Кулибин - Яновская Жозефина Исааковна (книги онлайн бесплатно .txt) 📗

Когда же царское правительство увидело наконец, что без телеграфа обойтись нельзя, за огромные деньги в 1835 году был куплен оптический телеграф во Франции. Он был установлен сначала между Петербургом и его окрестностями — Шлиссельбургом, Кронштадтом, Царским Селом и Гатчиной, а затем между Петербургом и Варшавой.

За телеграф было уплачено сто двадцать тысяч, и сотруднику французской фирмы, который устанавливал телеграф, правительство назначило пожизненную пенсию в шесть тысяч рублей в год.

А в это время свои русские телеграфные устройства, значительно лучшие по конструкции, лежали в музеях и архивах, забытые всеми.

Глава 13. РУССКАЯ СМЕКАЛКА

В 1796 году умерла императрица Екатерина. На престол вступил её сын, Павел I. Вспыльчивый и раздражительный, давно мечтавший о власти, он ненавидел свою мать и всё, что было связано с нею. Как можно скорее он хотел уничтожить старые порядки и переделать всё по-своему.

Вельмож, близких к Екатерине, он устранил от дел и многих отправил в ссылку.

В армии была введена муштра и палочная дисциплина.

Пышные празднества прекратились.

Теперь Кулибин больше не нужен был и как устроитель придворных забав.

О нем вообще забыли. Он лишился даже той небольшой поддержки и снисходительно- покровительственного отношения к своим изобретениям, которое было до сих пор.

Душевное состояние Кулибина день ото дня становилось хуже. Всё же он продолжал работать над своими изобретениями. Он понимал, что они необходимы народу, хотя царское правительство их и не признавало.

По временам его охватывала тоска и отчаяние. Что будет дальше? Что делать?

Будущее казалось мрачным и полным неизвестности. «Обстоятельства мои покрыты неизвестностью», — писал он в январе 1800 года своей старшей дочери и зятю в Нижний.

«Обстоятельства мои всё же не переменяются», — писал он им в феврале.

«Обстоятельства мои все без известности и поныне, в коих, кажется, и надежды к лучшему не предвидится», — писал он им же в марте.

Однако и при такой обстановке ему иногда удавалось блеснуть своим огромным талантом механика и изобретателя.

В конце июня 1800 года на стапеле [19] Адмиралтейской верфи шли последние приготовления к спуску корабля. Снимали ненужные уже теперь леса, расставляли лебедки, натягивали канаты, смазывали жиром направляющие, по которым должен был скользить корабль при спуске.

Это был стотридцатипушечный военный корабль «Благодать», самый большой из всех построенных до тех пор в России.

Спуск корабля не простое дело. Нужно правильно расставить лебедки и людей, рассчитать, какая сила потребуется, чтобы сдвинуть корабль с места. Только тогда корабль плавно сойдет со стапеля на воду. Иначе он может застрять на месте и даже перевернуться.

Как будто бы всё было верно рассчитано и расставлено. Работами руководили ученые- кораблестроители.

В торжественный день спуска весь Петербург собрался к Адмиралтейской верфи. Оба берега Невы были сплошь запружены народом. Прибыла вся знать. Все кораблестроители и моряки. Среди них много было иностранцев. Ждали приезда императора Павла.

Посмотреть на спуск корабля пришел и Кулибин. Сначала он стоял поодаль, но затем, видимо чем-то заинтересовавшись, подошел поближе. Внимательно поглядел на корабль, опутанный сетью канатов, на расставленные кругом лебедки.

— У вас дело не ладно, — сказал он главному распорядителю, — корабль с места сдвинется, но дальше застопорится и со стапеля не сойдет.

Распорядитель нахмурился. Хотя он знал Кулибина по его самоходному судну, но всё же как он смеет, простой мужик, бородач, не знающий математики и механики, указывать ему и делать замечания!

Он смерил Кулибина с головы до ног презрительным взглядом и процедил сквозь зубы:

— Прошу не в свои дела не вмешиваться.

