Синий краб (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (лучшие книги онлайн txt) 📗
Жизнь ночных поездов казалась Альке таинственной и беспокойной. Это была взрослая жизнь.
Алька помнил, как давно-давно он с папой возвращался домой из леса. Папа нес маленького Альку на плечах. Уже совсем стемнело. Они сели отдохнуть на склоне высокой насыпи. Небо было темно-синим, а деревья темно-серыми. Пахло теплой землей и травами. Стояла тишина. Вдруг чуть-чуть вздрогнула насыпь, и Алька услышал нарастающий шум. Этот шум надвигался со страшной быстротой. Алька вскрикнул и вскочил. Папа едва успел схватить его.
— Глупыш! Это же поезд идет.
Поезд пронесся над ними, по гребню насыпи. Промелькнули слепящие фары паровоза, быстро пролетели темные силуэты вагонов с желтой цепочкой окон. И почти сразу шум утих, и перестала дрожать земля. И тогда Алька прошептал:
— Он… зачем так?
— Не бойся, — сказал папа. — Поезд торопится. Поезда всегда торопятся.
— Куда?
— В разные стороны. Этот идет к самому океану.
Алька снова спросил:
— Зачем?
И правда, почему они так мчатся, спешат куда-то среди ночи?
— Ты смешной, малыш, — сказал папа. — Люди едут. У каждого свои дела. Придет время, поедешь и ты.
Алька долго молчал.
— Я не боюсь, — сказал он наконец.
С тех пор Алька привык слушать голоса ночных поездов. Будто это ему, Альке, что-то кричали далекие тепловозы. Но он еще не понимал, о чем они кричат. Только все равно ему было радостно и немного тревожно. Так бывает, когда ждешь что-то хорошее, но не знаешь точно, случится оно или нет.
А иногда Альке вдруг казалось, что гудки звучат печально, будто поезда прощаются с городом навсегда…
В эту ночь он очень долго не спал. Вверху, за потолком, однообразно гудело пианино. Эта музыка называлась «гаммы». Играла соседка. Соседке было двадцать лет, и ее звали Вера. Но Алька про себя называл ее Верухой. Взрослые говорили, что Вера красивая. Может быть, она и была красивая, но Альке она не нравилась. Он не любил Веруху за то, что по вечерам она часто мешала ему. Гаммы разгоняли тишину. Комната становилась теснее, потому что не было слышно поездов…
Алька незаметно заснул. А проснулся он от голосов за дверью.
— Боже мой, громадный-то какой стал! — восклицала мама.
А папа повторял только одно слово:
— Молодец… Молодец…
Кто-то отвечал им негромко и, как показалось Альке, густым басом. Алька не мог разобрать слов. Он встал и открыл дверь.
Посреди комнаты стоял высокий парень со светлыми курчавыми волосами и кустиками мохнатых бровей. Рядом с парнем стоял потрепанный чемодан.
«Вот тебе и мальчишка…» — подумал Алька.
Алька не очень огорчился. Он просто не мог сейчас ни огорчаться, ни радоваться как следует, потому что в нем еще крепко сидел сон, даже глаза слипались. Но все-таки он насупился.
— А! Вот и герой наш встал, — весело заговорил папа. — Тем лучше. Мы его переселим на раскладушку, а ты, Игорь, ложись на диван.
— Ну что вы!.. — смущенно пробасил Игорь. — Зачем беспокоить малыша…
— Не спорь, пожалуйста, — сказала мама и ушла за простынями.
А папа пошел в кухню включить чайник.
Игорь остался посреди комнаты и глядел на щупленького мальчишку с растрепанной после сна головой и надутыми губами.
Алька стоял на пороге, съежившись и сунув ладони под мышки. Он был похож на аистенка, потому что поджал одну ногу, чтобы почесать о косяк колено.
— Здравствуй, — сказал Игорь и протянул громадную ладонь.
Алька, не глядя, подал руку, сжатую в кулак.
— Сильно не жмите, — хмуро сказал он. — У меня ладонь иголками истыкана. Мы мяч из сапога шили.
— Понятно, — кивнул Игорь. Они помолчали.
Алька поднял голову. Лицо у Игоря было серьезное и даже немного грустное. А глаза добрые.
— Вы ложитесь на диван, — сказал Алька. — Мне же охота тоже поспать на раскладушке. И не говорите, что я малыш.
— Не буду, — согласился Игорь. — Я это не потому говорил, что ты совсем маленький, а потому, что ты помоложе. Так получилось… И знаешь, не говори мне «вы». Мы ведь братья.
