Стальной волосок (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (читать книги без регистрации TXT) 📗
Конечно, дотошный читатель может возразить, что это, мол, просто роман, сочиненный для развлечения юношества. Ну а здесь что? Автор "Брига «Артемиды» предупреждал уже, что эта повесть ни в коей мере не претендует на документальность и вполне может быть отнесена к жанру сказки. То есть хотите – верьте, хотите – нет. И все-таки факт есть факт: в ночь на 8 июня 1854 года (по старому стилю) российское военное судно «Артемида», чудесным образом избегнув опасностей в виде мелей, подводных и надводных скал и коралловых рифов, оказалось у острова Гваделупа. В бухте с длинным названием, которая была известна своими навигационными опасностями. Этот случай следует признать достоверным, поскольку, во-первых, он был занесен в вахтенный журнал «Артемиды» (который потом, правда, сгорел), а, во-вторых, без признания данного факта невозможно раскручивать дальнейшие события.
События же раскручивались так.
Утро было безветренным и розовым. Эта розовость растворялась в неровных, разной плотности, слоях тумана, который лежал над бухтой Пти-Кю-де-Сак-Марен, постепенно (однако не быстро) редея и открывая окружающий пейзаж.
Примерно в двух милях от брига, на северо-востоке, виднелся на берегу городок. Возможно, в другое время он был белым и уютным, но сейчас его домики с острыми крышами как-то негостеприимно чернели в утреннем небе – за ними поднималось слепящее солнце. С севера городок (видимо, тот самый Пуэнт-а-Питр) был скрыт невысоким скалистым мысом. За оконечностью мыса торчала колокольня с крестом. Правее, милях в трех, виднелась остроконечная башенка с галереей под крышей (Гриша разглядел ее в трубу, которую дал доктор). Скорее всего, это был маяк, который так мутно и неярко сигналил ночью. На другом берегу бухты, на западе, тоже милях в двух, белели домики крохотной деревушки.
Гладкая вода отливала перламутром. Над ней черными уродами торчали редкие скалы. Вляпайся в такую ночью – и конец плаванию.
Доктор оставил Грише трубу, а сам поднялся к офицерам, на мостик. Гриша же занял место в привычном закутке – у ведущего на ют трапа. Матросы, будто ничего не случилось, занимались утренней приборкой. Только не было слышно привычных веселых разговоров. А разговор офицеров был слышен Грише хорошо.
Смысл разговора сводился к тому, что следует уносить ноги. Смешно было рассчитывать на гостеприимство жителей французских владений, пускай даже владения эти – всего-навсего дальняя колония наполеоновского государства. Может быть, обитатели Гваделупы еще и не слышали о войне их метрополии с Россией, но рисковать не имело смысла. Да и что морякам «Артемиды» было искать на этом кусочке суши, лежащем в цепи Малых Антильских островов? Им нужны были Большие Антилы – самый крупный остров этого архипелага, Куба.
– Есть два пути, – покашливая, говорил штурман Иван Данилович. – Вдоль восточного берега Бас-Тера спуститься на зюйд, обойти этот остров проливом Сент и затем через все Караибское море проложить курс к западной оконечности Кубы. Оттуда до Гаваны при нормальном ветре – суточный переход. Но в Караибском море интенсивное судоходство, и трудно будет избегнуть нежелательных встреч… Другой путь – вдоль южного берега Гранд-Тера обратно на восток, затем на север – между мысом Шато и островом Дезирад. А после, склоняясь к западу, мы сможем вернуться на прежний курс. Эта дорога более длинная, но более спокойная. А Караибские воды… право же, не знаю. Я здесь раньше не бывал, слышал только, что во все времена здесь хватало всякого рода пиратов.
Это была, кажется, шутка, офицеры коротко посмеялись. Потом капитан сказал, что путь на восток и на север, в обход Гранд-Тера, предпочтительнее во всех отношениях.
– Только бы не засвистело опять. Как вы считаете, Иван Данилович, возможно такое?
– Все возможно… Однако Господь милостив, надо думать, что так больше не «засвистит»…
– Тем не менее пока не будем ставить стеньги, – решил капитан. – Большая парусность нам здесь все равно ни к чему. Не бухта, а ловушка. Придется лавировать среди этих каменных клыков.
– Воистину крокодилья пасть, а не бухта, – заметил мичман Сезаров, не чуждый литературных сравнений.
