Волшебная книга Эндимиона - Скелтон Мэттью (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
Он взял книгу об Оксфорде и кинул ее через всю комнату. И злорадно смотрел, как она плюхнулась возле мусорной корзинки, бесстыдно задрав страницы, а переплет повис, будто сломанное крыло. Смотрел, и ему хотелось плакать. Он сказал себе, что не станет распускать нюни, будет сильным и никогда больше не поверит матери. Для нее ведь главное только одно: ее работа, карьера. Она часто употребляет это противное слово.
Но папа у них не такой — он совсем другой…
Вторую ночь подряд Блейк не может уснуть. Сложив руки на груди, он сидит в кровати и думает. О чем? Обо всем — о папе, о маме, о том, почему они поссорились… Или как это по-другому назвать?.. Об Эндимионе Спринге, которому он, Блейк, для чего-то понадобился… Или не ему, а какому-то страшному Привидению? Какой-то Тени? А может, это вовсе Человек?..
За окном в темноте шумит дождь. Или ветер. Они шумят вместе, дуэтом. Неярко горят уличные фонари. Зыбкие блики света гуляют по стенам комнаты…
Блейк вспомнил, что час или два назад он услышал, как из комнаты, где находилась Дак, вышла их мать. Она направилась к его двери, и он ждал, что она войдет к нему, очень ждал, и в то же время не хотел этого… И она не вошла, не поцеловала его в лоб (пусть даже «кофейным» поцелуем), не пожелала спокойной ночи.
Сейчас это всплыло в памяти, и на глаза навернулись слезы. Или он плачет вовсе не из-за этого? А потому что ясно, как на экране, перед ним предстал тот день. День Великого Спора. Это была пятница, и он предвкушал, как шикарно проведет ее: не будет ровно ничего делать после возвращения из школы. А когда пришел, родители были уже дома, они стояли на кухне и глядели друг на друга, как бойцы на ринге. Они молчали, но он ощущал, что каждый из них хочет сказать, или уже сказал, другому что-то неприятное, злое. В воздухе было напряжение, как летом перед грозой.
И затем она грянула. Первый раунд был за матерью: она кричала, она обвиняла отца, слова вылетали, как пули, из ее широко открытого рта, ударялись в стенки, в буфет, в люстру, отскакивали от холодильника и плиты. Отскакивая, они попадали в Блейка и в Дак, тоже вошедшую к этому времени в кухню, и больно ранили их.
Некоторые приятели Блейка воспитывались в семьях, где не было отцов, и он вдруг подумал: наверное, так и начиналось у них то, что называется словом «развод», которое потом переходит в «уход», когда женщина остается без мужа, а дети — без отца. Теперь это же начинается и у него с сестрой…
Крики закончились, наступила тишина, которая была для него еще страшнее: словно вообще наступил конец всему — Смерть. Телефонный звонок в этой тишине прозвучал как взрыв. Но никто не обратил на него внимания. Все молчали. У родителей на глазах были слезы.
И вот в эти минуты Дак выскочила из кухни и вскоре вернулась обратно в своем любимом ярко-желтом плаще. Никто бы наверняка не обратил на нее внимания — было не до того, — если бы она не произнесла дрожащим голоском: «Я надела его, чтобы не промокнуть от ваших слез…» В кухне раздался смех. Первым, кажется, засмеялся папа, за ним — мама, потом криво улыбнулся Блейк и позже всех залилась смехом Дак…
Все это сейчас вспоминал Блейк, сидя без сна в кровати и глядя на закрытую дверь своей комнаты, куда так и не вошла мать… И правильно сделала! Он ведь совсем не проявляет к ней внимания, о чем его просил отец перед их отъездом, а наоборот — волнует и раздражает понапрасну. Никогда не спросит даже: как она спала и как себя чувствует. И не рассказал о том, что произошло с ним за последние два дня и что, может быть, угрожает ему, а если верить этому всклокоченному профессору Фоллу, то и всему миру.
