Загадка старого клоуна (с илл.) - Нестайко Всеволод Зиновьевич (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Сурена опять сегодня в школе не было. Опять – съёмки. А мне очень хотелось с ним увидеться. Ещё бы! Он же тоже Муха. Как и я. Я чувствовал к Сурену нежность. Я невольно улыбался без всякой причины. Хотя нет, причина все-таки была. Кроме того, что Сурен оказался Мухой. И кроме того, что меня ожидало новое путешествие в прошлое с Чаком и Елисеем Петровичем (мы договорились встретиться сегодня).
Была ещё одна причина.
Когда вчера я пришёл домой, оказалось, что нам поставили телефон. Красный блестящий аппарат стоял на
подоконнике и как будто улыбался мне. И наша полупустая, ещё без мебели, квартира сразу стала другой – более уютной.
У меня от радости перехватило дух, когда я поднёс к уху трубку и услышал ровное непрерывное гудение (так называемый зуммер). Я должен был куда-то позвонить. Не мог не позвонить. Я набрал номер, не задумываясь, просто так. В трубке щёлкнуло, и послышался голос:
– Слушаю!
– Здравствуйте! – дрожащим голосом сказал я.
– Здравствуйте! – услышал я вежливый ответ. – Вам кого?
– Простите… До свидания… – я быстро положил трубку и нервно загоготал: «Го-го-го!» Как гоготал, убегая с ребятами из чужого сада при появлении хозяина.
Это было так волнующе-прекрасно, что я должен был ещё куда-то позвонить.
Около телефона лежала памятка, на ней было несколько телефонов: пожарная охрана – 01, милиция – 02, скорая медицинская помощь – 03…
Я набрал 01.
– Пожарная охрана, – услышал я приятный женский голос.
– Здравствуйте… Не волнуйтесь, пожалуйста… У нас всё в порядке… Выполняем все правила пожарной безопасности… До свидания… – и, опять чувствуя в груди нервный холодок правонарушителя, повесил трубку.
Потом я позвонил в скорую помощь и сказал, что чувствую себя хорошо, что все у нас здоровы, что беспокоиться и присылать врача не нужно.
Звонить в милицию было страшновато, но я все-таки позвонил.
– Дежурный лейтенант Варфоломеев слушает! – послышался густой бас.
Я втянул голову в плечи и, не сказав ни слова, тихонько положил трубку.
Больше звонить было некуда. А так хотелось с кем-то побеседовать по телефону!
Конечно, я понимаю, вы презрительно улыбаетесь. Конечно!
Тем, кто прожил всю жизнь в городе, кто родился с телефоном, кого бабушки подносили визжать к телефонной трубке, а потом говорили родителям первые слова по телефону, для кого телефон с первых мгновений жизни был таким же обычным, как погремушка, соска и манная каша, – тем этого не понять.
– Чего ты смеёшься? – спросила Туся и сама улыбнулась.
– Ничего. Просто так, – сказал я.
– Я тоже иногда просто так улыбаюсь. Вот бывают почему-то такое настроение, что хочется улыбаться, – солнце отразилось от ее очков и блеснуло мне в глаза.
– Скажи, а у вас телефон есть? – спросил я.
– Есть. А что?
– А какой номер?
– А что – вам телефон поставили?
– Ага.
– Ой, тогда я тебе позвоню.
– Давай лучше я тебе.
– Давай.
Мы обменялись номерами телефонов.
И меня сразу охватило нетерпение. Я уже подгонял время, чтобы быстрее кончились уроки и я мог позвонить ей по телефону.
Она сидела рядом со мной, я слышал её дыхание, я мог говорить с ней, сколько захочется, но мне не терпелось поговорить с ней по телефону. Удивительно! Я даже пытался как можно меньше разговаривать с ней сейчас. Мне казалось, что тогда я больше смогу поговорить с ней по телефону.
После уроков я бежал домой так, как будто за мной гнались волки. Запыхавшийся, вскочил я в комнату и бросился к телефону. Кое-как попадая пальцем на кнопки от волнения, набрал номер.
В трубке щёлкнуло.
– Алло!
– Туся! – закричал я изо всех сил.
– Ой! Что случилось? Кто это? – послышался беспокойный голос в трубке.
– Это я… Стёпа. Ты что – не узнаёшь меня? Туся!
– Это не Туся, а её бабушка. Туси нет. Она ещё в школе. Скоро должна прийти.
Как похожи их голоса!
