Монсегюр. В огне инквизиции - Семенова Татьяна П. (библиотека электронных книг .txt) 📗
Саша сразу понял оценивающий взгляд своей подруги и в очередной раз подивился женской непосредственности. В минуту опасности ей в голову лезут такие мысли. «Блаженна жизнь, пока живёшь без дум», написал Софокл как будто о ней. Но сейчас спасти может лишь трезвость ума.
И Ветров незаметно наступил ей на ногу. Это подействовало. Аня сразу вернулась в реальность. На лице девушки появилось тревожное выражение, а из груди вырвался вздох.
Анри тем временем уселся на походный стул, покрытый медвежьей шкурой, вытянул ноги поближе к костру и начал допрос.
— Итак, кто вы такие?
Иван сделал глубокий вдох, будто собираясь прыгнуть в воду, и произнёс:
— Мы выполняем секретную миссию одного важного лица.
Оболенскому буквально несколько секунд назад в голову пришла идея. По его мнению — неплохая. Он уже знал, с кем имеет дело и, соответственно, на чьей стороне нужно «играть».
— Назовите имя этого важного лица.
— Я не могу его назвать, — сказал Иван.
Это была его козырная карта. Лицо важное, поэтому молчание вполне объяснимо. Надо только намекнуть, что лицо это принадлежит к «своим», к катарам.
— В данных обстоятельствах вам надлежит быть более благоразумным. Ваш отказ говорить может повлечь за собой неприятные последствия.
Иван сделал наивное лицо.
— Какие последствия?
— Вы упрямец или человек, лишённый разума. Скорее первое, чем второе. Полагаю, вы понимаете, что ждёт каждого из вас в случае отказа отвечать на вопросы.
Анри бросил выразительный взгляд на вертел, где жарился кабан.
— Я не отказываюсь отвечать на вопросы, — поспешно сказал Иван. — Просто я подумал, что…
— Что отпущу вас с миром?
Анри расхохотался. Затем, резко оборвав смех, жёстко произнёс:
— Вы ведёте себя глупо. Этот маскарад со странными нарядами, бессмысленная ложь…
Он взглянул на девушку, ни минуты не сомневаясь, что она никакая не глухонемая. Да и второй молодой пленник также не походил на человека, лишённого слуха.
— Никогда не поверю, — продолжил Анри, — что таким, как вы, кто-либо из знатных господ мог доверить секретную миссию.
Иван в душе обиделся и буркнул:
— Ваше право не верить. Только это ещё не означает, что такого не может быть.
Анри нахмурился и помолчал немного, гася в себе порыв гнева. Затем вновь спросил:
— Кто вы такие? На этот раз я хочу услышать правдивый ответ. Учтите, моё терпение не бесконечно.
— Вы подозреваете, что мы лазутчики?
— Я задал вам вопрос. Отвечайте! — В голосе Анри зазвенел металл.
Ваня понял, что дальше опасно ходить вокруг да около и придётся отвечать по существу. Его друзья смотрели на него с беспокойством. Они не понимали ни слова, но, разумеется, догадывались, о чём предводитель спрашивает их друга. Вопросов в таких случаях бывает немного. А точнее, всего два: «кто такие» и «что делали». Ну, на вопрос «что делали» можно ещё было что-то наплести. Гуляли, шли мимо, смотрели места для охоты, да мало ли что. Шишки, в конце концов, собирали. Почему бы и нет? Лес ведь. А вот на первый вопрос ответить было весьма затруднительно, учитывая их внешний вид и странные предметы, обнаруженные в сумке. Скорее всего, Ванька как раз и мучился с ответом на этот вопрос.
Чувствуя, что времени у него не так много, Оболенский пошёл ва-банк. А что ему оставалось?
— Мы выполняем секретную миссию Бертрана Мартена, — выдал он на одном дыхании.
У Анри поползли вверх брови.
— Вы сказали Бертрана Мартена? — переспросил он, не веря своим ушам.
— Да. Именно так.
Анри не знал, смеяться ему или гневаться. Приплести сюда уважаемого епископа катаров Бертрана Мартена — верх глупости. Даже не глупости. Это верх оскорбления.
Иван поспешил объясниться:
— Та вещица, которую вы обнаружили в нашем мешке — одно из сокровищ, которое хранил у себя Бертран Мартен.
— И зачем же он передал её вам? — еле сдерживая гнев, спросил рыцарь.
— Потому что эта вещь принадлежит нашему клану. И сейчас мы нуждаемся в ней.
