Чистая работа - Ла Плант Линда (читать хорошую книгу .txt, .fb2) 📗
— Да не знаю я их! Это же был так… транзит. Несколько дней, может, несколько недель, а потом они находили работу и переселялись.
— Значит, вы не записывали фамилии тех, кто, как вы сказали, был там транзитом?
— Слушайте! Я работаю у мистера Орсо, вот и все. Он сам им разрешения на работу оформлял. Они разъезжались потом по всей стране.
— У вас жили сыновья Джозефа Сикерта?
— Я даже не знал, что у него есть дети.
— Но жену его, Эллу Сикерт, вы знали?
— Нет.
— Она работала у мистера Орсо.
— Тогда, может быть, видел, я же вам говорил — мистер Орсо своим домом сам занимался.
— В Пекэме мы нашли печатный станок и…
— Я знаю, что он там был, — не дослушал Каморра. — Мистер Орсо присылал иногда кого-нибудь работать на нем, вы лучше его об этом расспросите.
— Вы знаете, для чего он использовался?
— Ну, мы всегда делали много бланков — для рекомендаций и тому подобного.
— Вы знали, что люди, которых направляли в Пекэм, были нелегальными иммигрантами?
Каморра поднял руки:
— Слушайте! Я, конечно, подозревал, что в Англию они приехали незаконно, это правда, но сам я их сюда не привозил. Еще раз повторяю: я работал у мистера Орсо, и больше ничего. Платил он мне хорошо, так что лишних вопросов я не задавал. — Он отпил воды, облизал губы и сказал: — Мне нужно в туалет.
Ленгтон посмотрел на часы и прервал допрос. Каморру вывел офицер, а его адвокат остался в комнате. Ленгтон взял свою воду и вышел в коридор. Там он закурил, стряхивая пепел в стакан.
Анна прислонилась к стене.
— Ну вот… Орсо нам ничего не сказал, а Каморра от всего отбрыкивается. — Она поколебалась немного, но спросила: — Когда ты на него надавишь?
Ленгтон пожал плечами, подошел к мусорной корзине и бросил в нее пластиковый стакан.
— Когда он вернется, начнем все сначала, — ответил он. — Я специально позволил ему распустить язык. С ним ведь связано много дел, ясно, что он не только выполнял распоряжения, но ты сама видишь: самые серьезные улики против него — убийство Карли Энн, укрывательство нелегальных иммигрантов и содержание притона.
Анна сходила в раздевалку, умыла лицо холодной водой, причесалась. Когда она вернулась в комнату, Каморру уже привели обратно. Он сидел рядом со своим адвокатом, но весь как-то скрючился и все время повторял, что ему жарко.
Ленгтон уже листал пухлую папку, которая лежала перед ним, и еще раз зачитывал Каморре его права. Работал магнитофон, Ленгтон произнес время и число и начал:
— Ну что ж, Юджин, ты очень помог нам, но теперь давай снова поговорим об убийстве Карли Энн Норт.
— Я вам рассказал все, что о ней знал. К убийству я никакого отношения не имею. Это сделал Идрис Красиник, и за это вы его и забрали. Он во всем признался, а его брат с ней спал.
— Вы утверждаете, что никогда не садились за руль белого «рейндж-ровера».
— Я вам сказал, я машины с автоматической коробкой не вожу. В машине этой чертовой я не был.
— В ночь убийства Карли Энн машину видели…
Каморра не дал Ленгтону договорить:
— Меня не волнует, кто там что видел. Меня в ней не было.
— Вы врете, мистер Каморра.
— Ничего я не вру! На этом «рейндж-ровере» ездил Рашид Барри. Я в нем никогда не был.
— У нас есть отпечатки пальцев, которые соответствуют вашим. Вспомните — когда вас в первый раз привезли в участок, у вас сняли отпечатки пальцев.
— Ну, может быть, меня возили в ней раз или два, но я же вам сказал: свидетели могут подтвердить, что в ночь убийства Карли Энн я все время был с ними.
Вдруг Каморра всем телом повернулся на стуле и уставился на стену, он яростно почесал плечи и снова развернулся к Ленгтону, который спокойно продолжил:
— Вы показали, что в ночь убийства имели с ней половой контакт. В какое время?
— А я помню? Она ведь была моей подругой, так что у нас с ней все время были половые контакты.
— У нас есть показания Идриса Красиника, что вы фактически изнасиловали Карли Энн.
— Чушь! Она была моей подругой, чего ради я стал бы ее насиловать?
