Тугая струна - Макдермид Вэл (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
– Ну, дела, – сказала Ди Эрншоу, поднимая стекло.
Она достала диктофон, надавила на кнопку записи и, волнуясь, произнесла: «Час двадцать семь. Алан Бринкли выезжает из дома на машине». Бросив диктофон на сиденье, она схватила рацию, которая по идее должна была поддерживать ее на связи с Томми Тэйлором. «Вызывает Танго Чарли. Танго Альфа, ты меня слышишь? Прием». Она завела мотор, следя за тем, чтобы по привычке не включить фары. Бринкли уже миновал подъездную дорожку и теперь готовился выехать из тупика, включив сигнал правого поворота. Она сбавила скорость, по-прежнему не включая фар, и снова подобрала его уже на улице, насквозь прорезавшей квартал и выходившей на автостраду.
Тут она снова включила рацию, еще раз пытаясь связаться со своим сержантом. «Танго Чарли вызывает Танго Альфа. Объект движется, ты меня слышишь? Прием. Танго Альфа, ты меня слышишь? Прием». На автостраде Бринкли свернул налево. Она сосчитала до пяти, потом зажгла фары и повернула за ним. Он направлялся к центру города, находившемуся примерно в пяти километрах, не ускоряясь и не замедляя, на скорости чуть выше дозволенной. Не так медленно, чтобы его заподозрили в пьяном вождении, и не так быстро, чтобы остановили за явное превышении скорости. «Танго Чарли вызывает Танго Альфа». Про себя она ругала последними словами своего загулявшего босса. Ей необходимо прикрытие, а он шляется неизвестно где. Она подумала, не позвонить ли в общую диспетчерскую, но все, что они могут, это прислать целую армию машин с мигалками, которые на три графства кругом распугают всех поджигателей.
«Вот черт», – досадливо выругалась она, когда Бринкли свернул с автострады и поехал через слабо освещенные улицы по территории промышленной зоны. Похоже, это и правда то самое. Снова выключив фары, она осторожно следовала за ним. Когда крутом поднялись высокие стены корпусов, она решила наконец вызвать подкрепление. Отрегулировав громкость на своей полицейской рации, она взяла в руку микрофон: «Дельта Три – диспетчерская, прием!»
Раздался треск помех, потом ничего. Когда она поняла, что попала в одну из мертвых зон, которые словно черные дыры испещрили карту приема радиоволн, ей стало совсем не по себе. Находись она в настоящей черной дыре, у нее было бы столько же шансов получить подкрепление. Ничего другого не оставалось. Нужно действовать на свой страх и риск.
Донна Дойл больше не чувствовала боли. Она плавала в горячей жиже беспамятства, заново переживая былое сквозь искажающие линзы бреда. Ее отец по-прежнему был жив, в парке он подбрасывал ее в воздух, а деревья махали ей ветвями. Ветви превращаются в руки, и вот Донна уже в кругу друзей, они вместе играют в какую-то веселую игру. Предметы кажутся больше, чем обычно, потому что ей всего шесть, а когда ты маленький, все кругом всегда выглядит больше. Цвета сливаются, перетекая один в другой, и вот уже карнавал, и толпы нарядных людей расплываются по улицам, как желе, забытое на солнце.
А посреди, в самом сердце праздничной процессии, – она, на троне под балдахином, в повозке, украшенной цветами из гофрированной бумаги. Она – Принцесса Роза, сияющая над десятком накрахмаленных юбок, грандиозность происходящего затмевает неудобство от колючей ткани, слишком жаркой для такого летнего дня, и пластиковой короны, больно врезающейся в кожу за ушами. Несмотря на зыбкую грань между сном и реальностью, Донну удивляет, почему солнце палит так нещадно, что ее то бросает в пот, то трясет от холода.
А независимо от ее сознания распухшее, линялое, обвислое мясо продолжало разлагаться, посылая в ее тело новые и новые порции яда, неуклонно сдвигая равновесие между токсичностью и гибелью.
Гнилостный запах и гниющая плоть были лишь внешними признаками более глубокой порчи.
Ее нетерпеливое тело не могло дождаться смерти, чтоб тогда уж заняться распадом.
