Вампир из Мексики. Жмурик–проказник. Стеклянная рука - Веркин Эдуард (книги без регистрации TXT) 📗

— Кровь… — прошептал Паша. — Из дерева кровь течет…

— Действительно, кровь? — спросила Тоска.

— Не знаю… — сказал я. — Надо попробовать…

И я протянул палец, чтобы попробовать. Нет, на самом деле я совершенно не собирался лизать эту дрянь, к тому же, судя по цвету и вязкости, она совсем не была кровью. Кровь так не течет. Из дерева сочилось что–то вроде вываренного кленового сока.

— Не надо, — попросила Тоска. — Лучше не трогай…

Я пожал плечами, вытер лезвие о занавес и направился к выходу из зала. Тоска и Паша двинулись за мной. Молча.

Мы вышли в вестибюль со страшными картинами. Здесь было темно, по полу тянулись бледные полоски пробивающегося из–за портьер света, что придавало Дому культуры еще больше загадочности.

— Вот, — указал я томагавком, — вторая лестница. Лестница ведет на галерею. По идее, где–то там и жил Паровозов. Наверное…

Я подошел к лестнице и стал подниматься по ступенькам. Ступеньки хрипло скрипели, даже не скрипели, а как–то завывали. Томагавк я держал на плече, на всякий случай. Тоска и Паша не отставали.

Галерея оказалась в гораздо худшем состоянии, чем я предполагал. В полу красовались здоровенные дырки, в некоторых местах не хватало одной, а то и двух досок. Приходилось прыгать. Тоска прыгала легко, она находилась в прекрасной спортивной форме, молодец. Этот долговязый Паша тоже спокойно справлялся с затруднениями — он просто перешагивал дыры. Я тоже сначала попрыгал, но мне это быстро надоело, я оторвал от стены длинную доску и клал ее перед собой, а потом переходил по ней дырки в полу.

Вообще, мне казалось несколько странным, что галерея так сильно повреждена. С какой это радости пол был раздолбан?

И как только я начал думать об этом, я понял, что здесь что–то не так. И когда Паша ступил на большой сохранившийся фрагмент пола, я крикнул:

— Стой!

Паша был самолюбив и на мой окрик никакого внимания не обратил. И провалился. С хрустом и каким–то неприличным звуком.

Впрочем, Паше повезло — он успел раскинуть руки. И застрял в дыре.

— Тонька! — позвал Паша.

Тоска шагнула было к нему, но я рявкнул:

— Стоять!

Тоска замерла.

— Сама провалишься, — сказал я. — Не двигайся, сейчас чего–нибудь придумаю…

Я достал из рюкзака плетеный капроновый шнур и кинул Паше, я всегда ношу веревку на такие мероприятия. На всякий случай.

— Намотай на руку, — велел я Паше.

Он послушно намотал.

— Теперь потихоньку просовывайся в дырку, не спеши — сорвешься, плечо вывихнешь. Это очень больно, поверь мне.

— Как это просовывайся?! — испугался Паша. — Вниз, что ли?

Тоска хихикнула и сказала:

— Просовываться вверх в твоем случае тяжело.

— К тому же наверх нам тебя не вытащить, — сказал я. — Слишком опасно. Мы опустим тебя вниз.

— Я не хочу вниз! — задергался Паша. — Там внизу…

— Там внизу ничего нет, — сказал я. — Прекрати дергаться, а то сорвешься. С четырех метров грохнешься — мозгов не соберешь! Так что нечего трепыхаться! Тоска, держи веревку.

Тоска взялась за веревку. Я сел на пол, уперся ногами в выломанную дощечку и напряг спину.

— Я скажу «три» — и ты выдохнешь, — сказал я. — Раз, два, три.

Паша громко вдохнул, потом выдохнул. Пол хрустнул, и Паша тут же провалился под галерею.

— А! — заорал он откуда–то снизу.

— Трави потихонечку, — велел я Тоске.

Она кивнула, и мы стали Пашу опускать. Он оказался тяжелым типом, хотя по его виду предположить это было сложно. Видимо, в нем было много костей. Я еще кое–как держался, Тоска же кривилась вовсю.

— Что это?! — снизу послышался Пашкин голос. — Кто тут?!

— Пашка, хватит придуриваться, — сказала Тоска. — Это не смешно…

— Тут в углу кто–то есть! — завизжал Пашка. — Он смотрит…

— Я знаю, кто там, — засмеялся я. — Там призрак–убийца без вести пропавшего столяра–станочника!

