Чистая работа - Ла Плант Линда (читать хорошую книгу .txt, .fb2) 📗
В свидетельстве о смерти Юджина Каморры написали, что он умер от остановки сердца. Так как его держали в полицейском участке, независимая комиссия по расследованию попросила провести вскрытие, хотя фактически Каморра умер не в заключении.
Расследование не выявило никаких подозрительных обстоятельств. У Каморры были все симптомы сердечного приступа: потение, потеря ориентации, неглубокое дыхание. Адвокат подтвердил, что, как только у его клиента появились признаки недомогания, Ленгтон прекратил допрос и к Каморре вызвали врача. Несмотря на помощь, оказанную ему в больнице, у Каморры случилось три сердечных приступа. За телом никто не обращался, адвокат попробовал разыскать хоть кого-то, но родственников у Каморры не было. Когда у Орсо спросили, кому можно сообщить о его смерти, он ответил: «Сообщите дьяволу».
Орсо не освободили под залог: до суда его отправили в тюрьму Брикстон. Он продолжал утверждать, что ни в чем не виновен и ничего не говорил, повторяя только: «Без комментариев». Дэвида Джонсона оставили под стражей, он согласился стать свидетелем обвинения против Орсо.
Подготовка к суду должна была занять не один месяц — предстояло изучить множество самых разных документов. Анна вместе со всей бригадой проверяла каждую улику, связанную со схемами Орсо по отмыванию денег и перевозкой нелегальных иммигрантов. Он хорошо замел все следы, и у них не было никаких улик, которые связали бы его с убийствами Карли Энн Норт, Артура Мерфи, Гейл Сикерт, ее дочери Тины, Рашида Барри и несчастного мальчика, изуродованное тело которого нашли в Риджентс-канале.
Во время подготовки к суду жена Орсо подала на развод. Она подробно рассказала о множестве банковских счетов и вложениях в офшорные зоны. Миллионы, полученные им от незаконной деятельности, были обнаружены, а счета Орсо заморожены.
Еще одна хорошая новость, особенно для Анны, состояла в том, что обоих детей Гейл Сикерт собиралась взять к себе Дора Родс — та самая женщина, что в свое время приютила Карли Энн. Теперь о Шерон и Ките было кому позаботиться и залечить их психологические раны, нанесенные Каморрой.
Когда Анна позвонила и сказала, что лучше, чем Дора, никого быть не может, Элисон ответила ей, что сразу двоих детей никто не взял бы.
— Но я не допустила бы, чтобы их разлучили, со временем я бы сама их усыновила, — сказала Элисон.
Берил Данн, мать Гейл, была страшно рада тому, что ей больше не нужно было нести ответственность: процедура усыновления уже началась. Это была единственная хорошая новость во всем том кошмаре, с которым они так долго разбирались.
Адвокаты Идриса Красиника готовились к пересмотру его дела. Ленгтон разрешил им просмотреть отчеты об их беседах с Идрисом и доктором Саламом. Анна снимала копии, когда первый раз что-то заподозрила.
Она начала еще раз сопоставлять все данные, снова и снова перечитывала, как доктор Салам разъяснял действие того яда, который, как он был уверен, давали Эймону Красинику. После этого они допрашивали Кортни Ренсфорда, который передал Красинику кексы с ядом, и закончили допросом Дэвида Джонсона, который признал, что отвозил их в тюрьму.
Анна вчитывалась в симптомы отравления дурманом, или джимсоновой травой, о которых рассказывал доктор: сухость во рту, расширение зрачков, высокая температура, нечеткое зрение. Психические проявления — помрачение сознания, эйфория, бред. Большая доза вызывает спутанность речи, потерю координации движений, спазмы, оканчивающиеся остановкой сердца.
Анна отправилась в офис к Ленгтону. Он жестом пригласил ее сесть, а сам продолжил говорить по телефону.
Он спросил у своего собеседника, понравился ли подарок на день рождения, и рассмеялся:
— Так, говоришь, уже взрослая и с Барби больше не играешь? Слушай, Китти, мы с тобой вместе сходим и на что-нибудь их поменяем. Ты их вынула из коробки? Нет? Вот и отлично. Возьмем что-нибудь другое, договорились? — Он выслушал ответ и снова рассмеялся: — Нет, не разрешай ему их вынимать. И потом, он же мальчик!