Кулибин отошел.

«Что ж, — с горечью думал он, — они ученые, да ещё чужеземные, им виднее. Что ни сделай они — всё хорошо. Простому же человеку — как ни старайся — всё равно нет дороги. Только потому, что он мужицкого звания».

Не дождавшись спуска корабля, Кулибин ушел домой.

А около Адмиралтейской верфи всё ещё ждали приезда императора.

Наконец показалась царская карета. Народ притих. Наступила самая торжественная минута — сейчас должны были начать спуск корабля.

Павел подал знак. Главный распорядитель отдал приказание. Отняли подпорки. Натянулись канаты, заскрипели лебедки. Корабль тронулся с места — и вдруг, вместо того чтобы плавно пойти по направляющим, застрял.

Попробовали ещё потянуть. Напрасно. Стали переставлять лебедки, подкладывать ваги [20]. Но ничего не помогало. Самые крепкие канаты рвались, как нитки, толстые дубовые бревна ломались, словно прутики. А корабль ни с места.

Кораблестроители не на шутку встревожились. Каждый давал свои советы. Но всё напрасно. Грозила явная катастрофа. Корабль того и гляди мог перевернуться.

Павел рассвирепел. Везде и всюду ему чудились заговоры, измены. Он кричал, топал ногами. Обещал со всеми расправиться. В гневе уехал.

Главный распорядитель был в отчаянии. Ему наверняка грозила ссылка. Что теперь делать? И вдруг он вспомнил о Кулибине. Почему он не выслушал его утром? Надо немедленно послать за ним! Кое-кто из ученых презрительно посмеивался. Ясно, что здесь нужно всё снова продумать, рассчитать. А для этого надо знать механику, математику. Что же тут может поделать простой мужик-бородач? Но главный распорядитель всё же решил послать за Кулибиным.

Кулибин пришел к Адмиралтейской верфи. Он знал, в чем ошибка кораблестроителей. Он видел её ещё утром. Но он мог теперь умолчать об этом. Ведь спускать на воду корабли не входило в его обязанности. Однако он был прежде всего патриотом. Для него были дороги интересы своего отечества. Он не мог допустить, чтобы из-за личной обиды пропадало народное добро.

Кулибин осмотрел всё снова, записал некоторые данные и обещал завтра утром спустить корабль. Единственное, что он ставил в условие, это — чтобы в его распоряжения никто не вмешивался.

Кулибин давно интересовался вопросами кораблестроения и спуска корабля на воду. Делал кое-какие записи и подсчеты, изучал взаимодействие сил при спуске корабля. Поэтому он был достаточно подготовлен к тому, чтобы сейчас разрешить трудную задачу. Всё же весь вечер и всю ночь напролет ему пришлось чертить и рассчитывать.

На другой день ранним утром Кулибин пришел на место. И, хотя спуск должен был начаться ещё через несколько часов, народу уже было не меньше, чем накануне. Не было только знати, потому что приезд царя не ожидался.

Кулибин переставил некоторые лебедки. Одни канаты освободил, другие натянул. Много людей добровольно начало ему помогать. Он расставил по местам народ и матросов.

Каждому рассказал, что тот должен делать. Сам взошел на корабль, махнул белым платком. Люди дружно налегли на веревки, ваги. И, как по мановению волшебного жезла, корабль заскользил по направляющим и при криках «ура!» плавно сошел на воду.

Когда Кулибин появился на берегу, люди тесным кольцом окружили его, подхватили на руки, стали качать. В воздух полетели шапки.

— Ура русскому бородачу! Утер нос заморским ученым! — кричали вокруг.

Народ прославлял своего героя.

В этот день Кулибину нельзя было показаться на улице: сейчас же вокруг него собиралась толпа. Моряки, ремесленники, уличные торговцы, прохожие — все хотели поговорить с Кулибиным, выразить свой восторг перед его умом и талантливостью.

И только от правительства он не получил ни вознаграждения, ни благодарности.