Проект Омега - Паттерсон Джеймс (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Встреча прошла на высоком дипломатическом уровне, — не дрогнув, заключает Клык.
43
О'кей, вот тебе, дорогой читатель, пара-тройка запутанных вопросиков: будешь ли ты считать бредом, если тебе, прикованному психованными генетиками-белохалатниками к койке в секретной экспериментальной лаборатории, снится, что ты спишь и видишь сон о том, как психованные генетики-белохалатники приковали тебя к койке в секретной экспериментальной лаборатории? Что именно тебе снится? Где сон, а где явь? Как отличить сон от реальности?
Я мучаю себя этими бессмысленными вопросами и гоняюсь по одному и тому же заколдованному кругу, как белка в колесе.
Отсюда вытекает еще один интересный вопросик: если я мучаю себя и свои мозги, пытаясь понять, что есть что, кто меня мучает? ОНИ или я сама? Можно ли считать, что раз они меня создали, раз они все это завертели, то ОНИ и есть мои мучители?
Так или иначе, но в какой-то момент я заснула. Точнее, напрочь вырубилась. Я поняла это только потому, что вдруг почувствовала, как чья-то рука трясет меня за плечо, возвращая в сознательное состояние.
Как всегда, прихожу в себя на полных оборотах, инстинктивно готовая к бою. Правда, это чистая метафора. К какому бою можно быть готовой, будучи намертво связанной по рукам и ногам.
Я отлично вижу в темноте. Так что в мгновение ока различаю нависшую надо мной знакомую неповоротливую тяжелую фигуру.
— Ари! — шепчу почти беззвучно.
— Здравствуй, Макс, — говорит Ари, и в первый раз за долгое время мне не кажется, что он тронутый. За последние пару месяцев каждый раз, как я видела этого шизика, было похоже, что он стоит на краю пропасти под названием «безумие» и не видит банановой кожуры под ногами.
Но теперь он кажется не то чтобы нормальным, но, по крайней мере, хоть пена у него изо рта не идет.
Жду первого всплеска яда.
Странно. Ари пока не отпускает ни злобных, ни язвительных комментариев и ничем мне не угрожает. Зато он отстегивает ремни у меня на одной руке, перекладывает ее на ручку кресла-каталки и снова там пристегивает.
Так-так… Интересно, смогу ли я взлететь пристегнутая к креслу? Может быть, и смогу. Сейчас посмотрим, что из этого получится. В общем-то, если хорошенько в этой штуковине разогнаться, это только здорово облегчит мне взлет.
Я пересаживаюсь в кресло, и Ари пристегивает мне щиколотки к штангам кресла у правого и левого колеса. Только было я напряглась, всем телом пытаясь рвануться вперед, он шепчет мне в самое ухо:
— Не трать сил понапрасну. Они специально утяжелили кресло свинцом. Оно весит больше ста семидесяти пяти фунтов.
Вот черт! Хотя роста я высокого, из-за всяких генетических модификаций костей вешу никак не больше ста фунтов. К тому же я практически всю жизнь живу впроголодь. Вот и получается, какой бы я ни была сильной, такой тяжести мне от земли не оторвать.
Гляжу на Ари с омерзением:
— Ну что теперь, гигант? Куда ты теперь меня волочишь?
Но он на мои приколки не поддается:
— Я просто подумал, что, может быть, я с тобой чуток погуляю. Прокачу тебя по окрестностям. Вот и все.
44
— Ну и ну. Экскурсия по местам генетических экспериментов. С высококвалифицированным экскурсоводом ирейзером Ари.
Но вдруг в голову мне приходит занимательная мысль:
— Они известили меня о выходе всех ирейзеров на заслуженный отдых. И если бы ты не привязал меня накрепко к этой хреновине, я бы показала тебе, что означает этот их «выход на заслуженный отдых».
— Все правильно. Я последний. Они всех остальных… убили, — грустно подтверждает мой извечный враг.
По какой-то не понятной мне причине от его спокойного, тоскливого заверения этого ужасного факта кровь стынет у меня в жилах. Каким бы мерзавцем он ни был, в нем все равно временами проглядывает маленький мальчик, которым я знала его много лет назад. Они его поздно мутировали. Ему тогда уже три года исполнилось. Результат оказался для него весьма плачевным. Не повезло бедняге.
