Стопроцентно лунный мальчик - Танни Стивен (читать книги .txt) 📗
— Нету. Стоп, а это что?
Иеронимус заметил сбоку от входа выступающую квадратную пластинку с узкой щелью посередине.
Пит подошел поближе.
— А! — сказал он с глубоким разочарованием. — Это старинное устройство для считывания электронных пропусков. У папы такие были на старой работе. Чтобы войти, нужна специальная карточка. Наверное, их выдают в библиотеке.
Все окончательно сникли. Пит — потому что по-настоящему хотел помочь Слинни, чтобы загладить свою вину. Клеллен — потому что сверкающая неоновая вывеска вновь зажгла в ней надежду на потрясающую дискотеку. Брейгель — потому что рассчитывал найти внутри бар, а если повезет, познакомиться с парочкой не очень стеснительных студенток и больше не быть в компании третьим лишним. Слинни — потому что знала, знала, знала, что в недрах этой горы, в отделе юридической литературы, таится информация, необходимая, чтобы Иеронимуса не посадили в тюрьму. Иеронимус — потому что запертая дверь означала полный финиш. Его поймают. Жизнь кончена. Будь оно все проклято!
Пятеро подростков стояли и смотрели на дверь. Среди скал свистел ветер. Вверху неподвижно висела комета — ослепительно яркая, но такая недолговечная…
Вдруг Брейгель сунул руку в карман, вытащил поддельное удостоверение и сунул в щель. Дверь открылась, будто по волшебству, и раздался механический голос:
«Добро пожаловать! Мы рады вашему повторному посещению, Хаусман Рекфаннибль! Приятной работы!»
Слинни бросилась Брейгелю на шею и звучно чмокнула в щеку.
На этот раз он улыбнулся, а Слинни сказала:
— По крайней мере, мой парень умеет говорить: «Сезам, откройся!»
Компания с хохотом вступила в библиотеку.
За дверью их ожидал совершенно невероятный сюрприз.
В глубине подземного комплекса гремела ритмичная музыка.
Иеронимус и Слинни изумленно переглянулись. Оба подумали одновременно: «Неужели здесь на самом деле вечеринка?»
Коридор внутри цилиндра, с выкрашенными в черный цвет стенами, уже от входа напоминал какой-нибудь клуб. Когда музыка зазвучала громче, Клеллен обернулась к Иеронимусу и показала ему язык, а потом выговорила одними губами: «Дискотека!» Слинни засмеялась, Брейгель снова задрал нос, и у Иеронимуса отлегло от сердца — кажется, друг вполне пришел в себя.
— Клеллен, радость моя мега-клаксонистая! — орал Брейгель, точно у себя в классе, на ходу изобретая слова. — Можешь сколько угодно выводить язычком словечко «дискотека», но как только ты появишься, празднику настанет полный кваркокристаллический вальсец. Все подумают: «Ого, пришла королева косолапости! Спасайся, кто может!»
Клеллен, крепко держа Пита за руку, снова обернулась и показала язык. Что характерно, хотя ее ответ мог бы показаться обидным, да она, скорее всего, и хотела обидеть, на самом деле в словах Клеллен звучала непритворная нежность.
— Брейгель, да ты сам-то в танцах ни на вот такую крохотулечную чуточку не шаришь! Дамы от одного запаха по углам разбегутся! И будешь ты в одиночестве исполнять зажигательное танго с воображаемой девушкой своей мечты, карапузик!
— Ах, Клеллен, пока что я вижу только двух дам в обозримой окрестности, а точнее — одну, потому что вряд ли тебя можно назвать дамой… Ну ладно, допустим, из уважения к Питу, мы временно будем считать Клеллен дамой. Так вот, вы обе утратили шанс танцевать с королем лунных дискотек, ибо клан Вестминстеров славится на всю Солнечную систему танцорским мастерством…
Слинни, хоть и шла, держась за руку Иеронимуса, при этих словах обернулась к Брейгелю с искренним восхищением во взоре.
— Слушай, Брейгель, придется с тобой станцевать, раз ты такой талантливый!
— Ага, мне тоже, — подхватила Клеллен. — Только я все равно лучше танцую!