Анри на минуту задумался. Что-то тут было не так. То, что вещал пленник, было, конечно, явной нелепицей. Но, с другой стороны, вещица действительно выглядела необычной.
— И что это за вещь?
— Мы не знаем, как она действует, как её можно открыть и что там внутри. Мы только посланники. Должны были доставить её предводителю нашего клана, который живёт далеко на севере. Одно мы знаем точно: нельзя пытаться силой открыть эту вещь, иначе можно навлечь гнев духов, охраняющих шкатулку.
Анри сверлил глазами Оболенского. Всё это ему не нравилось. Он не любил тайны. А более всего не любил, когда его водили за нос. Как вывести этих странных пленников на чистую воду? Всё, что говорил этот мошенник, скорее всего, ложь. Достаточно взглянуть на него. Когда он отвечал на вопросы, его глаза бегали как у крысы, застигнутой в амбаре. Но, с другой стороны, странная вещица в их мешке и одежда…
— Не думай, что я поверил тебе, — наконец сказал Анри, перейдя на «ты».
Его бесил этот нахальный малый, явно не принадлежащий к знатному роду. Одно то, что он даже не вынул меч из ножен, когда его пленяли, говорило о его трусости или о неумении обращаться с оружием рыцарей. Ни то, ни другое не свойственно людям благородных кровей. Мало того, этот простолюдин имеет наглость разговаривать с рыцарем без надлежащей почтительности. Ни разу из его уст не вылетело должного обращения: «сеньор» или «господин».
Анри встал и подошёл вплотную к Оболенскому. Глядя ему прямо в глаза, он повторил:
— Я не люблю лжецов. Но раз ты не хочешь говорить правду, придётся допросить твоего приятеля, а затем даму.
И он бросил выразительный взгляд на Аню.
— Я не лгу! — выкрикнул Оболенский.
— Сейчас посмотрим.
Он подозвал одного из воинов и велел принести ему меч. Тот мгновенно выполнил приказание.
— Что вы собираетесь делать? — еле слышно пролепетал Иван.
Анри сунул остриё меча в огонь. Оболенский прикрыл глаза. В сознание ворвалась страшная мысль: сейчас его будут пытать.
«Господи, что же делать? — в отчаянии думал он. — Бежать? Куда? А друзья? Потом ведь будут пытать их».
Он первый раз в жизни по-настоящему растерялся. Что бы он ни сказал, ему не поверят. Да и что он может сказать? Правду? Что они из будущего? Это ещё хуже, чем сказка о тайной миссии. Анри вообще придёт в бешенство. Может быть, припугнуть его? Да, Сашка что-то говорил про шантаж. Иван стал лихорадочно вспоминать, чем можно запугать своего мучителя. Но, как назло, в голову ничего не приходило. А может, и не было у Анри тайн? Хотя это вряд ли. У каждого человека есть свой «скелет в шкафу». Иван поднял глаза к небу и про себя взмолился: «Господи, помоги мне! Укажи путь! Хоть намекни…»
Саша и Аня тоже поняли намерения Анри. Саша подумал о том, что руки у него связаны, но ноги-то свободны. Он вполне может «раскидать» ими человек трёх, не меньше. Не зря же занимался пару лет каратэ. Однако если хорошенько подумать… Как говорит русская пословица, против лома нет приёма окромя другого лома. Десять мечей против двух ног — перевес явно не в его пользу. Даже знаменитый Брюс Ли вряд ли бы справился. Остаётся рассчитывать на чудо и молиться Богу, чтобы всё было не так страшно.
Аня, не отрываясь, следила, как раскаляется докрасна меч и так же, как и её друзья, молила Господа о помощи. И почему только в самую страшную минуту люди вспоминают о Боге? Причём даже закоренелые атеисты. Да потому что мы верим в чудо. И ещё верим в то, что чудо может сотворить только Бог. Парадокс! Но какой типичный для всех людей.
Анри вынул меч из огня и подошёл к Ивану. Оболенский приготовился к самому худшему. Однако Анри повернулся и резко приложил раскалённый клинок к шее Ветрова. Тот взвыл от боли и заорал:
— Ты чего, козёл, озверел?!
Хорошо, что Анри не понял его слов. Саша уже хотел нанести ему сокрушительный удар ногой, можно даже с фирменным разворотом Чака Норриса — больнее будет. Но сзади как из-под земли возник воин и приставил к спине острый меч.