Ладно. Что-то я рассиропилась. Сколько раз этот «бедняга» старался меня укокошить? Без счету. Так что нечего его жалеть.
— Стаю тоже хотят на тот свет отправить, — меняю я тон, злобно сощурившись. — Я что, первая? Это затем тебя прислали меня «покатать»?
Он отрицательно трясет головой:
— Я просто получил разрешение вывезти тебя на прогулку. Я знаю, что вас всех тоже собираются… на покой отправить. Я только не знаю, когда.
У меня возникает идея.
— Послушай, Ари, — я пытаюсь изменить тактику. Вот только не знаю, как у меня это получается. Язвить или угрожать — на это я мастер. А насчет уговорить, в этом я не уверена. — Может, нам попробовать всем вместе свалить отсюда к чертовой бабушке? Не знаю, что наплел тебе Джеб, но ты ведь, поди, тоже в списке «вымирающих пород».
Меня захлестывает вдохновение, и я готова развивать тему. Но он печально меня останавливает.
— Я знаю. Я тоже. — Он толкает кресло-каталку вперед через двойные двери, и мы оказываемся в длинном зале, освещенном мерцающими лампами дневного света. Линолеумный пол надраен до блеска. Неожиданно он опускается передо мной на колени и оттягивает от шеи воротник рубашки.
Я отшатываюсь, но он тихо говорит:
— Смотри. Видишь вот здесь дату? Это мой «срок годности». У нас у всех есть «срок годности».
Во мне просыпается нездоровый мрачный интерес, и я наклоняюсь вперед посмотреть, что у него там. На шее, у первого позвонка, под самыми волосами похожий на татуировку ряд цифр. Действительно, вроде бы дата. Год — нынешний, и месяц вроде тоже нынешний. Но я не уверена. В тюряге время тянется месяц за два. Так что поди разбери.
Я думаю: «И вправду, бедняга. Бедный, бедный Ари». Но сострадание тут же отступает: «Не может быть. Это просто их очередной трюк. Они опять дергают мою цепь».
— Что это значит «у нас у всех есть „срок годности“»? — подозрительно спрашиваю его.
Он смотрит на меня открытыми глазами давно забытого Ари, Ари-ребенка:
— Все мы, каждый экспериментальный образец, созданы с изначально заложенной датой аннигиляции. Когда этот срок подходит, дата проступает сзади на шее. Моя проявилась несколько дней назад. Так что я скоро… того…
Смотрю на него в ужасе:
— И что происходит в тот день?
Ари пожимает плечами и поднимается на ноги снова везти меня дальше.
— Я умру. Они сначала хотели меня вместе с остальными уничтожить. Но потом решили, что мой естественный срок годности все равно близко. Вот и дали мне поблажку. Потому что я… сын Джеба.
Голос у него дрогнул. А я слепо смотрю прямо перед собой, упершись взглядом в глухую стену.
На мой взгляд, такая низость даже для гадов белохалатников — перебор.
45
Не знаю, мой дорогой читатель, был ли ты когда-нибудь на экскурсии по сверхсекретной генетической лаборатории? Например, с классом вас туда возили или что-то в этом роде. Но мне Ари в тот день показал Школу от А до Я. Если мне теперь придется писать сочинение на тему об увиденном, я назову его «Ужаснее и много хуже, чем можно представить в страшном сне, даже если у вас абсолютно извращенное воображение».
Мы здесь выросли (или, по крайней мере, я так думаю). Плюс, в Нью-Йорке мы видели кое-какие кошмарные «научные достижения». (Или опять же, по крайней мере, так мне кажется). Поэтому новичком меня в отношении знакомства со сногсшибательными патологиями и аномалиями назвать трудно. Но на сей раз Ари показал мне такие лаборатории на верхних этажах и в подвалах, о существовании которых в Школе я даже не подозревала. И должна тебе сказать, дорогой читатель, по сравнению с тем, что я там увидела, и я, и моя стая, и даже ирейзеры — все мы просто невинные персонажи из Диснейленда.
Отнюдь не все они были рекомбинантными образцами. Некоторые, даже скорее, большинство — «усовершенствованные формы».