Брейгель, страшно довольный вниманием, ответил:
— Дамы, тут такое дело… Поскольку у вас уже есть кавалеры, которых я глубоко ценю и уважаю, придется вас внести в список после других, более опытных женщин, которым суждено не только изощряться со мною в танцах и плясках, но и удалиться затем в сторонку от светского общества, дабы предаться взаимным радостям недетской любви в чертогах, во дворцах, на бастионах наслаждения…
Клеллен расхохоталась.
— Я смотрю, наш красавчик уже составил себе расписание на вечер!
Подземный коридор привел к двустворчатым дверям. Пит распахнул их, и все вошли в просторный холл с высоким потолком и алюминиевыми стенами. Слева стоял письменный стол, за которым никто не сидел, а на столе красовалась картонная табличка с надписью «Дискотека» и стрелочкой, указывающей на еще одну дверь.
Холл ничем интересным не отличался, а музыка звучала все громче и манила за собой. Ничего другого не оставалось, как двигаться дальше по таинственному лабиринту. Над дверью в глубине холла оказалась надпись: «Конференц-зал 5». Хоть они и слышали музыку, все равно увиденное за дверью ошеломило. Человек пятьдесят вполне взрослых людей пили и плясали в полумраке, то и дело прорезаемом вспышками света от мерцающих ламп. Столы и стулья сложили штабелем у стены, освободив место для бара, стереосистемы, диджея и полупьяного народа. Похоже, участники странной вечеринки протанцевали половину ночи и собирались продолжить веселье до утра.
На незваных гостей никто не обратил внимания. Клеллен, чтобы не терять ни единой лишней секунды, потащила Пита в самую гущу танцующих и лихо пустилась в пляс. Пит, сам танцор весьма неизобретательный, заходился хохотом, глядя на ее выкрутасы. Иеронимус держался в сторонке, выискивая в комнате единственное знакомое лицо. Ну конечно, вот он, тут как тут.
Слинни, так и не выпустив его руки, зашептала на ухо:
— Иеронимус, вон тот человек, который танцует сразу с двумя дамами, это же твой папа?
— Нет. Это дядя Рено.
— А как похож!
— Ага, только моложе.
Тот, о ком они говорили, бодро скакал среди веселой толпы, вокруг болтали и смеялись. «Он не подозревает, что папа в тюрьме, — подумал Иеронимус. — А значит, полиция не знает, что дядя Рено как-то связан со всей этой злосчастной историей. Значит, здесь можно на время затаиться».
Брейгель уже пристроился у стойки и смешил бармена какими-то байками, пока тот наливал ему два немаленьких стаканчика водлунки.
Удобные глубокие кресла у стен почти все были заняты участниками гулянки самого разного вида и возраста. Оставалось неясным, кто все эти люди и в честь чего веселье. Во всяком случае, Иеронимусу явно повезло — теперь не придется разыскивать и будить дядю.
Иеронимус и Слинни приготовились проталкиваться к нему, как вдруг Рено Рексафин сам посмотрел в их сторону.
— Господи! Это же Иеронимус! — Дядя Рено тронул за локоть свою партнершу. — Смотри, это мой племянник!
Он растолкал танцующих и с разбегу сгреб Иеронимуса в объятия, так что оба чуть не повалились на пол. От дяди отчетливо пахло алкоголем. Он был вдребезги пьян.
— Глазам не верю! — завопил он на весь зал. — Какой сюрприз! Как ты узнал про нашу вечеринку? Тебе папа сказал? Он тоже здесь? Где ты, Ринго, старый негодник! — добродушно орал дядя Рено в полной уверенности, что отец Иеронимуса сейчас появится.
Тут его взгляд упал на Слинни.
— Ого!
Он ухмыльнулся Иеронимусу и тут же переадресовал свою шутовскую улыбку Слинни.
— Приветствую, милая барышня! — Дядя Рено с поклоном поцеловал ей руку. — Рено Рексафин, ваш покорный слуга!
К сожалению, он перестарался, кланяясь слишком низко, и шмякнулся на пол. Его партнерша в платье с золотыми блестками быстро опустилась на колени и помогла дяде Рено подняться.
Иеронимус оглянулся, ища глазами друзей. Брейгель лихо опрокинул одну за другой две стопки водлунки, а Пит и Клеллен исполняли модный «птичий танец», в котором партнеры кружатся друг возле друга, размахивая руками, словно обезумевшие колибри.
Рено Рексафин подскочил к племяннику и схватил его за плечи.
— Извини, Иеронимус, я немного выпил.
— Ничего, дядя Рено.
