару секунд спустя она вновь гордо выпрямилась – ни дать ни взять опытный специалист по вопросам аномальных явлений! А ребенок просто стоял рядом с ней, и на его личике было доброе, радостное выражение, словно он получил то, о чем давно мечтал.
– Она больше не обидит меня, – еле слышно произнес он. – Не сможет… И к золоту пойти не сможет – без меня. Они же ее разорвут…
– Все, Таня, теперь иди сюда. А то там сейчас может быть опасно, – выдохнула Ника, глядя куда-то через мое плечо.
Я стояла в оцепенении, не зная, как и быть. Где опаснее, тут или там? Может, как только я переступлю черту, нас обеих тут же и… утащат куда-нибудь? Правильно ли поступила Ника?
А она, видя, что я колеблюсь, взяла мальчика на руки и ободряюще улыбнулась мне.
И я решилась. Так же, как Ника, набрала полную грудь воздуха и – перешагнула черту. Это оказалось все равно что перешагнуть трещину в асфальте – ничего сверхъестественного.
– Таня, внимание, шаг в мою сторону, – услышала я встревоженный голос Ники и машинально выполнила команду. А только потом догадалась оглянуться…
Прямо на нас из глубины дома двигалось нечто жуткое. Это, казалось, был силуэт женщины, но очень размытый, словно состоявший из клубов тумана. Тем не менее ЭТО двигалось, исполненное ярости, прямиком на нас.
