Вопросительная история - Либина Рената Борисовна (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
Сцена суда императора Цинь Шихуанди над учёным. Рисунок на шёлке. XVII в.
Одна рассказывала о природе, которую выпустил на свет человек. Сначала природа была яйцом, и внутри скорлупы царил полный беспорядок – хаос. И вот однажды посреди этого безобразия завёлся человек по имени Паньгу. Он потихонечку рос, а яйцо оставалось прежним. Через 18 тыс. лет Паньгу стало тесно в яйце. «Квартирный вопрос» он решил одним махом, разрубив яйцо изнутри топором, который почему-то оказался у него под рукой. Когда яйцо раскололось, всё чистое и лёгкое поднялось вверх, и получилось небо. Всё грязное и тяжёлое опустилось вниз. Так возникла земля. Паньгу, разделивший небо и землю, мог бы и отдохнуть. Но 18 тыс. лет внутри беспорядка даром не проходят. Паньгу знал, что небо и земля только и ждут момента снова соединиться в первозданном безобразии. И тогда он упёрся ногами в землю, а головой в небо. И стоял так, пока небо и земля росли и твердели. Каждый день небо поднималась на один джан (3 м), и на один джан толще становилась земля. Ещё через 18 тыс. лет мировой порядок был окончательно установлен. Небо и земля прочно держались на своих местах. Паньгу мог отдохнуть. Он упал и умер. В общем, мир получился из человека.
Паньгу, прародитель всего живого, держит в руках символическое изображение инь и ян. Рисунок. Китай. XIX в.
Другая легенда рассказывала об идеальном человеке. Случился однажды небывалый потоп, только горы виднелись над водой. А на горах, покинув дома, спасались люди. Состарившийся царь и его помощники ничего не могли поделать. Тогда государь послал усмирять потоп человека по имени Юй. Чтобы справиться с коварной рекой, Юй трудился 13 лет. Он понял, что дамбы бесполезны, и стал прокладывать каналы. За 13 лет руки его покрылись мозолями, пальцы ног лишились ногтей, из него вытек весь пот, что был в теле. Юй отправился на борьбу с потопами через четыре дня после женитьбы. За эти 13 лет он трижды возвращался к порогу своего дома: первый раз, когда его сын рождался на свет; второй раз, когда он мог уже окликнуть отца, и третий раз, когда сыну минуло десять лет. Всякий раз семья звала его домой, но Юй отказывался входить. Он говорил, что не может отдыхать дома, в то время как тысячи людей поток оставил бездомными. Однажды в своих странствиях Юй попал в страну, где не увидел ни домов, ни полей. Там было всегда тепло, и люди питались водой из рек: она была сладкой, сытной и к тому же веселила. Выпив воды, люди начинали петь и плясать, а потом засыпали, чтобы, проснувшись, снова пить чудесную воду и плясать. Места в этой стране хватало всем, и Юй мог бы там остаться. Но жизнь без трудов и забот показалась ему до того скучной, что он покинул чудесную страну так быстро, как только мог, чтобы снова отдать все силы борьбе с потопом. Как всякий сказочный герой, Юй не мог обойтись без волшебства. Впереди него, волоча хвост, двигался дракон. Он чертил направление будущих потоков. Позади Юя ползла черепаха с тёмной глиной на спине, которой герой крепил берега. В конце концов река покорилась, и потоп отступил. Восхищённый трудолюбием Юя правитель передал ему престол, и Юй стал основателем новой династии. С тех пор Юя принято рисовать с инструментами: уровнем, угольником, циркулем и верёвкой – знаками мастерства и власти над природой.
Вот так и повелось в Китае переиначивать природу на человеческий лад. С незапамятных времён занимаются этим повара. «Для хорошего повара годится всё, кроме луны и её отражения в воде», – гласит китайская поговорка. Едока не должно интересовать, из чего приготовлена пища. Его задача – наслаждаться вкусом. Если он не сумеет догадаться, из чего сделано блюдо, лучшей похвалы для повара и быть не может. Высшее искусство кулинара – придать говядине вкус фруктов, порадовать гостей сладкими огурцами или солёными грушами, потерявшими свой изначальный цвет и аромат. Рыбу же нужно готовить так, чтобы от её вкуса и следа не осталось, иначе непонятно, зачем с ней что-то делали.
От поваров не отстают резчики. Они научились делать шары в шаре. Внешний шар диаметром 8–15 см покрыт ажурной резьбой. Внутри него свободно вращаются другие полые шары. Вроде матрёшек в матрёшке, каждая из которых сплошная и на две половинки не разнимается. Поверхности всех шаров также имеют тонкую резьбу. Внутренние сферы видны через отверстия во внешней. Кто не верит в отдельность шаров, может пошевелить их палочкой.
