Князь оборотней - Волынская Илона (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
— Сдадена в обмен вожаком Эгулэ, что главный в племени Мапа, прошлодневная охотничья добыча все того же племени Мапа: шкур волчьих, плохих, облезлых… — приказчик завозился, шурша берестой. — А немного вовсе сдали, и говорить нечего! Шкур заячьих да беличьих, клыками траченных… Вовсе эти Мапа одичали, господин шаман, ни одну белку нам сдать не могут, чтобы сперва ее не пожевать да не помусолить. Все беличьи шкурки как одна клыками битые, а сколько той белки — медведю на один клык!
— Зачем принимали? — вдруг негромко спросил Хакмар. — Некачественный товар следовало вернуть.
Канда и приказчик поглядели изумленно: дескать, чего лезешь, твоего голоса никто не спрашивал!
— А по доброте господина Канды! — отбрил наглого горца приказчик. — Чтобы Мапа те вовсе с голоду не померли! Вот и принимали, ясно тебе?
— Кое-что, безусловно, проясняется, — немедленно согласился Хакмар.
Почему-то его согласие приказчика и хозяина не порадовало, а насторожило — они переглянулись.
— Рыба вяленая связками, рыба соленая туесами… — забубнил приказчик, снова водя ногтем по бересте, — …и вовсе не считается!
— Почему? — рыкнул Хадамаха. Не торговали Мапа рыбой, сами зимой ели. Если уж рыбный припас пришлось в обмен отдавать, значит, вовсе родичи в долгах тонут, будто не медведи, а зайцы в весеннее половодье! А гад этот прилизанный еще говорит, что рыба не считается!
— Тухлая ваша рыба, вот почему! Сдавали как хорошую, а время прошло — завонялась, только выкинуть! Надуть небось хотели! — нагло объявил приказчик, но на всякий случай отодвинулся по длинной лавке, чтобы быть от Хадамахи подальше.
А тот даже разозлиться толком не мог! Засоленная рыба у них стухла — по зимнему морозу-то! Это была такая крайняя, беспредельная наглость, что Хадамаха сам хватал ртом воздух, как вытащенная из воды рыбина!
— Туеса с испорченной рыбой проверялись вместе с представителем от племени Мапа? — невозмутимо поинтересовался Хакмар. — Было доказано, что это именно их рыба?
Приказчик уставился на Хакмара, приоткрыв рот.
— А чья ж еще? — наконец пробормотал он.
— Да чья угодно! — Хакмар повел плечом. — Или вам, кроме Мапа, никто рыбу не привозит? Опять же, может, вы ее хранили неправильно. Может, вы, господин приказчик, в нее плевали!
— Ты чего городишь? — растерялся приказчик. — Чего бы это я стал в товары своего хозяина плевать?
— Из вредности! — предположил Хакмар. — Вы говорите — соленая рыба стухла, а я говорю, вы — вредный человек. Вон у вас даже соленая рыба — и та тухнет!
— Я не вредный! Я — полезный! — заорал приказчик. — У Мапа вообще товары гнилые! Потому как они — зверье. Зверье тухлятину жрать обожает, вон и мясо они привезли с душком, лежалое! Люди эдакую гадость есть не станут, оно в счет не пошло!
— И вы вернули Мапа их товар? — В голосе Хакмара звучал не вопрос, а утверждение: дескать, конечно же, вернули, иначе-то как?
Приказчик растерялся совсем. Жалобно покосился на шамана Канду, наткнулся на ответный яростный взгляд и стух окончательно, совсем как та рыба!
— Как вернуть? Как бы мы его, тухлое, отвезли, оно ж на весь лес воняло, все б окрестные медведи сбежались…
— Вот они бы и забрали — все-таки родственники, — буркнул Хадамаха. — И свеженькое заодно прихватили. — Он многообещающе поглядел на приказчика.
— Медведь мне угрожает! — немедленно наябедничал приказчик.
— Чем, свежим мясом? — вздернул брови Хакмар.
— Ну хватит! — шаман Канда хлопнул ладонью по столу. — Слова твои пустые, а вот в свитках у меня записано, что племя Мапа и за прошлый-то День долг свой не покрыло, а уж на нынешнюю Ночь наново товаров нагребло! И вожак их, Эгулэ, на то согласился и долговую бересту подписал! Так что нечего разговаривать! Закон знаешь — отцовские долги на сына переходят. — Шаман зло усмехнулся Хадамахе. — С братца твоего, окромя блох со шкуры, не дождешься ничего, вот и выходит — ты мой должник.
— Я, — коротко кивнул Хадамаха и потянулся к мешку с храмовой добычей.
