Монсегюр. В огне инквизиции - Семенова Татьяна П. (библиотека электронных книг .txt) 📗

Анри повернулся к Оболенскому.

— А говорил, что твой приятель глухонемой.

Он сделал шаг в сторону девушки. Ребята инстинктивно двинулись вперёд, загородив Аню.

Анри усмехнулся и снова обратился к Ивану:

— Кстати, на каком языке кричал твой приятель?

— Я же говорил, что мы пришли с севера. Русские мы, — ляпнул Оболенский первое, что пришло ему в голову.

— Кто-кто?

С оттенком усталой обречённости Иван повторил:

— Русские… Ну-у… Славяне, варвары, скифы, варяги, русичи, русы, москали, татары, в конце концов, — не знаю, как вы нас называете. Выбирайте любое.

— Русы? — Анри недоверчиво посмотрел на пленника.

— Русы.

— Схизматики? [49] Друзья Византии?

Иван согласно кивнул. Правда, ему очень хотелось добавить, что вопрос ещё не решён, кто есть настоящий схизматик, но благоразумно промолчал.

Анри слышал о дальних северо-восточных варварах. В своё время папа Григорий IX объявил против них крестовый поход. [50] И, вроде, ливонские рыцари захватили какие-то земли русов. [51] Но затем с Востока пришла более серьёзная опасность. Беспощадный монгольский хан Бату [52] с несметным воинством двинулся на запад и дошёл до Польши и Венгрии — ленов Германской империи. Было пролито столько крови, что весь католический мир содрогнулся. Это случилось всего два года назад. Анри прекрасно помнил, какой ужас и паника охватили католиков. Разговоры о жестоком Бату не смолкали и, разумеется, докатились до Лангедока. Армия Генриха Благочестивого была разбита, венгро-хорватское войско Белы V тоже не выдержало натиска монголов. Франция, Бургундия, Испания трепетали от страха уже за свои земли. На помощь полякам папа послал немецких рыцарей и французских тамплиеров, но они были разбиты наголову восточным ханом. Единственный, кто не боялся грозного Бату, это король Сицилии Фридрих II, отлучённый папой от Церкви ещё раньше. Говорили, что он вёл тайную и явную переписку с монгольским ханом. Благодаря разгрому венгров и договору с Бату ему удалось одержать победу в Ломбардии. Неизвестно, чем бы закончилось это вторжение, если бы сам Бату не повернул свои войска обратно на Восток.

— Ты видел кровавого хана Бату? — спросил Анри, наблюдая за реакцией пленника. — Он теперь, кажется, император русов.

— Бату не видел, но если вы, сеньор, пожелаете, могу о нём много рассказать.

Иван впервые назвал Анри сеньором, что удивило предводителя. Почему вдруг?

Иван продолжил:

— И рассказать могу не только о нём, но и о великих русских князьях. Да, русы платят дань своему сюзерену Бату, хану Золотой Орды, и признают свою зависимость. Но Бату не император русов. У Русов вообще нет императоров. Есть Великий князь — старший над всеми другими князьями, он получает ярлык на Великое княжение из рук хана Золотой Орды. Иными словами, хан Бату решает, кто будет старший над всеми русскими князьями.

— Допустим, я поверю, что вы русы. Но всё остальное заведомая ложь.

— Почему вы так уверены в этом?

Анри вернулся на своё место. Уселся и блаженно вытянул ноги к костру.

— Когда вы прибыли в Монсегюр? — задал он первый вопрос.

Иван на минуту задумался. Какую лучше назвать дату? А, в сущности, какая разница?

— Два дня назад.

— В какое время?

— На рассвете.

— Как вы прошли через посты крестоносцев?

— Мы знали секретные тропы.

— Кто вам их показал?

— У нас был проводник.

— Как его зовут? Откуда он?

— Его зовут… Стефан. Он из Лавланэ. [53]

— Кто он такой?

— Не имею чести знать. По виду — крестьянин. Предводитель нашего клана вёл переписку с Бертраном Мартеном. Мы получили указания следовать сначала в Лавланэ и найти там Стефана. Он должен был провести нас к Монсегюру, — вдохновенно и, как ему казалось, правдоподобно врал Оболенский.

— Итак, некий Стефан привёл вас в Монсегюр два дня назад. К главным воротам?

Иван согласно кивнул.