Шары в шаре делают из разных материалов – дерева, резины, нефрита. Но больше всего ценятся те, что из слоновой кости. Это самый хрупкий материал, малейшая неточность в процессе изготовления ведёт к трещине. Законченный костяной шар в шаре – непременно работа виртуоза.
Кокон тутового шелкопряда на ветке.
В изготовлении предмета нет ничего таинственного. Сначала из кости вырезают сплошной шар. В нём просверливают несколько конических отверстий, вершины которых сходятся в центре. На внутренней поверхности конусов мастер намечает количество будущих шариков, после чего берётся отделять шары, начиная с внутреннего. Затем, вращая шарики друг в друге, покрывает их резьбой. Инструментами служат многочисленные изогнутые резцы. Чем ближе к центру заготовки идёт работа, тем длиннее резец и короче изгиб. Мастер не видит того, что режет. Он доверяет только своим ощущениям. Одно неверное движение – и заготовка будет испорчена. Технология известна. Любой может попробовать. Через 20 лет упражнений вырезать десяток шаров в шаре покажется непосильной задачей. Рекорд – 42 шара. Его в 1977 г. поставил мастер Вэн Жунбяо, который стал четвёртым в роду резчиком шаров в шаре. Как известно, воспитание детей лучше начинать со дня рождения их родителей. Резчиков шаров в шаре рекомендуется растить со дня рождения их прадедушек.
Коконы тутового шелкопряда в плетёных ячейках.
Если вы спросите у мастера, для чего нужен шар в шаре, он непременно объяснит, что такой шар, помещённый в доме, укрепляет семейные отношения. А ещё с ним можно поиграть: при помощи мягкого стержня через дырочки резьбы пройти все шары насквозь. Но и сейчас, и тысячу лет назад мастер берётся за резцы не ради этого результата. Шарики в шаре – символ мастерства, способности человека властвовать над природой. Ещё их называют драконовыми шарами. Может быть, оттого, что в резьбе на внешнем шаре часто присутствует дракон. А может, потому, что дракон – древний китайский символ. Слово «дракон» испокон веку служило похвалой для мудреца и умельца. Сумевший вырезать шары в шаре – поистине дракон.
Гусеницы тутового шелкопряда.
Коконы тутового шелкопряда, извлечённые из плетёных ячеек, в которых их хранили.
Живую природу тоже «воспитывали», устанавливая своеобразные рекорды. В Китае было выведено единственное в мире домашнее насекомое – тутовый шелкопряд. На планете люди приручили около 50 видов животных: кошку – в Эфиопии, собаку – в Северной Европе, лошадь – в Малой Азии. Одомашнивали млекопитающих или птиц. За насекомое взялись только в Китае. Из всех одомашненных зверушек этот вид требовал наибольших затрат труда. Разводили шелкопряда ради нитей. Каждая гусеница однажды в жизни испускает особое вещество и завивает вокруг себя кокон. Если его размотать, получится тончайшая нить длиной от 400 м до 1 км. В сечении она треугольная, поэтому на всём своём протяжении нить, как призма, преломляет солнечные лучи и красиво блестит. Но прежде, чем гусеница завьёт кокон, она должна вырасти, поглощая пищу. Питание и рост шелкопряда продолжаются 20–30 дней. Гусеница ест без перерыва днём и ночью, увеличиваясь за это время в 8–10 тыс. раз. Питается шелкопряд только листьями тутового дерева. И, поскольку он животное домашнее, за кормом не ползает, а ждёт, когда ему доставит листья человек. В древности шелкопрядов – выкармливали, помещая их на подносах и стеллажах. Казалось бы, выкормить шелкопрядов дело нехитрое, ведь ленивые гусеницы никуда не убегали и на разнообразие блюд не претендовали. На самом деле за гусеницами нужен глаз да глаз. Мало того, что гусеницы признают только свежие листья, аппетит у них возникает лишь при определённых температуре и влажности воздуха, которые необходимо постоянно поддерживать в помещении. Кроме того, сильные норовят оттеснить от корма слабых. Те недоедают, болеют и могут заразить остальных, что приведёт к гибели всей колонии. Но дать корма слишком много, чтобы его с лихвой хватило на всех, тоже нельзя. Гусеницы увязнут в недоеденных листьях, недоберутся до свежих, не доедят, захворают, и дело примет самый скверный оборот. Так что мастерицы шёлкового дела работали не покладая рук.