– Одно слово, «кю», – не удержался лейтенант Новосельский. Гардемарин Невзоров хихикнул и закашлялся (наверно, под взглядом командира).
Доктор сказал:
– Кстати, слово, столь полюбившееся Илье Порфирьевичу, имеет и другое значение – «дно мешка». «Сак», как известно, – «мешок». А «марен» или «марин» – это значит «морской». Маленький морской мешок, сачок. Нечто рыболовное…
– Годится, – заметил мичман Сезаров. – Дно сачка, которым французы при желании легко могут выловить мелкую русскую рыбешку…
– Господа, – очень терпеливо сказал Гарцунов. – Давайте же не упражняться в остроумии, а решать, как выбраться из… этого мешка.
– У меня предложение, – деловито сказал лейтенант Стужин. – Не дожидаясь, когда подует какой-то ветер (еще неизвестно какой), воспользоваться веслами. Двигаясь на них и постоянно измеряя глубину, мы при скорости даже всего в один узел к вечеру достигнем изобаты в двадцать пять футов. Смотрите сами… Только надо держать не прямо на зюйд, а чуть к осту… Далее мы получим полную свободу маневра на безопасной глубине…
– Если нам никто не помешает, – вставил лейтенант Новосельский.
– Да кто же! – запальчиво воскликнул гардемарин Невзоров. – Неужто вы думаете, что аборигены, оснастив рыбачьи лодки, бросятся в погоню и возьмут нас на абордаж?!
– Как знать, – сказал Новосельский. – И тогда ваши мечты сбудутся.
– Господа… – опять сказал Гарцунов. – Ну, честное же слово… Иван Данилович, я все время разглядываю на карте перешеек с проливом. Как вы думаете, нельзя ли обогнуть мыс, пройти мимо городка и воспользоваться этой протокой? Мы очень скоро ушли бы из Караибского моря в Атлантику. Каких-то пять миль…
– Мысль эта – первое, что приходит в голову, – согласился штурман. – Однако же такой путь совершенно невозможен. Лоция утверждает, что протока подобна обычной мелководной реке и доступна лишь для рыбачьих лодок. Мелкие приливы гоняют по Ривьер-Сале воду туда-сюда, но ни в какой мере не прибавляют глубины… Да если бы даже и позволяла глубина, соваться туда без лоцмана – немыслимое дело, столько препятствий…
– Странно, что от берега не подходит ни одна лодка, – заметил Стужин. – Неужели здешние жители столь нелюбопытны?
– Возможно, с нашими укороченными мачтами мы издалека напоминаем местную рыбачью шхуну и не вызываем интереса, – предположил доктор.
– Нет худа без добра… – хмыкнул мичман.
– Какие бы ни были сейчас мачты, а флаг под гафель следует поднять, – вдруг сказал капитан. – Только… какой, господа? Притворяться иностранцами как-то уже тошно. Да и кого мы обманем, если захотят проверить вблизи? Название с кормы не соскоблишь… Если андреевский – получится, что мы пришли сюда с военными целями. Значит, флаг Российско-Американской компании? Выполняя ее поручения, мы имеем на него полное право.
– Может, никакой не подымать? – осторожно предложил Стужин. – Пусть, кому охота, ломают головы.
– Это вызовет лишние подозрения у тех, кто разглядывает нас с берега, – сказал капитан. – Кстати, флаг РАКа дет нам основания считать себя не военным, а коммерческим и научным судном…
Скомандовали построение на утреннюю молитву и подъем флага (удары колокола, свист боцманской дудки – все, как обычно; Гриша в строй, конечно, не пошел, только перекрестился несколько раз, слыша молитву издалека). Потом был завтрак (к утру успели приготовить горячую кашу и чай). И наконец последовала команда – готовить весла.
Здесь началось невезение.
Убранные под палубу весла-великаны во время урагана перекосились между бимсами и пиллерсами, кое-где своей тяжестью разворотили крепления и теперь застревали. Вытаскивать их пришлось очень долго. Наконец достали, закрепили на фальшбортах между орудиями – по пять с каждой стороны. К этому времени солнце стояло уже высоко, близился полдень. И, кстати, ни одной лодки так и не появилось рядом с бригом. Лишь вдали, у самого берега, скользили туда-сюда суденышки с белыми треугольниками парусов.
