Вопросительная история - Либина Рената Борисовна (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
А. П. Брюллов. Портрет М. П. Лазарева. 1837 г.
Пройдя сквозь «бурные сороковые» и «неистовые пятидесятые» широты, «Восток» и «Мирный» вступили в царство льда. Только три месяца южного лета – декабрь, январь и февраль – были отпущены на поиски материка. Капитаны всё время помнили план Крузенштерна: к маршруту Кука курс держать наоборот. Но плыть приходилось ещё и природе вопреки. Годы спустя Михаил Лазарев писал: «Кук задал нам такую задачу, что мы принуждены были подвергаться величайшей опасности, чтоб, как говорится, не ударить в грязь лицом… Настала мрачность, волны подымались в горы, мы беспрестанно ожидали кораблекрушения. Снег мелкий и крупный несло горизонтально». 100 дней продолжалось плавание во льдах. Видимость была низкой. Выставляли вахтенных – слушать море, ловить рокот торосов, стоячих обломков льда. Прислушиваясь к их трению и ударам друг о друга, моряки определяли, есть ли впереди чистая вода. Немало хлопот наделала «загадка». Лазареву приходилось всё время ускорять ход «Мирного», в то время как Беллинсгаузен замедлял движение «Востока», чтоб корабли не потеряли друг друга. Манёвры были не простыми. Каждый корабль имел больше 200 парусов. Они покрывались льдом, как и во времена Кука. Замедлить или ускорить ход судна означало справиться с этой ледяной громадой. Лишь исключительное искусство обоих капитанов позволило кораблям не расстаться во время плавания во льдах. Но однажды они всё-таки потеряли друг друга. С борта «Востока» стали палить из пушек. Ответа не последовало. «Мирный» вынырнул из тьмы на следующий день. Всё это время он был рядом. Пушечных выстрелов не слыхали на «Мирном» из-за грохота льдов. Иногда корабли окружало до 100 айсбергов. Уворачиваться от ледяных гор было не просто. Но айсберги, представлявшие смертельную опасность, давали и надежду. Их число росло. Казалось, что эти горы откалывались от гигантского массива, под которым – земля. О том же говорили и птицы. Они летели навстречу, на север – откуда-то.
Карта плавания М. П. Лазарева.
28 января «на горизонте выступила сверкающая ледяная стена. Казалось, что это облака, но слишком уж протяжёнными они были» – вспоминал капитан «Мирного». Теперь мы знаем: именно тогда состоялось открытие Антарктиды. Ещё три раза, пересекая полярный круг, приближались русские корабли к антарктическому берегу. И «все эти дни стена тянулась на горизонте». Суда плыли на восток, стремясь при первой возможности повернуть к югу, но всегда встречали «ледяной материк».
Это было выдающееся открытие и, наоборот, закрытие. Потому что закончилась эпоха Великих географических открытий.
Из шести континентов Земли Антарктиду принято считать самым бесполезным. Постоянно там обитают лишь пингвины да тюлени. На территории, где могло бы разместиться полторы Европы, живёт около 4 тыс. человек – как в большой деревне. Это учёные, временные обитатели южной земли. Но бесполезной Антарктида кажется, пока у человечества не иссякли запасы. В недалёком будущем всё может оказаться наоборот. Антарктида останется последним ресурсом угля, железа, золота. Но самое главное, в Антарктиде сосредоточено 80 % пресной воды. Говорят, в скором времени человечеству больше всего будет не хватать именно её. И тогда, подгоняемые людьми, айсберги поплывут к экватору.
К какой даме писал Чаадаев?
В 1836 г. в московском журнале «Телескоп» появилось «Философическое письмо» неизвестного автора к неназванной даме – «госпоже ***». Сочинитель именовал её «сударыней», но что это за сударыня и кто к ней адресуется, для читателя оставалось тайной.
Разговор с дамой шёл на серьёзные темы. Автор рассуждал о России, её прошлом, настоящем и будущем. Точнее говоря, он полагал, что у России нет ни того, ни другого, ни третьего, а «один только плоский застой», ибо «мы ничего великого миру не дали, а только брали», а всё, что брали, умудрялись исказить, и не раскинься Россия на бескрайнем просторе, «нас бы и не заметили». В довершение столь мрачных мыслей сообщалось, что письмо составлено в «некрополе» – городе мёртвых, под коим, по всей очевидности, разумелась Москва.
Весьма скоро предназначенное госпоже *** письмо нашло живейший отклик у императора. «Содержание оного дерзостного письма достойно умалишённого», – отметил Николай I. А шеф жандармов А. Х. Бенкендорф дал более подробные разъяснения на сей счёт: «прошедшее России было удивительно, её настоящее более чем великолепно, что же касается её будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение».