Тоска тоже засмеялась.

— Это не шутка! — вопил Паша. — Он идет ко мне!

— У тебя дубинки! — напомнил я. — Достань их!

Веревка начала раскачиваться, видимо, Паша задергался.

— Он идет! — снова завопил Паша. — Он близко!

— Посмотри, там у него бензопилы не видно? — спросил я.

— У него глаза! — Паша заверещал. — Глаза!!!

Заверещал страшно, как придавленный лисой заяц. Потом на пол грохнулись дубинки, они глухо стукнули по паркету. Мне стало как–то не по себе, и я крикнул Тоске:

— Тащим вверх!

И я потянул веревку на себя.

Веревка не шла. Паша орал из–под пола, орал жутко, я пытался его выволочь, но бесполезно. Веревка уползала в дыру, срывала кожу с ладоней — я, как идиот, забыл надеть перчатки.

Тоска вскрикнула и разжала руки, с ее ладоней капала кровь. Я понял, что и я через секунду отпущу эту дурацкую веревку, руки жгло нестерпимо. Но я не успел. Веревка неожиданно ослабла, я хлопнулся на пол.

Паша замолчал. Я сел, подтянул шнур. Веревка была оборвана.

— Лопнула? — предположила Тоска.

— Таким шнуром можно машину из грязи выволочь, — сказал я. — К тому же она не лопнула, она обрезана. Или обкушена.

— Как обкушена? — спросила Тоска.

— Зубами. — Я вертел обрывок шнура. — Или ножницами, по–разному может быть…

— Надо спуститься! — Тоска двинулась обратно вдоль по галерее. — Надо его достать…

— Лучше не надо. — Я принялся аккуратно сворачивать шнур в бухту.

— Почему? — удивилась Тоска.

— Потому что… Если Пашу действительно утащили, то тот, кто его утащил, наверняка будет ждать, что мы пойдем его выручать. И встречу нам подготовит. А если твой Паша прикалывается, то мы на эти приколы не поведемся. Все очень просто. Пока он там бултыхается, мы лучше этот альбом дурацкий найдем. Мы за ним сюда пришли в конце концов. А всякие Паши…

Я наклонился и посмотрел в дыру. В дыре было темно. Хотя должно было быть светло. Но свет в этом клубе распределялся весьма причудливым образом. Я плюнул в дыру, ответа не последовало.

— А всякие Паши — это расходный материал, — закончил я.

— Как это расходный материал? Мне его еще сдавать родителям! А ты тут плюешься и веревки сворачиваешь!

— Паша что, твой брат?

— При чем здесь брат…

— Ну, тем более. А веревка нам еще пригодится. Может, повесить кого придется или со второго этажа прыгать…

— А если его это, — Тоска провела ладонью по шею, — если его там того? А мы тут сидим…

— Если его того, мы ему уже тем более не поможем. Потом заберем останки…

— Какие останки? — испугалась Тоска.

— Ну, если там действительно бензопила, то окровавленная. Я же говорил — пошлю открытку его родителям…

Тоска хмыкнула. Я двинулся дальше. Тоска сказала мне, что я придурок, и пошла за мной.

Галерея привела нас к библиотеке. Ведь в каждом уважающем себя Доме культуры должна быть библиотека. Книг, правда, тут особо никаких не было, одни журналы «Здоровье» и «Семья и Школа», зато в большом количестве.

— Там. — Я указал пальцем через читальный зал. — Там квартира Паровозова.

— Почему там?

— Потому что библиотека в Доме культуры — самое тихое место. Если где и устраивать квартиру, то только там. В тишине. Художники любят тишину, они такие неженки. Так что вперед.

Я подобрал с пола «Семью и Школу» и двинул через библиотеку, по пути зачитывая статью про преимущества стоячего обучения. Оказалось, что учиться надо стоя. В том смысле, что информация гораздо лучше усваивается, если ты стоишь. В Японии уже целые стоячие школы организованы, и все ученики показывают прекрасные результаты как в разных предметах, так и в традиционном японском искусстве владения бамбуковым мечом.

— А есть искусство владения томагавком? — спросила Тоска.

— Конечно, — ответил я. — Сейчас я тебе покажу. Вон видишь дверь?

— Ну?

— Иди, стань к ней.

Тоска подошла к двери.

— У тебя яблока нет? — спросил я.

— Нет, а что?

— Ничего. Придется так. Настоящий индеец может метнуть томагавк на расстоянии волоса от головы добровольца.