Мифы Древней Греции (др. илл.) - Успенский Всеволод Васильевич (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
— Пропусти меня через пустыню, Антей, — сказал он.
— Нет, — сказал Антей. — Я не могу сделать этого. Я не могу нарушить волю богов.
Тогда, держа великана одной рукой, герой протянул другую к его горлу и без труда задушил своего врага. Так погиб могучий Антей.
С тех пор мудрые люди часто вспоминают его страшную гибель.
— Подобно Антею, — говорят они, — погибнет всякий, кого какая-нибудь сила оторвёт от матери-Земли, его породившей. Каждый, кто забудет родину, кто потеряет близость с народом, среди которого он вырос, который его вскормил и воспитал, погибнет, как Антей…
Победив Антея, Геракл устремился дальше и скоро добрался до сада Гесперид. От прекрасных деревьев повеяло на него благоуханным ветерком. Сёстры-вечерницы приветливо встретили благородного героя. Но они не смели сами касаться золотых яблок. Нарвать их мог только хозяин сада, могучий Атлант. Титан охотно подарил бы Гераклу яблоки, но ему нельзя было ни на минуту выпустить из рук край неба, который он держал: иначе наступил бы конец мира. Как же быть?
С трепетом глядел Геракл на согнувшегося под тяжестью неба титана и на неизмеримый груз, лежавший на его плечах. Но иного выхода не было, и он предложил Атланту сменить его, пока тот будет рвать с дерева золотые яблоки.
С восторгом согласился на это могучий титан. Радостно выпрямил он затёкшие за многие тысячи лет плечи, полной грудью вдохнул в себя вечерний воздух. В тот же миг страшная тяжесть налегла на Геракла. Кости его затрещали, ноги по колено ушли в землю, жилы на лбу надулись. Тяжёлый вздох вырвался из его груди — герой застонал под непомерным грузом. Но могучее тело выдержало. Он стоял, обливаясь потом, час, другой, третий. Стиснув зубы, держал он на себе всё небо, пока Атлант не принёс ему три сорванных яблока.
Атлант был простодушен, но считал себя хитрецом. Ему очень не хотелось снова становиться на своё вековечное место.
— Вот что, сын Зевса… — предложил он, не глядя в глаза Гераклу. — Давай сделаем так: ты подержи ещё немножко небо, а я схожу за тебя в Грецию и отнесу яблоки Эврисфею. Не стоит тебе утомляться. Ты и так устал от вечных скитаний.
Однако Геракл сразу разгадал эту неловкую хитрость.
— Я согласен, о небодержатель, — отвечал он. — Пусть будет по-твоему. Но непривычная тяжесть больно врезается мне в плечи. Позволь же мне сделать мягкую подушку и подложить под этот груз, а там ступай куда хочешь.
Добродушный Атлант не привык иметь дело с обманщиками-людьми.
Он сейчас же поверил Гераклу и покорно взвалил на себя небо, ожидая скорого освобождения.
Но на этот раз Геракл не сдержал своего слова. Подняв с земли свой верный лук, дубину и колчан, он взял яблоки и сказал Атланту:
— Прости меня, благородный Атлант! Я обманул тебя. Но ты сам знаешь — даже я не в силах выполнять твою великую работу. Не сердись на меня. Оставайся с миром.
— Увы! — вздохнул в ответ опечаленный великан. — Ты прав, Геракл. Я не сержусь на тебя. Это я сделал нехорошо, когда хотел поступить с тобой бесчестно. Ступай и ты с миром, и да будет тебе лёгок твой долгии путь.
Так они расстались. Чтобы отблагодарить доброго хозяина, Геракл ударил своим мечом по скале, возвышавшейся невдалеке. Чистый, как хрусталь, источник тотчас же хлынул из рассечённого надвое утёса — и мирной прохладой повеяло на бессонного держателя неба. Умиротворённый титан остался стоять на своём вековечном месте, Геракл же отправился в Грецию. А тот океан, на берегу которого он обманул титана Атланта, люди и до наших дней зовут Атлантическим.
ДВЕНАДЦАТЫЙ ПОДВИГ. ПЛЕНЕНИЕ ТРЕХГЛАВОГО ПСА КЕРБЕРА
Одиннадцать великих подвигов совершил на службе у царя Эврисфея непобедимый герой Геракл. Одиннадцать раз возвращался он с победою в старые стены аргосской столицы. Даже завистливый и жадный Эврисфей начал наконец чувствовать себя в долгу перед своим великим слугою. Он подобрел и приказал возвратить Гераклу золотые яблоки, добытые им в садах Гесперид.
