Дорога ветров - Джонс Диана Уинн (читаем книги бесплатно TXT) 📗
— О, я понял! — воскликнул Йинен. — Это, должно быть, гирлянды с фестиваля. Наверное, отлив унес их в море.
— Наверное, яблоки уже несъедобные? — предположил Митт.
И тут тревожно вскрикнула Хильди. Она взволнованно тыкала пальцем вперед — там на волнах качалось что-то еще. На одну жуткую секунду Митту и Йинену показалось, что это утопленник. Вот намокшие льняные волосы и протянутая в сторону рука... А потом фигура перевернулась и стала похожа просто на циновку из белого тростника.
— Как вы не видите! — завопила Хильди. — Это же Старина Аммет!
«Дорога ветров» вильнула в сторону и содрогнулась — это Йинен, разволновавшись, чуть было не отпустил румпель. Митт метнулся от борта к борту. Несмотря на все свои различия, они были холандцами и понимали, что такая удача приходит только раз в жизни.
— Мы его упустим, упустим! Быстрее, Митт! — закричала Хильди. — Давай мне багор!
Митт прыгнул прямо на Йинена и перехватил у него румпель.
— Иди. А я разверну яхту.
Йинен понимал, что сам он с таким маневром вряд ли справится. Едва дождавшись, чтобы Митт за него перехватил румпель, мальчик прыгнул на палубу и побежал к сестре, схватив на бегу швабру и багор. Он сунул швабру Хильди, и они вдвоем, размахивая своими инструментами, восторженно устроились на остром носу яхты. Когда Митт провел «Дорогу ветров» мимо Аммета и снова повернул ее против ветра, он опасался, что один из них или даже оба присоединятся к Старине Аммету в воде. Однако «богатеи» крепко цеплялись за бушприт. Митт убрал грот, чтобы «Дорога ветров» пошла помедленнее, и она заплюхала вперед. Волны ударились о нос и обрызгали Хильди и Йинена с ног до головы. Когда до плавающей соломенной фигуры оставалось всего несколько локтей, Митт поставил «Дорогу ветров» прямо против ветра, так что она почти остановилась, содрогаясь и хлопая парусом. Хильди с Йиненом улеглись на палубе и потянулись за Стариной Амметом.
Митт с тоской наблюдал за их стараниями. Эта парочка совершенно не знала, как что-то достают из моря. Хильди тыкала шваброй. Йинен повис под бушпритом, словно обезьяна, и пускал насмарку тонкие маневры Митта, отталкивая Старину Аммета все дальше. Убедившись, что еще немного — и они его упустят, Митт закрепил румпель и отправился помогать. «Дорогу ветров» тут же развернуло бортом к волне, так что сильный ветер чуть было не наполнил паруса яхты. Митт понял, что так они перевернутся, и поспешно вернулся к румпелю.
— Своенравная ты, однако! — сказал он «Дороге ветров». — Изволь меня слушаться, а не то я всех вас потоплю, так и знай!
Но эта резкая перемена курса дала Йинену лишний локоть. Ему удалось зацепить соломенное чучело багром. Хильди прижала его сверху шваброй, чтобы он не вывернулся, и вдвоем они забросили Беднягу Аммета на палубу, словно сноп пшеницы, которым он, в сущности, и был.
Митт изумился тому, что мог принять эту массу сложно переплетенных колосьев за утопленника. У Старины Аммета по-прежнему были руки, ноги и лохматая голова, но теперь его форма больше напоминала медузу, а не человека. Почти все красивые ленты исчезли, лицо искривилось и разъехалось. Вот уж воистину — Бедняга Аммет. И все же они были страшно рады его видеть. Они крикнули: «Добро пожаловать на борт, Старина Аммет, сударь!» — поскольку знали, что говорить положено именно это. Митт радостно вернул «Дорогу ветров» на прежний курс. Хильди с Йиненом сначала неуклюже исполнили торжествующую пляску на крыше каюты, а потом принялись закреплять Старину Аммета на бушприте, вместо резного носового украшения — потому что это тоже полагалось сделать.
Старина Аммет оказался квелым и намокшим. Превратить его в носовое украшение оказалось непросто. Йинен притащил мотки шпагата и веревку. Митт выкрикивал советы. Хильди искала в каюте что-нибудь, что поддержало бы раскисшую и отяжелевшую пшеницу. Митт настолько замучил ее советами, что Хильди огрызнулась:
— Отстань! Можно подумать, ты каждый год вытаскиваешь из моря по десятку Амметов!
