Молли Мун останавливает время - Бинг Джорджия (бесплатные серии книг .TXT) 📗
Молли всеми силами удерживала внутри себя холодное чувство слияния.
— Когда я прикасаюсь к тебе, ты можешь двигаться, — пояснила она. — А сорока будет висеть, пока у меня хватит сил ее удерживать.
Где-то высоко над головой, в доме, сопротивлялись остановке времени Синклер и Праймо Клетсы. Молли подумала о том, как сердится Клетс из-за того, что она помешала ему развлекать гостей на зван обеде. Ему пришлось остановиться на оборванной фразе и в точности помнить, что именно и как он говорил, где и в какой позе стоял, чтобы начать с того же места, когда время снова пойдет.
Когда время снова пойдет… «Когда это случится, нас уже не будет в живых», — подумала Молли. Девочка не сводила глаз с черно-белой убийственной машины. Неужели мир когда-нибудь снова оживет? Конечно, а как же иначе.
Рокки тронул кончик сорочьего клюва.
— Сколько народу эта птица уже погубила до нас? — на него безжалостно смотрели металлические птичьи глаза.
— Что нам делать? — спросила Молли. — Если это в самом деле… наши… ну, понимаешь… наши последние минуты. — Она чуть не плакала.
— Если это в самом деле так, думаю, мы должны наслаждаться этими минутами. Почему бы и нет? Понимаешь, Молли, когда это произойдет, всё случится так быстро, что мы ничего не почувствуем. Мы умрем мгновенно. Поэтому давай попробуем повеселиться.
— Хочешь сказать, мы должны рассказывать друг другу анекдоты? — удивилась Молли, и к ее горлу подступил такой огромный комок, что боль от него пронзила всю шею. Или, может быть, вспоминать самые приятные вещи? — Она несколько раз глубоко вздохнула, сосредоточиваясь. Очень трудно было одновременно разговаривать и удерживать мир в неподвижности.
— Здесь нельзя ничего посоветовать, — вздохнул Рокки и, помолчав, добавил: — Клетс даже не предоставил нам последнего желания — как в кино. А ведь это Голливуд. Вот уж гнусность так гнусность.
Молли поглядела на друга. Рокки сиял неподдельной улыбкой. Глядя на него, она сама чуть не заулыбалась.
— А о чем бы ты попросил?
— Попросил бы гитару. Потом запел бы, попробовал бы загипнотизировать его голосом А ты бы что попросила?
— Пистолет.
Молли чувствовала, как заторможенный мир вырывается из рук, словно сжатая пружина, которая хочет распрямиться. Она силой подчинила его себе. От этого ей стало холодно, очень холодно. Девочка застонала.
— Тебе плохо? — спросил ее Рокки.
— Устала немного.
— Я рад, что много лет назад тебя принесли в наш приют, — неожиданно сказал Рокки.
— А я — что тебя, — Молли понимала, что этот разговор причинит ей столько боли, сколько не причинял никакой другой в жизни. — Рокки, я всю жизнь хотела узнать, кто мои родители. А теперь рада, что не знаю. Рада, что я сирота, потому что иначе я не познакомилась бы с тобой. Ты всегда был самым лучшим другом, И еще ты самый лучший на свете певец. Твои песни чудесны. Их полюбили бы во всем мире, если бы… Рокки, как ты думаешь, на что похожа смерть?
— Я думаю, это вроде глубокого сна, но без сновидений. Глубокий сон, когда ты ни о и ничего не чувствуешь.
— Что, вечный сон?
— Вечность пролетит для тебя как одна секунда, потому что ты будешь спать.
— Как ты думаешь, когда-нибудь мы проснемся?
— Нет, вряд ли. Мне кажется, наши души по имени Молли и Рокки будут спать всегда, и мы даже не будем об этом знать. Но может быть, та энергия, которая высвобождается, когда мы умираем, наша энергия, у которой нет ни мыслей, ни чувств, — может быть, она переселится во что-нибудь другое. Как батарейка. Энергия, которая питала нашу жизнь, подождет, пока к ней не подключится кто-нибудь еще. Во что бы ты хотела вставить свою энергетическую батарейку, Молли?
— В щенков Петульки. Если они когда-нибудь у нее будут.
Рокки погладил руку подруги.
— Молли, не бойся умирать.
— Откуда ты все это знаешь?