Но в то же время, готовясь послать своего могучего слугу на последний, двенадцатый подвиг, он придумал для него самое страшное, самое опасное дело. Он решил отправить Геракла в царство бога Плутона — Тартар.
— Глубоко под землёй, — говорили греки, — в вечном мраке, в древней сырости и холоде лежит это мрачное царство. Ни один луч не проникает с освещённой солнцем земли туда, в тёмный Тартар. Ни единый звук не доходит до его чёрных глубин.
В глубоком молчании катятся подземные реки Стикс, Ахерон, Коцит. Чёрная вода их беззвучно лижет чёрные скалы. Даже совы и летучие мыши боятся залетать в эти страшные подземелья. Только в двух или трёх местах на земле есть глубокие и узкие горные щели, дикие расселины и пещеры, сквозь которые можно пройти в царство Плутона.
Живые люди никогда не проникают туда. Лишь когда человек умирает и тело его хоронят в земле, тень человека быстро летит, точно лист, гонимый ветром, к дикому входу в Тартар, спускается вниз, в сырость и мрак и навсегда остаётся там. Седой старик Харон за мелкую медную монетку перевозит её в дырявом челне на другой берег реки Стикса.
Нет человеческим теням выхода из Тартара на землю: все выходы из него стережёт бессонный пёс Кербер. Три головы у этого недремлющего стража, три головы на длинных шеях, и с каждой шеи спадает вниз густая грива — не из волос, а из страшных ядовитых змей. Длинный хвост у злого Кербера, но вглядись: это не хвост. Это свирепый дракон вырос у него на спине. Он свивается в кольца и развивается, высовывает острое жало и шипит. Горе тому, кто захочет, миновав страшного Кербера, выбраться из подземного царства обратно на свет! С громкими стонами печальной толпой скитаются тени умерших людей по острым камням Плутонова царства. Они тоскуют по солнцу и теплу, они грустят обо всём, что им было мило на радостной, светлой земле. Но выйти оттуда они не могут.
Так говорили греки. И вот царь Эврисфей приказал Гераклу спуститься в Тартар и, поймав адского пса Кербера, привести его на цепи в Аргос.
Все содрогнулись от страха, услышав такой приказ. Громко заплакали жалостливые люди: страшно было даже подумать, что живой человек должен спуститься туда, где толпятся только тени давно умерших. Но герой с радостью выслушал этот последний, двенадцатый приказ.
Прежде чем пускаться в путь, он сходил в город Элевсин, к мудрецам, которые жили там и не боялись смерти. В глубокой ночной тишине, при мерцающем свете факелов, старейший мудрец шепнул ему на ухо волшебное элевсинское слово: оно освобождало от страха смерти каждого, кто его услышал. Узнав это слово, человек уже ничего не боялся.
Смело направился после этого герой в дикие скалистые горы, где была расселина, ведущая в тёмный Тартар.
Чем дальше он шёл, тем тесней сдвигались вокруг него остроконечные голые утёсы, тем глубже и мрачнее становилась долина. Перестали звенеть цикады, скрылись куда-то птицы. Только змеи зловещим шипением провожали шаги могучего. Серые жабы расползались из-под его ног, да серые вороны, сидя на засохших деревьях, хрипло каркали ему вслед. Наконец среди ядовитых кустов волчьего лыка он увидел чёрное жерло пещеры. Холодом и сыростью, смертью и тлением веяло оттуда; от этого холода вздрогнул даже смелый воин, победивший Лернейскую гидру и Немейского льва.
В последний раз взглянул он вверх, в далёкое синее небо, на белые весёлые облака, потом взялся за ветви ядовитого кустарника и перешагнул через страшный порог. Но в тот же миг кто-то взял его под руку.
— Не бойся, сын Зевса, — сказал звонкий молодой голос. — Наш отец послал меня, чтобы я довёл тебя до дворца Плутона. Иди за мной. Не в первый раз мне приходится проходить этот страшный путь.
Геракл оглянулся и увидел рядом с собой улыбающегося юношу с лукавыми глазами, с крылатым жезлом в руке. Маленькие крылышки трепетали у него на круглой шапочке; маленькие крылышки были и на тонких сандалиях. Плутоватый взгляд его так и бегал вокруг. Геракл сразу узнал в нём своего старшего брата.