Выбравшись из машины, чтобы закрыть дверь гаража, Бринкли заметил, что его дыхание в ночном воздухе превращается в белый пар. Морозец, так-так. Зима берет свое. Хорошо, что место, которое он выбрал, не потребует долгой прогулки. Еще не хватало, чтобы из-за онемевших на холоде пальцев вышла осечка. Но если нужно как следует согреться, нет ничего лучше хорошего пожара, подумал он с иронической усмешкой, сильнее давя на педаль газа, чтобы включился обогреватель и в машине стало теплее.
Его целью была фабрика красок в дальнем конце небольшого промышленного района на окраине города. На этот раз ему можно было не идти пешком от парковки, потому что по соседству с его намеченной целью находилась автомастерская. Там снаружи всегда стояло до десятка машин, ожидавших своей очереди для покраски или на разных стадиях восстановления после аварии. Лишняя вряд ли бросится в глаза. Да и бросаться в глаза ей особенно некому. Так вышло, что он знал наверняка: охранник, нанятый сторожить автомастерскую, никогда не бывает здесь между двумя и половиной четвертого. Бринкли достаточно часто наблюдал за ним, чтобы понять: парень – жертва жадных боссов. У него было слишком много объектов и слишком мало времени, чтобы обеспечить надежную охрану.
Он свернул в тесную расщелину между высокими складами, которая вела в промышленную зону, и, осторожно продвигаясь вперед по боковой дороге, пополз в темноте к мастерской. Он выключил фары и мотор, потом дважды проверил, что ни один из нужных предметов не выпал у него из кармана. Все было на месте: веревка, пахнущая бензином зажигалка, пачка сигарет, коробок спичек, вчерашняя газета, швейцарский нож с семью лезвиями и смятый, в масляных пятнах платок. Он наклонился и вынул из бардачка маленький, но мощный фонарик. Три глубоких вдоха с закрытыми глазами, и он был готов.
Он вышел из машины и быстро оглянулся. Бегло осмотрел автомобили, сгрудившиеся около мастерской. Невидящим взглядом он скользнул по переду «воксхолла», пристроившегося в тени склада прямо на повороте боковой дороги. Поскольку ни шум двигателя, ни свет фар не привлекли его внимания, ему не пришло в голову, что минуту назад он мимо него не проезжал. Убедившись, что кроме него ничто в ландшафте не движется, он через бетонированную, покрытую гудроном площадку срезал напрямик к фабрике красок. Вот классное будет представление, с удовлетворением подумал он. Он готов был поспорить, что, когда заводик вспыхнет, в огонь отправится еще и парочка других зданий. Еще пара таких возгораний, и Джиму Пендлбери ничего не останется, как сказать: «Черт с ним, с бюджетом», и взять его на полную ставку. Этого не хватит даже для того, чтобы заплатить проценты по долгам, которых у них с Морин, кажется, набралось, что у кошки блох, но так кредиторы успокоятся хотя бы на время, пока он придумает, как раз и навсегда выбраться из этой ямы.
Бринкли тряхнул головой, чтобы заставить умолкнуть нестройный хор сожалений и страхов, который звучал в нем всякий раз, когда он позволял горе наделанных им долгов омрачать его мысли. Если не сосредоточиться, ничего не выйдет, а всегда, стоило ему подумать о чудовищной сумме, которую он должен, голова шла кругом и он вообще переставал соображать. Он неустанно твердил себе: то, что он делает – единственный оставшийся у него способ выжить. Бродяга, который погиб, уже проиграл эту битву гораздо раньше, чем Бринкли ее начал. С ним все будет иначе. Он выживет. Поэтому сейчас он должен задушить сомнения и приложить все усилия к тому, чтобы добиться желаемого и не попасться.
Попасться – значило загубить все дело. Тогда он вовек не рассчитается с долгами. И Морин никогда не простит ему, если он попадется.
Бринкли просунул руку между промышленных размеров мусорным контейнером и стеной фабрики, и его пальцы нащупали пакет, который он заранее здесь припрятал. На этот раз лучше всего попасть внутрь через окно администрации. Он не боялся, что оно находится на самом виду и кто-нибудь, проходя или проезжая мимо, сможет его увидеть. Ни на одном из ближайших предприятий не было ночной смены, охранник не должен был появляться еще по крайней мере час, а фабрика красок была последней в ряду зданий и упиралась в двухметровый с лишком забор. Срезать путь здесь никто не будет.
