Удивительная история освоения Земли - Шильник Лев (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
Чуть менее 40 тысяч лет назад человек разумный, как мы знаем, проник в Европу и примерно тогда же неведомыми нам путями достиг Новой Гвинеи и Австралии. Впрочем, о неведомых путях сказано больше для красного словца, поскольку Земля переживала в ту пору очередной ледниковый период. Уровень Мирового океана был тогда на пару сотен метров ниже современной отметки, поэтому Малакка, Зондский архипелаг и Новая Гвинея представляли собой единый массив суши. Люди пришли в солнечную Австралию пешком, даже не замочив ног. В Сибири сапиенсы впервые появились 60 тысяч лет назад, а около 20 тысяч лет назад приступили к освоению Американского континента, пройдя по так называемому Беринговому мосту, соединявшему в ту эпоху Евразию с Новым Светом. Впрочем, единого мнения относительно точной даты заселения Америки у специалистов нет; по мнению некоторых ученых, проникновение людей в Новый Свет осуществлялось в несколько приемов на протяжении сравнительно большого временного промежутка – от 32 до 12 тысяч лет назад.
Если люди пришли в Юго-Восточную Азию и на Новую Гвинею еще в незапамятные времена, то чем можно объяснить антропологический полиморфизм населения этого региона? Почему все такие разные? Папуасы и меланезийцы темнокожие и курчавые, австралийские аборигены несут в своем физическом облике целый ряд глубоко архаических признаков, изящные и смуглые полинезийцы похожи на европейцев, а туземцы Микронезии представляют собой некий микст, сочетающий полинезийские, меланезийские и австралоидные черты.
Решающее слово, как всегда, остается за генетикой. Вспомним, что популяция ранних сапиенсов, выплеснувшаяся из Африки в Евразию, была очень небольшой, а последующее освоение континентов опять же осуществлялось малыми группами. Каждая такая группа уносила не весь человеческий генофонд, а какую-то случайную его часть. Попросту говоря, расы – это не результат приспособительной эволюции в новых условиях, а элементарный продукт малых выборок. Между прочим, Чарлз Дарвин понял это еще более сотни лет назад и писал, что расы – отнюдь не продукт обычного естественного отбора. Расселение человечества по планете приводило к тому, что небольшие коллективы, отправившиеся за тридевять земель, рано или поздно оказывались в изоляции, и принесенные немногими членами случайные признаки усиливались со временем в результате инбридинга – близкородственного скрещивания. Исследования по гибридизации ДНК людей разных рас (есть такая методика, на которой мы не будем здесь останавливаться) показали, что первыми от африканской ветви отделились народы, давшие начало расам, образовавшимся вне Африки, то есть всем, кроме негроидов и эфиопов. Затем этот единый евразийский ствол пустил еще два побега. Западная ветвь дала начало европейцам и индийцам, а восточная образовала густую поросль локальных вариантов, среди которых находятся все прочие – от индейцев Америки, восточных и юго-восточных монголоидов до папуасов, океанийцев и австралийских аборигенов.
Резюмируем: имеющиеся на сегодняшний день факты – языковые, этнокультурные, антропологические и молекулярно-генетические – позволяют достаточно уверенно говорить, что прародина народов Океании находилась в Индокитае или на островах Зондского архипелага. После 2000 года до н. э. их стали выдавливать оттуда континентальные монголоиды, двинувшиеся на юг, и переселенцам, которые успели за это время стать морским народом, не оставалось ничего другого, как поднять паруса и двинуться навстречу солнечному восходу.
Однако теория азиатского происхождения океанийцев устраивает далеко не всех. Некоторым специалистам путь с запада на восток видится крайне маловероятным и сопряженным с многочисленными трудностями, поскольку преобладающие течения и господствующие ветра имеют обратное направление. Отметим, что последнее утверждение не вполне справедливо. Центральная часть Тихого океана – весьма динамичный регион, и вопреки распространенному мнению ветра и течения вовсе не препятствуют его освоению с запада на восток. П. Ланге пишет:
Такое утверждение полностью основано на воздействии пассата в Южном полушарии зимой и не учитывает те значительные изменения, которые происходят в Южном полушарии летом, когда термический экватор перемещается к 12-му градусу южной широты и в западной и центральной части Океании создаются совершенно иные условия.
Вспомним вдобавок о навигационном потенциале океанийских лодок под косыми парусами, способных ходить круто к ветру, и тогда дискуссия о невозможности миграций в направлении с запада на восток покажется неплодотворной.
Тур Хейердал на «Кон-Тики» (1947 год)
Тем не менее теория американского исхода предков океанийцев находит своих приверженцев, а впервые ее публично высказал испанский священник Х. М. де Суньига еще в 1803 году. В определенной логике «американистам» не откажешь, поскольку ветра и течения с востока на запад в тропических и субтропических широтах Тихого океана действительно могли благоприятствовать плаваниям древних перуанцев к архипелагам Океании. Горячим сторонником и пропагандистом американского пути был известный норвежский ученый и путешественник Тур Хейердал, повторивший в 1947 году гипотетический маршрут перуанских мореплавателей на бальсовом плоту «Кон-Тики». Вместе с пятью товарищами он двинулся в путь от перуанского побережья, и на сто первый день дрейфа течение Гумбольдта вынесло многострадальный плот к рифу у острова Рароиа (архипелаг Туамоту).
Плот «Кон-Тики» (Рисунок из книги Тура Хейердала Экспедиция «Кон-Тики», изданной в 1948 году)
Тур Хейердал в разные годы
Однако при всем уважении к личности Хейердала его замечательно интересный опыт требует, на наш взгляд, одной существенной оговорки. Принципиальная возможность некоего деяния еще не означает автоматически, что подобное деяние было когда-то осуществлено.
Не следует забывать и о том, что участники экспедиции пустились в дорогу во всеоружии современных знаний о преобладающих ветрах и течениях в этой части Тихого океана, каковых по понятным причинам не было у древних перуанцев. Кроме того, совершенно непонятны мотивы, которые могли толкнуть американских индейцев в столь опасное плавание. Если же учесть тот факт, что ни одна из культур Мезоамерики – ни майя, ни ацтеки, ни инки, не говоря уже о доинкских культурах на территории современных Эквадора и Перу – никогда не была народом мореплавателей, то гипотеза Хейердала и вовсе повисает в воздухе. Да, они плавали по озеру Титикака на хрупких тростниковых лодках и даже, быть может, добрались до Галапагосских островов на своих неуклюжих плотах (там обнаружена древнеперуанская керамика), но какая неведомая сила могла их увлечь за тысячи миль от родных берегов, если в их распоряжении был огромный, почти неосвоенный континент?
Доисторическое мореплавание у западных берегов Южной Америки – штука вообще сомнительная, поскольку его развитию не благоприятствуют специфические природные условия региона: малое число удобных бухт, холодное перуанское течение, мертвая зыбь в прибрежной полосе и т. д. Цивилизации мореходов вырастали прежде всего там, где для этого имелись подходящие условия – изобилие островов и сравнительно небольшие внутренние моря (вспомним хотя бы Средиземноморье). Предки полинезийцев тоже отнюдь не исключение, ибо оттачивали свое навигационное и судостроительное мастерство в островных лабиринтах Индонезийского архипелага и только спустя много лет отважились на покорение Великого океана. Кстати, более чем трехмесячный дрейф «Кон-Тики» до атоллов Туамоту тоже говорит о многом, особенно если сравнить его с 35-суточным плаванием катамарана «Хокулеа» между Гавайскими островами и Таити.
