Непостижимая тайна - Джонс Диана Уинн (книга жизни .TXT) 📗
– Сперва хорошие новости. Все не так плохо, как выглядит. Немного повреждены мягкие ткани и несколько порванных мышц, но ни одна артерия не задета. Кровь мы остановили еще в лифте. Плохие новости – это то, что рану надо зашить. У меня нет никаких обезболивающих средств, а это больно.
Роб тихонько, но очень жалобно взвыл.
– Я потерплю.
– Может, просто напоить его? – предложил я, указывая на мини-бар. Есть виски и водка.
– Тоже мысль, – сказала Мари, – Роб, а как ты себя ведешь, когда выпьешь?
Глухим голосом, запустив руки в волосы, Роб ответил:
– Нет, нет, не надо… Я говорю всякие глупости.
– Как раз это совсем не страшно. Главное, чтобы ты стоял при этом спокойно. Ладно, Руперт. – Она критически оглядела Роба, очевидно прикидывая его вес – ей требовалось сложить вес лошади и человека. По мне, так он для кентавра был действительно маловат.
– Попробуйте два двойных виски, Руперт, – распорядилась Мари заколотила ногой в дверь ванной, так как руки у нее были испачканы кровью. – Ник! Ник! Сейчас же выходи! Мне надо отмыть эту кровь!
Билл открыл бар и передал мне несколько маленьких бутылок. Ник появился в дверях ванной, увидел окровавленные руки Мари и уцепился за косяк двери, тихо застонав.
– Перестань мычать , Ник. Лучше собери все мыльницы, надо инструменты тоже прокипятить.
Роб, между тем, усиленно отворачивался от протянутой ему бутылки.
– Нет, не могу.
– Еще как можешь! – Скомандовала Мари из ванной.
– Босс говорит, надо выпить, – увещевал Билл.
Вдвоем мы влили в него почти полбутылки. Тут появилась Мари и сказала:
– Вот черт! У меня есть порошок антибиотика, но никаких средств дезинфекции. Руперт…
– Я уже пошел, – сообщил я. Горничная с ее тележкой еще не успела далеко уйти, и мне удалось ее догнать.
– Для чего вам это нужно? – поинтересовалась она.
– Сыну почетного гостя сегодня плохо, – почти не покривив душой, поведал ей я.
– И не ему одному. Думаю, половина номеров вчера вечером основательно перепилась. Вам повезло, что вы меня поймали. Я сегодня одна, Марина не вышла работать – все из-за того призрака, который включает музыку на автостоянке.
Ох, кошмар, подумал я, он все еще слушает музыку просто так! Но я нашел в себе силы добавить ровным голосом:
– Я видел, все сегодня утром что-то искали на стоянке.
– Да, – ответила она. – Думаю, если бы это была популярная музыка, то все решили бы, что это только радио в какой-то машине. Но оно всегда играет классику.
– Тогда это точно призрак, – серьезно ответил я, задаваясь вопросом, как же мне утихомирить Стэна.
– Да, согласна, призрак – это многовато даже для нашей гостиницы.
Я вернулся в свой номер с целой грудой дезинфицирующих средств и бинтов. Там уже вовсю пар стоял коромыслом, и все было пропитано запахами лошадиного пота и крови. Билл с Ником послушно кипятили инструменты и хирургический шелк в мыльницах, чашках, блюдцах, а также в серебряной крышке от моего бритвенного набора. Перед Робом стояла уже целиком пустая бутылка, и его лицо даже слегка порозовело. Мари возвышалась посреди комнаты с ножницами в руках. Она одобрительно кивнула мне:
– Великолепно. Большое спасибо.
И стала кромсать свои длинные ногти.
– Отнесите все в ванную, я покажу вам, что делать. Не знаю, какие инфекции нашего мира могут быть опасными для Роба, но рисковать не хочу.
Судя по всему, мне отвели роль дежурной медсестры. По сути дела, ничего иного не оставалось, так как Ник и Билл оба все еще тряслись, но и я сам старался по возможности не смотреть на рану Роба.
– Идите же! – прикрикнула Мари, отрезая последний ноготь. Клац!
– Да, мэм! – отрапортовал я. Она поймала мой взгляд и улыбнулась. Однако в ванной ей пришлось перейти на шепот.
– Извините меня. Это первый раз, когда я делаю все сама , и я тоже немного боюсь.
– Вы меня обманываете.