Следующие два дня Алька все время был рядом с Игорем. Марина сказала, что он «ходит как пришитый».
— Не мешай Игорю, — велела мама.
— Он не мешает, — сказал Игорь. — Он поможет мне вытащить книги из чемодана. Хорошо?
Понятно, Алька сказал, что хорошо. Они расставляли на этажерке книги, и Алька рассказывал, какой здесь замечательный город.
— А за городом река есть, — сказал между прочим Алька.
— Угу, — ответил Игорь.
— Там на лодках катаются, — равнодушным голосом сообщил Алька и стал разглядывать корешок скучной серой книжки.
— Надо бы починить этажерку. Шатается, — заметил Игорь.
Алька сел на пол, обхватил колени и вздохнул.
— Послушай, — сказал он, глядя снизу вверх, — ну, поедем, а?
— Так бы и говорил, — усмехнулся Игорь. — Ладно, посмотрим.
Что такое «посмотрим», Алька хорошо знал. Поэтому у него сразу испортилось настроение.
После обеда, когда мама снова ушла в поликлинику, папа уехал на завод, а к Марине пришел Костя Василевский, Игорь сказал:
— Туда на автобусе надо ехать?
— Куда? — удивился Алька.
— Что значит «куда»? Сам ведь говорил. На водную станцию…
Они шагали через солнечный двор, и Альке даже хотелось петь песни. Но он, конечно, не пел. Он только крикнул соседской девчонке Женьке:
— Мы пошли плавать на лодке!
…В понедельник Игорь пошел устраиваться на работу. Он приехал, чтобы работать в редакции газеты.
— Что ты из угла в угол слоняешься? — глядя на Альку, возмущалась Марина. — То домой тебя не дозовешься, а то…
Алька не слушал. Ему не хотелось на улицу. Алька ждал Игоря и каждую минуту смотрел на часы. Он удивлялся, как это раньше жизнь казалась хорошей и веселой, хотя Игорь был далеко-далеко.
Игорь пришел поздно, в восемь часов.
— Я ждал, ждал… — тихо сказал Алька. — Ты где был?
— Работа у нас така-а-я, — пропел Игорь и схватил Альку в охапку.
— Плохая работа? — спросил Алька, болтая ногами.
— Хорошая.
Когда ужинали, Игорь сказал:
— Сегодня насчет общежития договорился. Мама, папа и Марина разом переглянулись.
— Вот придумал… — пробормотала Марина. Папа поставил стакан с чаем, снял зачем-то очки и начал стучать по столу костяшками пальцев.
— А мы думали, — сказал он наконец, — думали, что ты у нас… Не понравилось, что ли?
— Что вы! — тихо проговорил Игорь, и Алька увидел, что он даже покраснел. — Я ведь боялся, что мешать буду…
— Нечего тебе делать в общежитии, — рассудила мама. — Вот женишься, может быть, тогда и квартиру дадут. — И мама почему-то посмотрела на потолок, за которым гудели надоедливые гаммы.
Алька облегченно передохнул.
Но все-таки мамины слова Альку обеспокоили. Когда ложились спать, он забрался к Игорю на диван.
— Слушай… — спросил Алька. — А ты скоро женишься?
— Ну вот! — Кустики бровей у Игоря смешно полезли вверх. — Тебе это кто сказал?
— А мама… — начал Алька.
— Ну, мама… Придумают тоже. Я и не собираюсь.
Игорь вдруг обхватил Альку поперек туловища и в один миг уложил его рядом с собой. Алька радостно взвизгнул. Игорь тоже засмеялся, но тут же лицо его сделалось серьезным.
— Значит, не женишься? — на всякий случай переспросил Алька.
Игорь сначала ничего не ответил. А потом вдруг сказал, глядя в потолок:
— Понимаешь, брат, я и в самом деле хотел жениться.
— Ну… — прошептал Алька. — А ты говоришь…
— Да… Училась у нас на курсе хорошая девушка. Я думал, кончим учиться и поженимся И она так думала. А получилось не так…
— Разлюбила? — серьезно сказал Алька.
— Кто знает… Меня сюда направили работать, а она не захотела. Осталась там, в областном центре. На телестудии устроилась.
— Игорь, — сказал Алька, — ты говоришь, что хорошая, а она не поехала. Это разве хорошая?
— Эх, брат, не надо философии, — вздохнул Игорь. — И знаешь… Ты об этом молчи.
— Молчу, — согласился Алька и пошел к себе на раскладушку. Он не знал, что такое философия, но все равно после слов Игоря ему стало грустно.
