Монсегюр. В огне инквизиции - Семенова Татьяна П. (библиотека электронных книг .txt) 📗
— Во-первых, как ты помнишь из Ванькиного рассказа, та инквизиция, о которой мы наслышаны, только-только ещё начинается. Инквизиторские суды пока похожи на светские. Всякие там изощрённые пытки — это уже поздняя испанская инквизиция. Во-вторых, среди воинов инквизиторов нет, даже наоборот, это их враги. И в-третьих, не думаю, что в палатке Анри, куда увели Ивана, есть орудия пыток.
— Ну почему тогда его так долго нет?
— Разговаривают, — лаконично пояснил Саша, разведя руками.
— Интересно, о чём? Я вообще не понимаю, что происходит. Что сказал Оболенский этому Анри? Почему вдруг тот так изменился в лице и опустил меч?
— Даже не представляю.
— Но есть ведь какие-то предположения?
— Абсолютно никаких.
— И что же нам делать? — задала Аня совершенно бессмысленный вопрос.
— Ждать.
Она стала опять ходить из угла в угол. Пытка ожиданием — самая мучительная.
И тут стражник ввёл Ивана. Живого и невредимого. Девушка облегчённо вздохнула. Следом принесли еду: сыр, хлебные лепёшки, несколько кусков жареного мяса и кувшин с водой.
— Ну, как ты? — взволнованно спросила Аня.
— Давайте сначала перекусим. Я дико хочу есть. А потом я всё вам расскажу.
Ребята набросились на еду, как-то сразу почувствовав голод. Окончив трапезу, Иван прервал молчание:
— Вам, наверно, интересно, что я сказал Анри, когда он собрался меня рубануть?
— Конечно, — дружно кивнули Саша и Аня.
— Знаете, на меня как озарение нашло. Когда жизнь висит на волоске, сразу вспоминаешь важные вещи. Некогда Пьер и Анри дали клятву верности друг другу. Никто не мог знать об этом, кроме них двоих. Так вот, я произнёс клятву слово в слово.
Саша только развёл руками.
— И что потом? — спросила Аня.
— Потом я ему рассказал всю историю их дружбы с Пьером. Всё, до мельчайших подробностей. Рассказал о том, как они познакомились, как он убил инквизитора, как они добирались до Монсегюра. И о Мигеле, конечно. И о том, что у него есть клинок того неизвестного монаха в чёрной рясе, что убил мальчика. Даже описал этот клинок.
— И что Анри?
— Он был просто ошарашен. Спросил, откуда я это всё знаю. Я указал на «Фаэтон». Сказал, что это Книга Судеб. Но открывать её может лишь посвящённый.
— Ну, разумеется, посвящённый — это ты, — понимающе кивнул Саша.
— Все мы. Но это мелочи по сравнению со следующими вопросами, которые мне задал Анри.
— Об одном из них нетрудно догадаться, — поморщился Ветров. — Что чужеземцы из далёкой страны делают здесь, в Лангедоке, со своей Книгой Судеб?
— Вот именно, — подтвердил Ваня. — И откуда у нас эта Книга.
— И что ты нафантазировал?
— Фантазировать особенно не пришлось. Наш разговор закончился. Вошёл воин и что-то шепнул Анри на ухо. Когда мы опять остались одни, он сказал, что ожидает приезда важного человека, поэтому откладывает нашу беседу. Я сразу догадался, о ком речь. И перед тем, как выйти из его палатки, обернулся и произнёс лишь одну фразу: «Мне известна судьба Монсегюра, и мы прибыли сюда, чтобы помочь».
Он замолчал. Саша с Аней тоже молчали, обдумывая услышанное. Глубоко вздохнув, Иван со всей серьёзности добавил:
— Жизнь такая штука непредсказуемая. Знаете, как говаривал Платон? Только гений может пройти почти незамеченным в наш мир и почти незаметно покинуть его. Так что, хотим мы или не хотим, всё равно оставим след там, куда попали.
Ветров раздражённо произнёс:
— Говори яснее. Сейчас не время для философских рассуждений. Зачем ты приплёл Монсегюр? Чем мы можем помочь осаждённым?
— Ладно. Я вам сейчас расскажу то, что повергнет вас в шок. Это воспоминание пришло мне под утро, когда вы все спали. — Иван обвёл всех пристальным взглядом. — Вы готовы услышать нечто удивительное?
— Да не тяни ты, говори, — сказал Ветров, начиная всё больше нервничать.