Она снова улыбнулась, поправляя свои очки, и я понял, что начинаю розоветь – гораздо сильнее, чем бедняга Роб. Кажется, отношение Мари ко мне стало меняться в лучшую сторону. В общем, вышли мы довольно скоро. Мари надела марлевую повязку и резиновые перчатки, а волосы подвязала моим полотенцем для рук. Я напялил вторую пару перчаток, тюрбан из другого полотенца и, за неимением лучшего – один из своих шелковых платков в качестве повязки на лицо.
Как только мы подошли к Робу, кто-то постучал в дверь.
– Сделайте вид, что никого нет, не отвечайте, – скомандовал я. Однако дверь открылась, хотя и была заперта. К моему несказанному облегчению, это была Зинка собственной персоной.
– Конечно, – сообщила она в пространство, – я так и думала, что это был вовсе не костюм. Привет , Билл, кстати! Руперт, как по-твоему, это чрезвычайная ситуация или пока еще нет?
– Здесь пока все более или менее под контролем. Но я был бы тебе очень благодарен, если бы ты разобралась с лифтом. Там все залито кровью, и я просто заколдовал его на нашем этаже.
– Это запросто, – бодро ответила Зинка. – А то народ уже недоволен, что только один лифт работает. Чем ты его заколдовал?
– Просто очень сильные чары остановки.
– Тогда я это лифт очень быстро починю, – сказала Зинка и ушла. Дверь заперлась сама собой. Мари немедленно приступила к работе. Роб вздрогнул всем крупом и схватился за пресс так сильно, что у него пальцы побелели. Ник с Биллом тоже вздрогнули и быстро ретировались на мою кровать, где им точно не было видно, что делает Мари. Там они и оставались все время, только когда Мари требовала принести инструменты или нитки, они неохотно покидали свое убежище.
– Господи ты боже мой, – внезапно сказал Билл, сидя на моей кровати, и порылся в карманах своего жилета. Он вытащил в горстях двух пушистых птенцов.
– Думал, что оставил их дома, надо же.
– Там есть булочки, сказал я, помогая Мари.
Билл с Ником замусорили хлебными крошками все порывало, но, во всяком случае, это маленькое представление отвлекло Роба. Я смотрел на Роба и думал, как он вообще терпит все это и не кричит.
– Выглядит куда хуже, чем джемпер вашей тети, верно?
Мари, не переставая шить крошечными стежками, серьезно ответила:
– Думаю, она не заметила, когда ее ранили.
После паузы мы в один голос сказали:
– Извини, Ник.
– Это почему еще? – удивился он. – Я тоже думаю, что видок у нее сегодня еще тот. Я должен оскорбиться только потому, что она – моя мать что ли?
Роб хрипло застонал.
– Ник дай ему еще виски, пожалуйста. – Сказала Мари. – Роб и поговори с нами, если можешь. Это тебя отвлечет. Ты говорил что-то про вашего императора, помнишь? Я хочу знать об этом все.
В общем, Роб начал рассказывать. Он периодически кривился от боли, но продолжал говорить. Без сомнения, спиртное развязало ему язык, но, похоже, он и по природе своей был очень разговорчивым кентавром. Я мог себе представить его в компании друзей болтающим до тех пор, пока кто-нибудь не скажет: «Слушай Роб, а не заткнуться ли тебе наконец?!» Я как зачарованный слушал хрипловатый молодой голос, который периодически срывался на стоны, когда Мари стягивала края раны.
Большая часть того, что рассказывал Роб, мне уже была известна.
– У императора есть три типа жен. То есть были, я все забываю, что он уже умер… То есть, должно быть только два вообще-то – Истинные Жены и Высокие Леди. Но император придумал еще и Супруг. Они не были такими важными персонами и не жили во дворце. Кнаррос говорит, что у этого императора прямо страсть к тому, чтобы все разложить по полочкам и рассортировать… То есть, была страсть, конечно… Он всегда оставлял более высокие места в своей классификации – на случай, если кого-то он сочтет лучше остальных. Никогда не было людей восьмого круга, а у него еще предполагались девятый и десятый. Конечно, он дорожил всеми своими детьми, даже теми, кто родился от Супруг… Но их дети отдавались на усыновление довольно скромным людям – и как можно дальше от Инфориона. У Кнарроса есть списки детей от Жен и Леди, но списков от Супруг не было. Если бы были, он бы этому парню, которого казнили, не позволил написать письмо его матери.