Он снова повернулся на стуле, снова почесал плечи и почему-то сильно разволновался.
— Мистер Красиник утверждает, что вы заставили его вступить с ней в половой контакт, причем его брату в это время дали яд и заставили смотреть на это.
— Я даже слушать этого не хочу! Все неправда! Эти два брата водили меня за нос, а гаденыш Эймон спал с моей подругой. Может, если бы я…
Каморра прервался на полуслове и облизал губы. Он начал потеть: капли падали с его волос, а под мышками образовались темные круги.
— Если бы вы что? — спросил Ленгтон.
— Даже если он и работал на меня — но она ведь была моей подругой, так или нет? Говорю вам: я мог бы их хоть сотню найти, но она… — Он задохнулся и еще раз облизал губы.
— Вы давали Эймону Красинику яд под названием джимсонова трава?
— Нет, нет! Я вообще ничего с ним не делал, отлупил только как следует: спать с моей подругой, в моем доме!
— Значит, вы утверждаете, что дом в Пекэме ваш?
— Нет, не утверждаю, хотя хотел бы, что там говорить, хотел бы. Хорошее было место: я сделал там полный ремонт, но дом был не мой.
— Вы ремонтировали и подвал?
— Что?
— Подвал, мистер Каморра. Мне напомнить вам, как он выглядит?
Ему показали фотографию. Он посмотрел на нее и отвернулся:
— Туда не спускался. Говорю же вам: дом не мой.
— Вы знаете, как действует джимсонова трава? — спокойно спросил Ленгтон.
В глазах у Каморры сверкнул огонек, и он усмехнулся:
— Нет, даже не слышал.
— Значит, и не вы готовили кексы, в которых была эта трава?
— Не понимаю, о чем вы.
— У нас есть показания, что вы передавали кексы некоему мистеру Дэвиду Джонсону, он должен был отвезти их в…
— Неправда, все неправда! Повар я вам, что ли?
Вдруг Каморра поднялся и несколько раз провел в воздухе рукой, как будто отгоняя кого-то или что-то позади себя.
— Сядьте, пожалуйста, — сказал Ленгтон.
Каморра медленно опустился на стул, но все время оборачивался и смотрел на стену. Он беспрестанно почесывался, как будто по его телу ползали насекомые. От пота у него блестело все лицо, на кончиках волос висели тяжелые капли, и он тяжело, по-собачьи, дышал.
— Мне нехорошо, — сказал он.
Адвокат спросил, не позвать ли врача. Каморра подался вперед и обхватил руками голову. Ленгтон ждал, после довольно длительной паузы Каморра распрямился.
— Как вы себя чувствуете? Можем продолжать? — спросил Ленгтон.
Каморра не отвечал, в уголках губ у него показались белые пузырьки слюны.
— Мистер Каморра! — Адвокат склонился над ним.
Каморра весь сжался.
— Не хочу, чтобы он был со мной в одной комнате! — сердито произнес он.
Потом Каморра отшвырнул стул и принялся кричать, что он не доверяет ни Ленгтону, ни Анне. Он хотел выйти из комнаты, ему было очень плохо. Все видели, что Каморра расходится все больше и больше и что ведет себя как-то непонятно: он начал заговариваться, ругаться и в конце концов лег на пол. Вызвали офицеров, чтобы они увели его обратно в камеру.
Ленгтон закончил допрос и предложил адвокату Каморры поговорить со своим клиентом — если понадобится врач, его вызовут.
У Каморры поднялась высокая температура, но потеть он перестал. Речь его стала совсем несвязной, сердце билось как бешеное, и он кричал, что видит чудовищ, которые лезут на него через стены камеры.
Настроение у него менялось стремительно: то он не понимал, где находится, то впадал чуть ли не в эйфорию и начинал звать Карли Энн. Он принимался плакать, повторял, что безумно ее любит; потом состояние резко ухудшилось, начался самый настоящий бред. Вызвали скорую помощь, чтобы отвезти в ближайшую больницу. Его охватил ужас, он даже перестал плакать и, как зверь в клетке, отказывался сесть в машину. На помощь санитарам пришли четыре охранника. Первый приступ случился с ним в девять часов вечера. За ним последовали еще два по дороге в больницу, и, когда Каморру доставили в отделение, он был уже без сознания. В десять тридцать пять произошла остановка сердца. Как ни старались врачи, они не сумели вернуть его к жизни. Смерть наступила в десять сорок пять.