На это ответить было трудно. Митт разобиделся и замолчал, утешившись тем, что пробормотал себе под нос:
— Глупые бабы! Все они одинаковые. Ничего не понимают.
Он высокомерно наблюдал за тем, как Старину Аммета нанизывают на веник, позолоченную раму от картины и две деревянные ложки, а потом приматывают к позолоченной дверце от гальюна. После этого его очень крепко привязали к бушприту, где он начал гордо подниматься и опускаться на волнах вместе с яхтой. Митт понимал, что и сам бы лучше сделать не смог, поэтому авторитетно сказал:
— Он станет жестче. Он пропитался солью. Но учтите — он может немного завонять. — Но потом он поддался чувству честной гордости и добавил: — Хорошо смотрится, правда?
Йинен и Хильди были полностью с ним согласны.
— А почему никто никогда не находит Либби Бражку? — спросила Хильди.
Она легла на живот и заглянула под грот, словно рассчитывала где-то поблизости, на другой стороне серого бурного моря, увидеть Либби Бражку.
— Она же из винограда и мягких ягод, — сказал Йинен. — Сразу намокает и тонет. Было бы чудом, если бы нам досталась и она тоже.
Митт расхохотался и хлопнул себя по карману красно-желтых штанов.
— А я о ней совсем забыл! Это и правда чудо. Вот. Смотрите.
Он вытащил из кармана маленькое восковое изображение Либби Бражки. Как и Аммет, она не слишком хорошо выглядела. Восковые ягоды расплющились, на них отпечатался рисунок ткани. Ленты превратились в грязные шнурки. Однако Хильди и Йинен обрадовались ей больше, чем новой и сверкающей фигурке.
— Ох, красота! — сказал Йинен. — Мы — самая удачливая яхта в мире. Можно, я закреплю ее на корме?
— Давай! — согласился Митт.
— Какая прелесть! — проговорила Хильди, поглаживая Либби Бражку, пока Йинен отматывал кусок бечевки. — Мне всегда хотелось такую, но нам не разрешали покупать что-то на лотках. Эти ягоды шиповника! Откуда она у тебя?
— Пока я был в бегах, — ответил Митт, — мне ее на счастье подарила одна торговка.
— Ты хочешь сказать — она знала, что ты в бегах? — спросила Хильди, неохотно отдавая Либби Бражку брату, чтобы тот смог привязать ее позади румпеля.
— Нет, — ответил Митт, глядя на плавно вздымающийся горизонт. Ему хотелось, чтобы эта дуреха поняла, каково в Холанде живется таким, как он. — Она узнала, что я в бегах, сразу же после этого. Пришли солдаты и стали обо мне спрашивать. Она подарила мне Либби Бражку, чтобы меня подбодрить: видишь ли, лицо у меня было вытянутое, словно канава на Флейте, — я ведь не знал, куда мне податься и что делать. А потом, когда солдаты спросили торговку, ей пришлось сказать, что она меня видела. Она не посмела не сказать. Таковы люди. У вас все по-другому.
Йинен обдумывал услышанное, пока тщательно привязывал восковую фигурку.
— Мы ведь сейчас тоже в бегах, в каком-то смысле. Почему у нас все по-другому? Если какой-нибудь рыбак увидит «Дорогу ветров», то расскажет об этом. И меня это ничуть не расстраивает.
Йинен упустил главное. Митт подумал о Мильде, Хобине и малышках и обо всех прибрежных жителях, которым нравилось, как он продает рыбу, о десятках людей, которых он больше никогда не увидит... Подумал — и так разозлился на Йинена, что ему захотелось спихнуть богатенького мальчишку в море.
— Но вы ведь не поставили себя вне закона, так?
— Нет, поставили, но по-другому, — возразила Хильди.
Ей тоже показалось, что Йинен упустил главное, и она решила, что загладить это можно, только убедив Митта в том, что у них тоже есть свои трудности. Она рассказала ему об их притворном бегстве при помощи разорванного покрывала, а потом — о настоящем, с пирогами. Митт едва удержался от ухмылки. Для них все это было игрой.
А вот Йинен вовсе не считал, будто он что-то упустил. Он с восторгом смотрел на Либби Бражку, которая уже блестела от мелких водяных брызг, и с гордостью — на Старину Аммета, поднимавшегося и опускавшегося на бушприте, и обдумывал все, что он теперь знал о Митте. Все это не складывалось как надо, и ему захотелось понять, в чем дело.