Анри подозвал одного из своих подчинённых и что-то шепнул ему на ухо. Тот удалился и скоро вернулся с ещё одним воином.

— Луи, твои люди несли стражу два дня назад у главных ворот Монсегюра?

— Да, сеньор.

— Кто-нибудь приходил в замок два дня назад на рассвете?

— Уже несколько дней никто не приходил, кроме одного человека, вы знаете о ком речь.

Анри обратился к пленнику:

— Вот видишь, как легко мы раскрыли твой обман. Итак, я даю тебе последнюю возможность сказать правду. Если не услышу ответа — моли Господа о спасении души, ибо это твой последний миг на земле. И последний миг твоих приятелей.

Иван запаниковал. Что говорить? Господи, ведь этот убийца может запросто повесить их ни за что ни про что. Как же так? А ведь они в прошлой жизни были друзьями. Вот насмешка судьбы.

— За что вы хотите убить нас? Мы ничего не сделали! — голос его почти сорвался на крик.

Однако Анри уже не на шутку разозлился.

— Вы не хотите говорить правду, значит, вы что-то скрываете. Кто вы такие, чёрт вас возьми?! — тоже выкрикнул он.

Оболенский, не выдерживая напряжения, закричал ещё громче:

— Кто мы такие?! Хотите знать правду?! Так вот вам правда! Мы вообще чужие в вашем мире! И не нужны нам ваши тайны! Никакие мы не лазутчики и не шпионы! Мы путешественники во времени! Мы люди из будущего! И сюда нас занесло случайно! И если вы нас убьёте, то нарушите исторический ход времени! Вашего мира тоже не будет! Всё разлетится в прах и превратится в ничто! Всё, что мы видим — средневековая дикость! Ваш мир ужасен!

Иван кричал, даже толком не осознавая, что конкретно он говорит. Слова лились сами собой. Он уже не мог сдерживаться. Безвыходность ситуации не просто угнетала его, а приводила в ужас.

Друзья во все глаза смотрели на Ивана. Они никогда не видели его таким. У Оболенского явно сдали нервы. Ане стало страшно. Она прижалась к Саше и уткнулась лицом в его плечо.

Анри тоже наблюдал за пленником, только с удивлением и любопытством. Когда тот закончил свой монолог, он помолчал минуту, а потом расхохотался.

— Ты сумасшедший. Или хорошо играешь роль сумасшедшего. Такой откровенной глупости мне ещё не приходилось слышать. «Люди из будущего» — ты слышал это, Луи?

Они оба расхохотались. Затем Анри резко оборвал смех и презрительным взглядом обвёл всех троих пленников.

— Полагаю, что правды от вас я не услышу. Можно, конечно, прибегнуть к пыткам. Но я этого, прямо сказать, не люблю. Этот способ достоин разве что инквизиторов, — сказал он, и его лицо передёрнулось гримасой отвращения. — Итак, приговор обжалованию не подлежит. Смерть. Вы даже можете выбрать, какая. Я могу вас повесить, как последних разбойников, на дереве, и ваши тела будут клевать птицы. Или замурую в одной из пещер умирать с голоду. Выбирайте. Можете предложить что-нибудь ещё.

— Я бы выбрал жизнь, — устало проговорил Иван.

Анри рассмеялся. Странный, однако, этот пленник. Любой на его месте упал бы на колени и ползал возле ног, моля о пощаде. Хотя, наверно, не любой. Благородный рыцарь вряд ли стал бы унижаться.

— Почему ты не молишь меня о пощаде? — спросил Анри.

— А в этом есть смысл?

Ответом служило молчание. Иван продолжил:

— У меня есть последняя просьба. Надеюсь, уважаемый сеньор не откажет в ней?

Анри с интересом взглянул на пленника.

— Говори.

— Убейте только меня. Можно даже изощрённым способом, если это поможет сохранить две другие жизни. — И он выразительно посмотрел на своих друзей. — Они ни в чём не виноваты. Клянусь.

— Воистину изумляюсь я…

Анри надолго задумался. Затем произнёс:

— Ну что ж, я, пожалуй, дам вам шанс спасти свои жизни. — При этих словах еле заметная улыбка скользнула по его лицу, но какая-то недобрая. Он что-то шепнул Луи, и тот исчез. Но вскоре вернулся с бумагой, чернилами и глиняным кувшином. Анри окунул перо в чернильницу и провёл им жирную черту посередине листа.