Пленники компьютерной войны - Рубинстайн Джилиан (библиотека электронных книг txt) 📗
Бен вызывающе посмотрел на Мидори. Японка отвернулась и нахмурилась, а затем застыла на месте, оглянувшись на толпу позади.
Эндрю проследил за её взглядом. Высокий австралиец, сфотографировавший Бена и Элейн, оживлённо беседовал с японским бизнесменом. Они словно пытались наблюдать за их группой, не привлекая к себе внимания. Или ему все-таки показалось? С тех пор как Эндрю приехал в Токио, ему то и дело чудились всевозможные невероятные вещи.
Элейн потянула Бена за рукав.
— Нам нужно догнать Шез, — озабоченно повторила она.
— Само собой, — отозвался он. — Пошли с нами, Эндрю. Мы покажем тебе, где мы остановились, а потом ты сможешь прийти и посмотреть представление.
Живая статуя немного продвинулась по улице и теперь находилась напротив того места, где они разговаривали. Элейн остановилась как вкопанная и во все глаза уставилась на женщину, по-прежнему стоявшую у шляпы с деньгами.
— Ты знаешь её? — спросил Эндрю. — Странная вещь: я увидел её раньше, и она напомнила о тебе.
Элейн передёрнула плечами. Она не ответила и торопливо прошла мимо женщины, отвернувшись в другую сторону. Эндрю оглянулся через плечо. Женщина смотрела им вслед. Как и Элейн, она выглядела так, словно увидела призрака.
Шез и Харуко ушли дальше, чем они предполагали, но Элейн ещё могла видеть их далеко впереди. Шез выделялась в толпе своим высоким ростом. Они остановились возле группы рокеров в черных джинсах и черных кожаных куртках. Из шести синхронизированных магнитофонов лилась мелодия «Рок Круглые Сутки». Шез отдала свою сумочку Харуко и начала танцевать.
Мидори что-то настойчиво втолковывала Эндрю. Он нахмурился, потом кивнул и ускорил шаг, чтобы догнать Бена и Элейн.
— Эти люди по-прежнему следуют за нами, — тихо сказал он, поравнявшись с Элейн.
Бен остановился у лотка уличного торговца бижутерией и мелкими сувенирами. Торговец не был японцем; судя по внешности, он приехал из Ирана или иной страны Среднего Востока. Роза рассказывала Эндрю об иностранных рабочих в Японии, об их одиночестве, оторванности от семей и нелёгкой жизни в стране, чьи жители не отличаются особым расположением к иностранцам.
— Они не смогут ничего сделать, если Шез и Харуко будут рядом, — ответила Элейн, — Давай просто догоним взрослых и останемся сними. Если ты так беспокоишься, они могут проводить тебя до отеля.
— Элейн, — с серьёзным видом сказал он. — Не надо обманывать себя и думать, будто мы ещё немного погуляем, потом скажем друг другу «до свидания» и разбежимся в разные стороны. Что-то произошло, и все вокруг начало меняться. Разве ты не чувствуешь?
— Да, — ответила она. Её лицо застыло от внутреннего напряжения. — Я чувствую это... глубоко внутри. Что-то изменилось, хотя словами этого не объяснить. Я как будто могу сделать все что угодно, заставить сбыться любую мечту. Но другие люди хотят получить эту силу. Они хотят захватить нас, распоряжаться нами. Наверное, нам нужно попробовать помешать им. Положить этому конец — прямо сейчас!
— Нет, нужно поскорее уходить отсюда, — возразила Мидори, подойдя к ним.
— Подождите, — попросил Бен. — Я хочу купить подарок своей маме.
— Купишь попозже. — Эндрю потянул его за рукав, но Бен остался стоять на месте.
— Какое из них тебе больше нравится? — спросил он у Элейн, указав на два бисерных ожерелья — голубое и вишнёвое.
— Оба, — коротко ответила она. — Выбирай любое. — Настойчивость Мидори беспокоила её, и ей ещё сильнее захотелось вернуться к Шез и Харуко.
— Вы американец? — спросил уличный торговец.
— Нет, что вы, — ответил Бен. — Я австралиец.
— Австралиец? — Смуглое лицо торговца расплылось в широкой улыбке. — Сидней?
— Вообще-то я родом из Аделаиды, но...
— Бен, — с укоризной перебил Эндрю. — Ты что, собираешься поведать ему историю своей жизни?