Неизвестный художник. Канцелярия. В приёмной графа А. Х. Бенкендорфа. 1830-е гг.
Для правительства не составляло труда отыскать анонимного философа. Прежде чем письмо попало на страницы «Телескопа», его рукописные копии семь лет гуляли по России. Автор, Пётр Яковлевич Чаадаев, сам показывал текст друзьям и знакомым. Имя сочинителя не было тайной и для властей. Пока трактат передавался из рук в руки, он никого особо не беспокоил. Но, появившись на страницах популярного журнала, «дерзостное письмо» произвело, по словам А. Н. Герцена, эффект «выстрела в ночи». Публика до дыр зачитывала 15-й номер «Телескопа», в светских салонах не утихали споры. Правительство решило действовать. Журнал закрыли, редактора сослали, цензора уволили. К автору применили оригинальную меру: объявили сумасшедшим и отдали под надзор полиции и врачей. Медикам предписывалось ежедневно навещать «больного» в его в московской квартире.
Новоявленный сумасшедший был лицом известным. Он приходился внуком первому русскому историку князю М. М. Щербатову. Дружил с А. С. Пушкиным, посвятившим ему в юности строки о звезде пленительного счастья. Полагали, что с Чаадаева писал своего Чацкого А. С. Грибоедов. Сам же Пётр Яковлевич заботился о том, чтобы придать интригу собственной жизни. В 1820 г., к примеру, столичный свет потрясло известие о его отставке. Карьера 26-летнего Чаадаева складывалась блестяще. Герой 1812-го года, один из самых образованных офицеров, он готовился стать флигель-адъютантом императора. Кто-то видел в нём нового М. М. Сперанского, просвещённого советника царя. Именно в этот момент Чаадаев подал в отставку. «Меня забавляло, – писал он тётушке, – выказать моё презрение людям, которые всех презирают». Что именно это были за люди, он не уточнил. Чаадаев отправился в заграничное путешествие, потом поселился в Москве и зажил тихой жизнью философа. Однако такое существование лишено было игры и никого не сбивало с толку. И тогда Пётр Яковлевич, образцовый аристократ, завёл камердинера, Ивана Яковлевича, не уступавшего хозяину манерами и щегольством. Слугу, бывало, принимали за господина, и лишь затем к посетителям выходил сам Чаадаев. Мистификация удавалась на славу. Быть не тем, кем слыть, совершать нежданные поступки, будоражить умы – такую роль избрал Чаадаев в молодости.
Неизвестный художник. Портрет П. Я. Чаадаева. XIX в.
А что же дама, которой предназначалось «Философическое письмо»? Кто она, муза первого русского философа? Вопрос этот живо интересовал современников, и в их числе полицию. Принялись за разыскания: адресатом крамольного письма сочли давнишнюю знакомую Чаадаева Екатерину Дмитриевну Панову. Их подмосковные имения находились по соседству, и в 1828 г. они часто виделись и беседовали о религии. Как-то Екатерина Дмитриевна прислала Чаадаеву записку. Ей казалось странным, что, последовав религиозным наставлениям Петра Яковлевича, она почувствовала нервное возбуждение и нездоровье. Чаадаев немедленно сел за ответ, но по ходу дела мысли его приняли другой оборот, он стал рассуждать о том, что давно назрело и просилось вылиться на бумагу – о судьбе России. Получились восемь «философических писем», первое из которых спустя годы оказалось в «Телескопе». В связи с делом о злосчастном письме Панова была вызвана в Московское губернское правление и расспрошена на предмет состояния ума. Идею проверить её душевное состояние подкинул московским властям муж Екатерины Дмитриевны. Промотав собственное состояние, он хотел бы приняться за состояние супруги, но она никак не соглашалась подписать бумаги на его имя. Василий Панов держал жену взаперти, морил голодом, грозил сумасшедшим домом. И вот теперь, когда шло следствие по делу о «Философическом письме», господину Панову представился удобный случай избавиться от супруги – если её признают сумасшедшей, имения отойдут к нему по праву опекунства. В своём обращении в московскую управу Панов писал, что давно уже замечал у жены признаки сумасшествия. Следователи приступили к дознанию. Довольна ли Екатерина Дмитриевна своим местом жительства? Довольна. Исповедует ли законы духовные? Исповедует. Вот и во время недавнего польского восстания молилась – за поляков, потому что они сражались за вольность. Отвечать так могла только сумасшедшая, ибо кто же в здравом уме станет молиться за врагов императора и отечества? Приговор властей был неумолим: психиатрическая лечебница.
