Жрица голубого огня - Кащеев Кирилл (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Она сидела на краю… озера? Или просто большой ямы? Больше всего это походило на огромную чашу с Огнем, по самый обод закопанную в землю. И был в чаше именно Огонь – сплошное сапфировое сияние, по поверхности которого иной раз проносились голубовато-золотистые язычки Пламени. От чаши веяло веселым сухим жаром – таким… бесценным, таким… желанным. Аякчан вытянула руки и даже застонала – она так устала быть пустой!
Послышавшийся в ответ стон заставил девочку оторваться от созерцания Огня и торопливо оглядеться по сторонам. Край чаши был завален обломками ледяного трона. У Огня лед тихонько подтаивал. Капли падали в чашу и с шипением испарялись, не долетая до поверхности.
Стон повторился. Оскальзываясь на кусках льда, Аякчан поднялась – из-под громадного черного обломка рядом с ней торчала окровавленная рука. В ладони был зажат меч.
– Хакмар! – испуганно крикнула Аякчан и, спотыкаясь, ринулась к ледяной глыбе. Она упала на колени, сжала липкие от крови пальцы мальчишки – живой? Непонятно! Попыталась нащупать биение жилки на запястье, не нащупала, распласталась на льду, заглядывая под глыбу. Щель была слишком узкой. Аякчан сосредоточилась – растворись! Исчезни! Лед должен, должен послушаться ее… Глыба не дрогнула – девочке казалось, что издалека она слышит призрачное хихиканье черной женщины. Плача от бессилия, Аякчан принялась судорожно драть лед когтями – расколоть, разбить на осколочки, вытащить Хакмара… Сотрясающие тело рыдания заставили ее остановиться…
Девочка замерла – и вдруг глубоко перевела дух.
– Идиотка! Ненормальная! – громко выругала она себя – и, прыгая по выворачивающимся из-под ног ледышкам, кинулась к чаше.
– Давно без Огня, слишком давно… Совсем отвыкла, – оправдывающимся тоном бормотала она. Нога поехала на скользком ледяном булыжничке – и головой вперед Аякчан рухнула прямо в чашу. Пронзительный вопль отразился от гранитных стен – Аякчан забилась в Пламени. А потом Огонь хлынул ей в рот, она судорожно глотнула – как когда-то, в школе, кажется, бесконечно давно… Нестерпимый, жгучий Жар охватил ее снаружи, сжигая кожу и испаряя кровь, он вливался внутрь – пожирая внутренности и плавя кости. Она поняла, что это все, конец – обычная судьба жриц явилась и к ней тоже…
Девочка опустилась на дно чаши – и запрокинула голову, вглядываясь в сомкнувшуюся у нее над головой сплошную сапфировую толщу Пламени. Жива! Она жива! И ей было хорошо, как никогда раньше! Какая же она глупая! Она – албасы Голубого огня! Она – Мать-основательница Храма, и никогда Огонь не причинит ей вреда! Он – ее лучший друг! Ей ничего не нужно, кроме этого ласкового Пламени! Она засмеялась, широко расправив руки. Извиваясь и трепеща, будто сами были языками Огня, ее длинные волосы поднялись дыбом. Вихрь золотисто-синих, колючих, как иглы, искр, закружился вокруг нее. Вертясь вместе со спиралью Пламени, она ринулась вверх, вознеслась над поверхностью чаши, кружась и захлебываясь восторженным хохотом. Огонь, словно крылья, трепетал за ее раскинутыми руками. Невесомое, как пушинка, сверкающее всеми оттенками золота и синевы, пылающее существо взмыло над Огнем. Она свободна! Она – сильна! Взметнулись Огненные крылья, и сияющий дух Голубого огня упоенно понесся вверх, вверх, вверх, разгоняя своим светом царящую вокруг черноту…
Долгий мучительный стон снова донесся снизу.
Дух Голубого пламени замер. Его нестерпимое сияние пригасло – сквозь Огненный ореол проступил силуэт угловатой тринадцатидневной девчонки. Она посмотрела вниз, сосредоточенно хмуря брови, будто стараясь что-то вспомнить… И вдруг схватилась за голову!
– Хакмар!
Окутанная голубым сиянием, Аякчан стремительно ринулась вниз – к заваленному ледяными обломками краю Огненной чаши. Кувырнувшись в воздухе, она впечатала ладони в черную глыбу, из-под которой торчала окровавленная рука. Поверхность льда мгновенно взбурлила под ее прикосновением… Талая вода хлынула во все стороны, открывая скорчившееся тело…
– Кха! Кха-кха-кха! – захлебываясь в потоке, Хакмар задергался. Аякчан села в растопленную ею лужу и обхватила мальчишку за плечи.
– Где… Где этот… стойбищный? – отплевываясь попавшей в рот водой, прохрипел кузнец.