– Ой, извините! Извините! – и я быстро положил трубку, хотя бабушка, кажется, хотела что-то спросить.
Конечно, я понял, что Туся просто ещё не успела прийти домой. Я слишком быстро бежал, и живёт она чуть дальше от школы, чем я. Но всё равно тревожные мысли зашевелились в голове. А что, если она посмеялась надо мной и не позвонит. И не захочет говорить со мной. И вообще…
Я чувствовал себя почти несчастным.
Смотрел на телефон, а он стоял на подоконнике молчаливый и неприветливый…
Он зазвонил так внезапно и резко, что я даже подскочил.
– А… алло! – прохрипел я, потеряв от волнения голос.
– Стёпа! Это ты? Алло! Стёпа!
– Я! Я! Привет! – овладел я собой.
– Ой! Ты так мою бабушку напугал. Она уже думала, что-то случилось. Позвонил и повесил трубку. Разве так можно? Хорошо, что я сразу же пришла. Ну, как ты поживаешь? Что делаешь?
– Ничего… По телефону с тобой разговариваю.
– И я по телефону разговариваю. С тобой, – она засмеялась. – Сейчас буду обедать.
– Ия буду обедать.
– Ну, приятного аппетита! Пообедаешь – звони.
– Ладно. И тебе приятного аппетита.
– До свидания!
– До свидания!
Пошли короткие гудки – она положила трубку. Разогревая обед, я пел. Я пел весёлую песню:
Мы с папой всегда пели эту песню, когда были в хорошем настроении.
Я пообедал, вымыл после себя посуду, походил по комнате, три раза подходил к телефону и три раза себя сдерживал. («Ещё рано! Она ещё не пообедала. Наверное, только второе ест»). Наконец выдохнул, как перед прыжком в воду, и набрал номер.
– Алло! – послышался в трубке такой знакомый голос.
– Туся?
– Я.
– Привет!
– Привет!
– Ну, как пообедала? Вкусно?
– Вкусно. А ты?
– Тоже вкусно. А что ты делаешь?
– Ничего. А ты?
– Тоже ничего.
Я замолчал. Больше говорить было нечего.
Она тоже молчала.
– Ты почему молчишь? – наконец спросил я.
– А ты почему?
– Просто так.
– И я просто так.
И вдруг мне стало смешно. Я засмеялся. И она засмеялась.
Мы ничего не говорили, а просто смеялись в трубку. И это было почему-то так весело, что я прямо захлёбывался. Наконец она спросила:
– А почему мы смеёмся?
– Не знаю.
– И я не знаю.
И мы засмеялись еще сильнее.
– Ой!.. Ха-ха-ха!.. Мы как будто смех-травы наелись, – я не знаю, как это у меня вырвалось. Сболтнул и только потом понял, что я сказал.
– Ты знаешь, – говорила она, – а моя бабушка где-то давно читала, что в Аравии растет «весёлое» дерево. Если человек съест с него ягоду величиной с горошину, у него начнётся приступ смеха, который будет продолжаться несколько часов. За плодами в основном охотятся подростки. Но родители строго следят за тем, чтобы они не подходили к этому дереву.
– Серьёзно? Есть такое дерево? – у меня почему-то похолодело внутри. – А как оно называется?
– Не знаю. И бабушка не помнит. Она об этом где-то читала, но не помнит даже где.
– Интересно.
– Конечно. Ты представляешь, если плохое настроение, съел – и хохочешь себе.
– Ага.
– А папа сказал, что в Мексике растет кактус без колючек – лофофора, священное растение ацтеков. Если пожевать его, тоже будет весёлое настроение. Ещё и всякие галлюцинации – цветовые, зрительные и слуховые.
– Ага…
– Ну, ладно… Я тебя уже заговорила. Надо уже за уроки садиться. До свидания.
– До свидания.
Я положил трубку. Она, вероятно, почувствовала, что я почему-то скис, и, ничего не спрашивая, поспешила закончить разговор. Я был ей благодарен за это. Я бы ничего не смог ей сказать. Мне почему-то сразу стало как-то жутко – когда я услышал об этом «весёлом» дереве и о лофофоре. Значит, действительно есть такие растения. До сих пор я всё-таки чаще думал о смех-траве как о чём-то нереальном, сказочном, как о плоде творческой фантазии народа (сказал бы Чак). И лесовик Елисей Петрович, и моё бесплотное парение в прошлом – всё это было, но было в том гипнотическом состоянии полусна-полубреда, в которое неизвестно каким образом окунал меня Чак.