При этой мысли Блейк краем глаза посмотрел на бумажного дракончика, мирно лежащего на прикроватном столике. Посмотрел и с легкой дрожью вспомнил о том, что он должен, просто обязан сделать. Он — Блейк Уинтерс. Найти Эндимиона Спринга!.. То есть книгу о нем. Или того, кто украл эту книгу… Словом, сделать то, что можно выразить расхожим присловием: «Пойди туда, не знаю куда, и сделай то, не знаю что…»
Ну и как все это прикажете выполнить? Вы бы смогли?.. Вот то-то…
Ему снова захотелось — просто зачесались руки — развернуть лежащего рядом дракончика: может, бумага, из которой он свернут, содержит какие-нибудь секретные, необходимые ему сведения? Но ведь тогда дракончик перестанет существовать, потому что Блейк не сумеет снова свернуть его таким же образом. И разве он существует на самом деле, этот дракончик? Но если нет, почему же он шевелится в мешке? Или все это привиделось? Просто Блейк проваливался в сон на минуту, и ему снилась всякая чепуха…
Голова шла кругом от этих мыслей, его и вправду потянуло в сон. Отяжелевшей рукой он выключил настольную лампу, сполз с подушки и вытянулся на постели.
За окном не утихал дождь. Под его каплями на ветру колыхалась листва большого дерева. Кажется, это бук. И как интересно: в неярком свете уличных фонарей он видит… он различает в густой листве спрятавшегося там дракона!
Вон его уши, когти, крылья… Выходит, тот может в любую минуту улететь, как ракета?.. А вон его длинный хвост…
А что если это отец или старший брат моего дракончика? — пришло в голову Блейку, и с этим он уснул.
Майнц, Германия, весна, 1453
Нам было слышно, как Фуст мечется, словно дикий зверь, там, внизу, роясь в своем сундуке, из которого я совсем недавно совершил кражу.
— Ты сам не понимаешь, что наделал, — произнес Петер прерывающимся от волнения голосом.
Голос показался мне странным. Я приподнялся и увидел слезы в глазах у Петера. Да, он плакал, он был страшно испуган, но за кого он боялся больше — за меня или за себя, — я сказать бы не мог.
— Ты его не знаешь, этого человека, — снова заговорил Петер. — Он не остановится ни перед чем. Ты… ты все испортил, и сам теперь в жуткой опасности. Он уничтожит и тебя, и меня… И я не женюсь на Кристине…
Хотя многое я понимал и без него, от его слов мне сделалось еще страшнее. Что же я наделал?
— Быть может, — продолжал Петер, — мой хозяин тоже увидит и прочитает тот стих с твоим именем «Эндимион Спринг», который, как ты мне рассказал, отпечатался там с помощью крови из твоего пальца… И что тогда?
Мне нечего было ответить, и он ответил сам. Сказал то, о чем, видимо, долго думал сейчас, неподвижно лежа на спине:
— Тебе нужно бежать отсюда, Энди.
Наверное, он прав. Но я не хочу этого! Не хочу вновь становиться оборванцем-сиротой, немым бродягой.
Петер продолжал убеждать меня. Он говорил, что его хозяин не только страшный человек, но и очень умный, проницательный, хитрый. Наверняка он решил проверить меня — на тот случай, если надумает взять к себе в услужение, с моими ловкими в типографском наборе руками. И поэтому притворился, что у него припадок…
— Но как же, — хотелось мне спросить, — он же не мог знать…
— Он все знал. — Словно прочитав мои мысли, уверенно сказал Петер. — Знал, что ты прячешься в комнате, и захотел испытать тебя. У него не было никакого припадка, это я точно знаю. Он просто задумал проверить, может ли он тебе доверять, и еще — сумеешь ли ты вызвать буквы на его волшебной бумаге. Ты сумел, верно?.. И теперь он не отцепится от тебя и постарается использовать вовсю. Тебя и твою кровь… Пока она не иссякнет в твоих жилах.