Аякчан растерянно огляделась. Вокруг только лед… Если Донгар не свалился прямо в чашу – он должен быть где-то тут, под обломками! Только бы не перестараться – а то они получат вареного в крутом кипятке шамана! Она вытянула руку… сверкающие сапфировые иглы сорвались с ее пальцев…
– Бац! Бац! Бац! – ледяные обломки взрывались один за другим, серебристой пылью тая на поверхности Огня, оседая на каменных стенах, на запрокинутом худом лице…
– Вот он! – заорал Хакмар.
В неверных бликах Огня лицо Донгара казалось еще более изможденным, чем обычно. Глаза мальчишки были закрыты. Рыча и всхлипывая, точно как она сама только что, Хакмар пытался отгребать обломки трона окровавленными руками – мелкая ледяная крошка сыпалась на Донгара. Меткий плевок Огнем – и лежащий без чувств шаман оказался в луже на очищенном ото льда пространстве.
– Хоть на что-то полезное твой Огонь годится! – буркнул Хакмар, наклоняясь к Донгару в надежде услышать его дыхание.
– Живой? – пробормотала Аякчан, присаживаясь рядом с Хакмаром на корточки. Неожиданно она поняла, что ей на самом деле не все равно – жив ли этот олух хана подземного, – и удивилась.
– Вроде да… – неуверенно кивнул Хакмар.
– Не знаю, однако, – не открывая глаз, не согласился Донгар. – Жить-то хорошо, однако, а сейчас погано как-то очень…
– Это у тебя просто неправильное представление о жизни, – снисходительно фыркнула Аякчан. Почему-то тот простой факт, что паршивый шаманишка жив и даже разговаривает, наполнил ее сердце пьянящей радостью, ей хотелось расцеловать Донгара… Или это она от переизбытка Пламени так разгулялась? Да-да, конечно, все дело в Огне…
– Кто-нибудь представляет, куда мы провалились? – Пошатываясь, Хакмар с трудом поднялся на ноги и огляделся по сторонам.
– В Огнехранилище, – сказала Аякчан. – Добытый Храмом Огонь закачивают сюда, а уж отсюда распределяют по городу и Сивиру. – Она озадаченно поглядела на чашу. Недавно та была полна до краев, теперь сапфировое сияние доставало меньше чем до половины. Аякчан озадаченно посмотрела на свои искрящие руки – неужели это она его вытянула? Ничего себе! Да ведь здесь было запасов – на весь Сюр-гуд до конца Ночи! Девочка почувствовала, как горячая лапа страха гуляет по позвоночнику – это было как-то… слишком! Да есть ли предел ее собственной мощи? Она не станет об этом думать! Она потрясла головой, отгоняя пугающие мысли, и вслух сказала совсем другое: – Не понимаю только, почему Огнехранилище не под самим Храмом, а под дворцом верховных? И железяки тут какие-то… – она кивнула в сторону уходящего от чаши скального тоннеля с проложенными по полу двумя ровными одинаковыми полосками металла. Тускло отблескивающие в свете Огня стальные рельсы начинались от края чаши и пропадали в темноте.
– Железная дорога! – хором выдали мальчишки и переглянулись.
– Пошли, – глухо скомандовал Донгар. – Если по железной дороге пойти, обязательно в особенное место придешь.
– Я все тринадцать Дней своей жизни у нас в горах по железным дорогам ездил – и попадал в самые обычные места! – фыркнул Хакмар.
– Это потому, что ты ездил, – наставительно заметил шаман. – А надо было – ходить! – И он уверенно зашлепал вдоль уводящих в глубь земли рельс. Хакмар огляделся, пожал плечами – все равно идти больше некуда! – и пошагал следом.
Задрав голову, Аякчан посмотрела наверх. В отделяющей их от разрушенного тронного зала черноте мелькали слабые голубые блики и даже слышался едва различимый рокот голосов – или ей только казалось, что слышится? Жрицы дворца верховных, нынешние бессмысленные и бесчувственные рабыни Черной, наверняка станут искать их. Аякчан поглядела на свои светящиеся голубизной ладони – даже с закачанными ею запасами Огня она вряд ли сможет противостоять такой толпе. А ведь если верить верховной Айгыр – это ее, Аякчан, жрицы! Такие же, как те, кого тысячу Дней назад она называла «мои девочки». И Храм – тоже ее! Не говоря уж об Огне! И она не потерпит никаких наглых претенденток снизу! Аякчан нервно стиснула и разжала кулаки – не замечая, как на кончиках ее пальцев появляются отливающие сталью когти, с шипением удлиняясь тонкими, как иглы, вспышками Голубого пламени. До чего же бывают албасы… до чужого добра жадные! Аякчан еще мгновение постояла – и поспешила за ушедшими вперед мальчишками.