— Мой двоюродный брат живёт в Сиднее, — сказал торговец.
— Здорово! А где?
— Кажется, это место называется Мерритвилль.
— Мерриквилль, — автоматически поправил Эндрю.
— У вас очень хороший английский, — заметил Бен. — Вы говорите и по-японски?
— По-японски, по-английски и по-арабски, — ответил торговец. — И немного по-немецки.
— Ого! — снова воскликнул Бен. — Разве вы не могли найти себе работу получше?
Смуглый мужчина как-то странно посмотрел на него. Цинизм в его взгляде сочетался с бесконечной усталостью.
— Мне бы хотелось пожить в Австралии, — медленно произнёс он. — Но очень трудно получить визу.
— А здесь не трудно?
Торговец пожал плечами.
— Как вы думаете, почему я продаю безделушки на улице? — Видимо, разговор начал утомлять его, и он решил сменить тему: — Ну что, берете? Продам подешевле, ради вашей матушки из Австралии. Думаю, бусы ей понравятся. Восемьсот иен.
Бен порылся в кармане, нащупав незнакомые деньги. Он вынул банкноту в 5000 иен, полученную от австралийца. Иранец только посмотрел на неё и протянул обратно.
— Извините, нет сдачи, — сказал он. — У вас есть деньги помельче?
Бен протянул несколько монеток на ладони. Торговец выбрал 500-иеновую и три штуки по 100 иен.
— О’кей. — Он вложил ожерелье в маленький коричневый конверт. — Желаю приятно провести время, и удачи вам!
Мидори нахмурилась ещё сильнее, чем раньше.
— Скорее, — сердито сказала она. — Мы потеряли слишком много времени.
Бен уже собирался спросить, к чему такая спешка, и хотел с нарочитой неторопливостью рассмотреть покупку: он очень не любил, когда кто-то пытался помыкать им, а эта девушка, с её безупречным английским и властными манерами, вела себя просто невыносимо. Но тут он неожиданно осознал, что люди вокруг толкают его совсем не так, как это обычно делают случайные прохожие на улице.
Группа японцев в монашеских балахонах и традиционных кимоно, выглядевших вполне мирно и безобидно, словно невзначай окружила их и начала оттеснять в противоположном направлении от Шез и Харуко.
— Эй, — резко обратился Бен к ближайшему человеку. — Смотрите, куда идёте!
— Сумимассн, — пробормотал тот. — Шицуреи шима-су. — Тем не менее при этом продолжал подталкивать Бена.
Мидори что-то очень быстро и сердито произнесла по-японски, но это не произвело впечатления на незнакомцев. Они продолжали своё молчаливое, неумолимое движение, выталкивая ребят с дороги.
— Бегите! — Вслух Мидори не сказала ни слова, но они ощутили, как нечто, глубоко спрятанное в их сознании, внезапно пробудилось, слилось воедино и начало действовать. Они двигались как одно существо с несколькими телами, но единой волей. Каждый внезапно нырнул в сторону быстрым, неуловимым движением, напоминавшим фигуру сложного танца. Они обогнули живую стену, выстроенную членами секты «Чистого Разума», и побежали по улице.
Ты счастлив. Ты растёшь. Ты чувствуешь, как расширяется твой разум: его части собираются воедино. Твоя мощь возрастает. Ты видишь множеством глаз, думаешь множеством клеток. Ты проворнее любого из тех, кто пытается помешать тебе. Ты смеёшься, ускользая от их неуклюжих рук.
Ты видишь сияющий мир, пульсирующий разноцветными красками. Он ошеломляет тебя, но ты хочешь узнать о нем как можно больше. Теперь, когда твоё сознание разрастается, ты сможешь захватить власть над этим удивительным миром, и вся масса его мозговых клеток станет твоей. В твоём смехе звучит торжество. Ты начинаешь играть, творить...
У входа на станцию Хараюко их бег замедлился из-за плотной толпы. Люди из секты «Чистого Разума» немного отстали, но продолжали преследование — методично и безостановочно, словно монстр из кошмарного сна. Мидори пыталась купить билеты в автоматической кассе, но очереди были огромными.
— Это безумие, —прошептала Элейн. — А как же Шез? Мы должны сказать ей, куда мы едем!
Но, бросив взгляд на бледные лица и бритые головы преследователей, она присоединилась к Мидори в лихорадочном поиске мелочи для билетных автоматов.