Сейчас он был очень красив: не было больше темных кругов под глазами — признаков невыносимой усталости. Он пообещал Китти, что приедет в выходные, и положил трубку. Ленгтон не только прекрасно выглядел, но и чувствовал себя превосходно, похоже, колено почти перестало его беспокоить, потому что он легко поднялся со своего места.
— Барби больше не на повестке дня. Ей теперь подавай магнитофон с караоке — петь, видите ли, хочет!
Анна улыбнулась и с неудовольствием подумала, что сейчас мигом испортит его превосходное настроение.
— Что такое? — спросил он, открывая бутылку воды.
Анна рассказала, что готовила документы для повторного рассмотрения дела Идриса Красиника. Прочтя симптомы отравления дурманом, которые перечислил доктор Салам, она сразу вспомнила, что у Каморры они были точно такими же.
— Какими?
— Ты что, не помнишь? — спросила она.
— Да что я должен помнить?
— Когда мы его допрашивали, он все время хотел пить.
Ленгтон откинулся на стуле:
— Что-то я не пойму, о чем ты.
— У Каморры остановилось сердце.
— Знаю.
— Ему в камеру приносили еду.
— И что же?
— Так вот, я подумала, мог ли Эммерик Орсо поручить добавить туда что-нибудь? Если мы узнаем, что это так, значит, сможем предъявить ему еще одно обвинение.
Ленгтон покачал головой:
— Не заморачивайся. Этот выродок умер, значит, работы у нас стало гораздо меньше. И без того против Эммерика Орсо столько улик, что на двадцать пять лет хватит.
— Знаю, только тебе не кажется, что нам нужно это выяснить?
— Нет, не кажется. Забудь, Анна, без него забот хватает. С сегодняшнего утра дата суда у нас есть.
— Как скажешь.
— Вот так и скажу.
— Вскрытие сделают?
Ленгтон кивнул.
— Сделали уже. Экспертиза показала, что Каморра умер от остановки сердца, и точка! — ответил он и протянул руку за отчетами. — Дай-ка посмотрю.
Анна не стала перечить шефу, но спросила Гарри Бланта, видел ли он отчет о вскрытии Каморры.
— Ну, отчет, конечно, имеется. Насколько я знаю, ничего особенного. За телом никто не обращался, так что сейчас он уже, наверное, горсть пепла.
— Как это?
— Ведь его не будут вечно держать в холодильнике. Скорее всего, дали добро.
— На кремацию?
— Не спрашивай меня, я не знаю. А знаю я, что его повесить мало было. Я бы сам петлю затянул, честное слово! Вот когда вернут смертную казнь, для меня это будет праздник. Его нет, все, хватит. Если бы его судили, получил бы пожизненное: трехразовое питание…
Гарри разразился своей обычной тирадой о том, сколько людей сидит в тюрьмах и, его бы воля, он не стал бы держать и половины.
— Хорошо бы Мерфи угостить таким кексом, настоящая была скотина! А вот Эймона Красиника можно было бы и освободить, хотя бы за то, что от него избавил.
— Эймон умер, — сказала Анна.
Гарри пожал плечами:
— А мне без разницы. Идрис на пару с Каморрой изнасиловал Карли Энн, добровольно не добровольно-для меня это несущественно. Дальше, он попробовал отрезать ей руки и голову: пусть там суд что хочет решает, а по-моему, он настоящая тварь. Все они больные. Никто не заслуживает такой чести, как свобода.
— Но если его заставили это сделать? — спросила Анна.
Гарри воздел руки:
— Слушай, это не оправдание, мало ли кто заставил, вуду не вуду, что же теперь? Все равно он бы у меня до конца жизни из тюрьмы не вышел. Знаешь, ведь главное управление взяло наше начальство за задницу — это все в кругленькую сумму обошлось!
— Но мы же добились результатов.
— Да, а теперь застряли все тут, ждем, когда суд начнется. Нам было бы гораздо лучше, если бы этот Орсо наложил на себя руки.
Анна вернулась за свой стол — работы предстояло много. Казалось, никого больше не интересовало, что Орсо мог отравить Каморру.