— Просто верю в это, и всё, — ответил Рокки. — Это здравый смысл. Я никогда не был особенно религиозен. У всех религий классная музыка, что верно, то верно, и очень красивые храмы, но из-за религий люди слишком много сражаются. Обращайся хорошо со всеми людьми и животными вокруг тебя — вот и вся религия. Ты согласна?
— Как ты думаешь, мы хорошо обращались с людьми и животными? — спросила Молли.
— Мы не совершенны, но ты, Молли, очень добрая.
— Ты тоже… Но если все люди обязательно умирают и уходят в вечный сон, то какой смысл у жизни вообще?
— Это все равно что спрашивать, какой смысл у красивого заката или у великолепной музыки.
— Тогда скажи, какой смысл у них?
— А почему в них должен быть смысл?
— Может быть, какой-то смысл все-таки есть, — настаивала Молли. — Может, нам как раз предстоит найти этот смысл,
Молли дрожала всем телом и не могла с собой справиться. Она чувствовала, что ее силы иссякают, мир вырывается из рук, хочет ожить снова. Миллиарды людей и животных, букашек, растений и машин желают идти вперед, двигаться, жить. Молли представила себе, какая неподвижность царит сейчас во всем мире. Люди оцепенели посреди недорассказанной шутки — смех застыл у них на губах, но из горла не доносится ни звука. Кто-то дерется, и в воздухе замерли занесенные кулаки. В мире всегда где-то идет война. Остановились в воздухе пули, зависли осколки взорвавшихся бомб. Нет, о жестокостях думать не хотелось. Молли стала думать о хорошем. Малыш делает первые шаги. Где-нибудь голодный человек вписывает в лотерейный билет цифры, которые помогут ему выиграть. Рождаются младенцы, жокеи выигрывают на скачках, изобретателей и художников осеняют новые идеи. Может быть, в этот момент ученые делают какое-то очень важное открытие. И все эти люди стремятся двигаться дальше. Молли скрипнула зубами. С каждой минутой давление становилось в выносимее. У девочки больше не было сил разговаривать. Минуло восемь минут.
Она с ненавистью уставилась на злобную металлическую птицу, стараясь испепелить ее взглядом, развеять в прах. У Молли закружилась голова. Ей было очень плохо. Мокрая нога, которой она угодила в цветочную ванну, совсем закоченела. Молли удерживала мир еще четыре минуты. Потом еще четыре.
Она держала мир так крепко, что боялась его нечаянно раздавить.
Ей казалось, что она цепляется за край обрыва, висит над пропастью, смотрит в разверзшуюся внизу смертоносную бездну. Рокки ухватился за ее ноги, и теперь она удерживается только на самых кончиках пальцев. Ногти скребут по гладкому камню, ища, за что бы уцепиться, но неизбежно соскальзывают вниз.
— Я больше не могу держаться, — простонала Молли. — Мне холодно, очень холодно.
Потом глаза девочки закрылись, и сила тяжести потянула ее вниз, в бездонную пропасть. И время поглотило ее.
Глава двадцать девятая
В тот вечер Клетс собрал за ужином всех знаменитостей, которые у него жили.
Его всегда забавляло их общество, к тому же они были живым напоминанием о его собственном могуществе.
Они расселись за роскошным столом, перед умопомрачительной хрустальной посудой и столовыми приборами из чистого золота, и рассказывали о том, как прошел день. Клетс внимательно слушал.
Глория Сердсенс была в восторге, потому что Джино Туччи, режиссер фильма, в котором она снималась уже целый год, наконец нашел кандидатуру на роль собачки.
— Помните, Праймо, я вам рассказывала, что у нашего первого песика случился сердечный приступ? Мы и представить себе не могли, где нам найти еще одну такую же очаровательную собачку. Я же не могла отдать роль одному из моих пекинесиков, потому что остальные девять умерли бы от зависти. И вот Джино нашел на эту роль совершенно чудную собачоночку. Мопсика! На следующей неделе мы переснимем все сцены, где участвует собачка. И фильм будет готов к ноябрю.
Праймо воткнул чайную ложечку в лежащего перед ним сырого морского ежа, выскреб соленую середину и отправил в рот.
— Хорошо, — кивнул он.
Но тут Геркулес Стоун посмотрел на свою тарелку и нахмурился.