И почувствовал на запястье сильные пальцы Хакмара. Южанин едва заметно покачал головой. Боится, что Хадамаху обманут, как обманывали простаков мошенники, которых сам Хадамаха таскал к господину тысяцкому в участок! И того не понимает, что ему сейчас все равно! Да обманывайте, ради Эндури, забирайте все, только дайте уже до родных добраться!
— Я тороплюсь, — сквозь зубы процедил Хадамаха.
— Моим способом быстрее будет, — отрезал Хакмар, стискивая запястье еще сильнее.
— Ты что, Хакмару не доверяешь? — требовательно шепнула в ухо Аякчан.
Хадамаха чуть не зарычал. Он должен улаживать отношения с друзьями, которые ему не совсем и друзья, так, Мать-Земля разом свела (и даже чтоб ее Эрлик побрал в благодарность, не пожелаешь — что ей тот Эрлик, они давно знакомы!). Должен показывать, что доверяет, не должен обижать, должен понимать… А он хочет маму с братом понимать и не обижать! Он хочет быть рядом с совсем другими людьми! И медведями! Не хочет он, как тот жрец — один только долг и никакой родни! Но Хадамаха все-таки разжал пальцы, выпуская мешок.
Хакмар кивнул и, подмостив мешок с добычей себе под зад, уселся прямо перед шаманом. В мешке ощутимо брякнул металл. Глазки шамана вспыхнули интересом.
— Могу я посмотреть долговые записи? — поинтересовался Хакмар.
— Сжечь не вышло — порвать хочешь? — приказчик торопливо отодвинул бересту подальше.
Хакмар поморщился:
— У любого уважаемого торговца на каждую расписку имеется копия.
— Господин шаман, этот заброда хочет сказать, что вы не уважаемый! — влез ошивающийся у приказчика за плечом Хуту.
— Я хочу лишь сказать, что у вас есть копии, — мягко улыбнулся Хакмар.
— Дай ему записи, — процедил Канда, бросая на стражника недобрый взгляд.
Хакмар кивнул и углубился в чтение, внимательно сверяя цены взятых в долг товаров с ценами на принесенные шкуры, мясо и жир.
— Бересты писчей, может, дать? — издевательски предложил приказчик, похоже, намекая, что Хакмар с такой сложной штукой, как писание, не справится.
— Благодарю вас, такие простенькие расчеты меня учили делать в уме, — рассеянно обронил тот. — Я так полагаю, что оценить этих погрызенных медведями белок нельзя — все шкурки сгорели в пожаре?
— Все как одна сгорели, — ухмыльнулся приказчик.
— Отлично, тогда я хотел бы видеть образец наконечников.
— А тоже на пожаре остались! — лихо ответил приказчик — дескать, ну и что ты сделаешь?
— То есть вожак Эгулэ купил такие же наконечники, как те, что были в лавке? — переспросил Хакмар.
— Такие же, да не купил, а в долг взял! — уточнил приказчик. В голосе его впервые проскользнула неуверенность, он чувствовал подвох, но не мог понять, в чем он. — Хорошие наконечники, других не держим!
Хакмар невозмутимо кивнул и полез в мешок. Железо зазвенело. Канда и Хуту вытянули шеи, стараясь заглянуть внутрь. Хакмар засунул в мешок обе руки и принялся перебирать там, что-то сосредоточенно подсчитывая про себя. Выражение ожидания на лице Канды стало трагичным. Потом его физиономия начала наливаться гневом. И вот тогда Хакмар поднял голову, вздохнул, как вздыхают купцы, когда кричат: «Эх, забирай товар, только для хорошего человека от сердца отрываю!»— и выложил перед Кандой один-единственный наконечник копья.
— Это… что? — недобро спросил Канда.
— Оплата. За все долги племени Мапа, нынешние и прошлодневные, — невинно сообщил Хакмар. И прежде чем приказчик успел заорать, небрежно обронил: — У вас отличные цены на железо. Если паршивая стойбищная ковка столько стоит, то настоящая южная сталь… — Он озабоченно поглядел на единственный наконечник и пробормотал: — Не слишком ли я щедр? Эх, ладно, пусть будет, чтобы потом никаких претензий!
— Какое стойбищное железо! — заорал приказчик. — У нас самая настоящая южн… — И осекся, глядя на Хакмара.
— По принятому два Дня назад Торговому уложению Снежной Королевы и ее Советника, пункт шесть, подпункт двенадцатый, всякий, торгующий фальшивыми изделиями южной стали и тем подрывающий доверие к торговому клейму мастерских гор Сумэру, — явно наизусть начал Хакмар, — подлежит штрафу в размере всего имущества и безоплатной отработке нанесенного оскорбления в горных мастерских, буде господа южные мастера того пожелают.