— Это всего лишь эпизод из моей прошлой жизни. Но я не могу его объяснить. Итак, это случилось в канун Рождества, то есть в это самое время, вот сейчас, когда мы с вами находимся здесь. В Монсегюр пришли два человека. Они принесли письмо. Мы тогда все очень удивились…
— Подожди, кто это «мы»? — спросил Саша.
Иван вздохнул.
— Разумеется, не ты, не я, не Аня. Когда я рассказываю о своей прошлой жизни, то я — это уже не я…
— А кто? — удивилась Аня.
— Пьер де Брюи. Мой предшественник по прошлой жизни. Неужели так трудно понять? — недовольно произнёс Иван.
— Ну да, конечно, — закивал Саша. — Извини, мы чего-то туго соображаем. Значит, этот Пьер сейчас в Монсегюре?
— Да. Итак, я продолжаю. В канун Рождества в Монсегюр пришли двое. Это был неожиданный визит, мы никого не ждали. Сами понимаете, крестоносцы повсюду, крепость почти окружена. Одного из прибывших я знал хорошо — это был Эскот де Белькэр, а вот другой…
Оболенский замолчал, в упор глядя на Ветрова, и тот вдруг понял, почему с момента возвращения Ивана из палатки нервничает всё больше и больше. Дело было в этих внимательных и непонятных взглядах, которые то и дело бросал на него Иван. Будто он знает что-то очень важное, имеющее отношение к нему, Ветрову, но ему-то как раз и неизвестное.
— Что ты уставился? — не выдержал Саша. — Давай, говори.
— Потому что этот второй был ты, — на одном дыхании выпалил Иван.
— Я?! — чуть не потерял дар речи Ветров.
— Да, ты!
— Не понял.
Саша не сводил с друга глаз. Аня, подойдя к Ивану, демонстративно потрогала его лоб:
— С тобой всё в порядке?
Иван отвёл её руку и с натянутой улыбкой произнёс:
— Да. Я в полном порядке.
В пещере на несколько минут повисла полная тишина. Наконец Саша прервал молчание:
— С чего ты взял, что это был я?
— Потому что я, то есть Пьер де Брюи, видел тебя и очень хорошо рассмотрел. Такого странного типа, как ты, трудно забыть.
Саша прошёлся по пещере. Было видно, что он сильно нервничал.
— Значит, ты хочешь сказать, что я каким-то образом попал в Монсегюр вместе с этим… Как его там?
— Эскот де Белькэр.
— Ну да, с Эскотом де Белькэром. Мы принесли письмо. Так? Что в этом письме?
— Я не знаю. Письмо вручили епископу катаров Бертрану Мартену и владельцу Монсегюра Раймонду Перелье. После этого они долго о чём-то совещались. На их совете присутствовали и вы с Эскотом.
— Что было потом?
— Вы пробыли в замке до следующего дня и ушли. А дальше в Монсегюре стали происходить странные события. Через день после вашего ухода епископ катаров Бертран Мартен вызвал к себе двух человек, самых верных и преданных — Пьера Бонне и Матеуса. Они долго о чём-то разговаривали. Как выяснилось позже, Бертран Мартен поручил им вынести из крепости часть сокровищ катаров и спрятать их. Также им было поручено передать деньги графу Тулузскому и его друзьям, чтобы те наняли людей, купили оружие и лошадей для военной помощи Монсегюру. И ещё Бертран Мартен собрал всех «совершенных» — а их в замке было около двухсот — и объявил, что через две недели, в Крещение, крестоносцы прорвут оборону замка и надо быть готовыми к защите. Мы не верили своим ушам! Через две недели нападение! Но как крестоносцы смогут подобраться к замку? Откуда стало известно о нападении? И самый главный вопрос: почему Бертран Мартен уверен, что крестоносцы прорвут оборону?
Иван остановился и перевёл дух. Друзья слушали его напряжённо, не перебивая.
— Вот такая головоломка, господа путешественники во времени, — сказал он. — Что думаете об этом?
— Получается, что ты вспомнил события, которые в скором времени произойдут? Да ещё с нашим участием? — воскликнула Аня вне себя о волнения. — Меня это радует.
Оболенский удивлённо поднял брови.
— Радует?
— Конечно. Значит, нас в ближайшее время не убьют.
— Я, вообще-то, видел одного Сашку, — заметил Оболенский и тут же пожалел о сказанном, заметив, как изменилось Анино лицо.
Саша находился под сильным впечатлением от Ваниных слов, если не сказать больше — он был в полной растерянности и смятении. Но даже в таком состоянии он нашёл в себе силы подойти к решению данной головоломки обстоятельно, со всей ответственностью. Отбросив эмоции и собравшись с мыслями, он резюмировал:
