То, что меня не убьёт...-1 - "Карри" (бесплатные книги полный формат txt) 📗
Игхар оказался прав: Миль скоро привыкла к Лицею. Как выяснилось, это было не самое плохое место на земле. На переменах, если закрыть глаза и прислушаться, так и вовсе напоминало обычную школу — шум, гам, визг и смех, топот множества ног. С открытыми глазами принять Лицей за среднюю школу уже бы не получилось: смеялись над неудачными попытками неловких иллюзионистов принять чей-либо облик, бубнили вслух заклинания и порядок действий при вывязывании Узлов Власти… зубрили состав зелий, визжали, уворачиваясь от крошечных файерболов, которыми перебрасывались в порядке дополнительной тренировки старшекурсники — крошечные-то они крошечные, но ожоги от них получались, тем не менее, очень болезненные. Хорошо ещё, что даже самый умелый старшекурсник был в силах создать только такой файер — с горошину. Миль завистливо вздыхала — у неё сотворение живого огня по-прежнему не получалось, несмотря на все старания и бесчисленные тренировки… Зато никто лучше неё не умел начертить на полу такие прекрасные ровные «классики», которые не стирались при «заступах» и бесследно пропадали сами собой при звонке на урок… Да, представьте себе:
эти наследники ведьм и будущие маги обожали те же игры, что и их однолетки из средних школ — классики, прятки, жмурки, вышибалы, догоняшки и «третий лишний».
С небольшими модификациями и способами предохранения от несчастных случаев. Полы и стены в учебных корпусах на всякий случай были только из несгораемых материалов, а рядом с обязательными огнетушителями висели средства борьбы с неплановыми проявленими всех прочих стихий, а также аптечки с антидотами и средствами оказания простой и магической первой помощи…
Условно магической, конечно. Потому что никакой магии не существует — как доступно объясняли всем первокурсникам на самом первом уроке. Только в людских сказках можно подслушать и затем использовать «волшебное» словцо, на самом деле в любое заклинание, чтобы оно работало, нужно ого-го как вложиться — и работать оно станет только на автора. И выглядеть оно может как угодно — вербальная формула обычно служит лишь маркировкой, реже — упаковкой, иногда — запалом и спусковым крючком. Если человек способен заставлять летать предметы тяжелее воздуха или добывать огонь, или совершать массовое убийство себе подобных за тысячи километров от своего дома — это ещё не есть Волшебство. Хотя по сравнению с каким-нибудь мирным пигмеем такой тип выглядит и могучим, и великаном. Да только на любую хитрую гайку есть ведь свой болт с крутой резьбой… И если кто-то умеет добывать огонь ДРУГИМ способом — это ещё не магия, а только лишь ещё одно свойство человека условно разумного. Тем более, что такого умельца вполне возможно на им же добытом огне вполне успешно сжечь — что история нам не раз и подтверждала… А посему ко второму уроку извольте прочесть параграфы по Истории Сосуществования Видов с первого по третий, включая статистику выживаемости ведов с девятого по двадцатый века, выучить Правила проживания в населённой среде с первого по пятое — со своими комментариями… а подготовит доклад по итогам процесса Салемских ведьм у нааас… есть желающие?
И знаете — от желающих отбоя не было. Правила Выживания (так называли их дети) — отскакивали от зубов даже ночью спросонья. И Историю Сосуществования читали взахлёб, далеко опережая указанные параграфы — и прочитывали от корки до корки, как детектив, несмотря на обилие статистики и таблиц. То ли потому, что интересно было. А то ли потому, что кто-то умеет зажигать огонь взглядом, а кто-то — учить и преподавать так, чтобы хотелось учиться.
Учитель входил в аудиторию, ученики вставали, приветствуя, он отвечал, усаживал класс — и с этого момента и до звонка внимание детей было приковано к педагогу, всё, что говорилось и делалось в классе, оказывалось прочно впечатано в их память, как и содержание учебников. Таким образом даже у самого неспособного и нерадивого ученика не оставалось никаких шансов плохо усваивать теорию.
Другое дело — практика. Способности — свойства врождённые, их можно направлять, корректировать, совершенствовать, развивать, подавлять, даже утрачивать… при условии, что они всё-таки есть. Если у вас нет, скажем, ушей, бесполезно учиться ими шевелить. А если не нравится врождённый цвет волос, то вы можете их перекрасить, сбрить… или дождаться, пока они поседеют либо выпадут. Однако вам не удастся стать блондином, коли уж вы рождены брюнетом.
Но ежели вам хочется танцевать, то при желании вы сможете этому научиться — пусть только сидя, даже лёжа, двигая одной лишь головой… Мысленно, в конце концов. Потому что сам танец — это, прежде всего, движение души. Примой в Большом театре вы, скорее всего, не станете, но ведь это вовсе не главное, если подумать.
— В каждом из вас есть потенциал, позволяющий зажечь огонь. Пусть самую мелкую искорку. Начнём с малого — с повышения температуры, к которому прибегает ваш организм, чтобы выжечь изнутри заразу во время болезни. На это способен каждый. Второй шаг — добиться, чтобы температура повышалась не внутри вас, а рядом с вами… Нет-нет, не вокруг — хотя и такой вариант мы рассмотрим позже — а в том месте, где вам угодно: на ладони, к примеру… На кончике пальца… Так удобнее концентрировать температуру. Нагнетаем… Оп!
Класс благоговейно созерцал устойчивый жёлтый лепесток пламени, безотказно появлявшийся над кончиком учительского ногтя. Учитель с довольным видом оглядывал аудиторию и с сожалением гасил огонёк:
— Сказать по правде, друзья мои, погасить его намного труднее, чем зажечь, хотя бы потому, что он мне очень нравится, и мне совсем не хочется этого делать, но… дисциплина прежде всего! — И учитель, врождённый пирокинетик, делал приглашающий жест: — Что же вы? Пробуем, друзья мои, дерзаем!
Миль только расстраивалась — возжигание огня продвигалось у неё хуже всех в классе — но послушно принималась повышать собственную температуру, стараясь сконцентрировать её вне себя, между ладошками. Стоявший в сторонке дежурный целитель придвинулся поближе: до сегодняшнего дня наследнице Владаров вполне успешно удавалось прогреться до критических величин — но вот сбивать затем температуру до нормальных значений приходилось ему.
Ученики стояли посередине аудитории, выстроившись по кругу редкой цепочкой, лицом наружу — во избежание ожогов в случае удачи. За их спинами, в центре круга, прохаживались, бдительно следя за успехами, педагог и пара целителей. В первом, втором и даже ещё в третьем семестре особых достижений никто от студентов не ждал, но старшие всё-таки были начеку, и через каждые пять шагов по краям арены красовались огнетушители и аптечки, а ученики и педагоги непременно облачались в длинные жаростойкие мантии с капюшонами.
Да, вот уже три семестра Миль с глупым видом (по крайней мере, ей так казалось, а одноклассники не спешили её разубеждать) пыжилась изо всех силёнок, краснела и потела — но ни разу не запалила хотя бы дохленький дымок. Завтра — итоговая сессия по пирокинезу, это последняя консультация профессора. И уже нет смысла разубеждать себя — всем остальным и так давно это ясно — что бесполезно продолжать попытки…
Единственное, что у неё получилось — короткий стишок:
Но стихи ничуть не помогли ей в возжигании Пламени, хотя и очень походили на классическое заклинание… Чего-то недоставало или что-то она делала не так…
Слева и справа от Миль с небольшим интервалом раздались соответственно возглас и радостный писк, запахло дымом: соседям удалось в первом случае поджечь, а во втором — заставить тлеть бумажные заготовки. Зачёт этим двоим обеспечен.
Покосившись на возбуждённо подпрыгивавших одноклассников, Миль уставилась на пространство между своими растопыренными ладошками, покачала их: воздух между ладонями слегка пружинил, ладони отталкивали одна другую… Да, потенциал в руках имеется — но это целительский потенциал. Миль почти видела напряжение, разводившее её руки в стороны. Если бы между ними сейчас находился пациент, руки заскользили бы вдоль его полей, отыскивая провалы и выпирания, выправляя неправильности…
