Войны мафии - Уоллер Лесли (мир бесплатных книг TXT) 📗

— Господи, какая красная спина! — воскликнула женщина.

Баз поднял голову и увидел очаровательное лицо Леноры Риччи. Она была в купальнике без верха, но ее маленькие голые груди закрывал шестимесячный голый мальчик.

Винс повернул голову одновременно с ним.

— Иисус Христос! — завопил он. — Кто вас двоих сюда пустил?

— Я устала, и меня тошнит от манхэттенского снега. Я считаю, что Юджин имеет право провести Рождество на солнышке, как его старик.

Винс сел и протянул руки к малышу.

— Эй, толстяк Юджин, иди к папочке! Поцелуй папу, ты, маленький гангстер, ты!

Ленора улыбнулась обоим — и Базу, и Винсу. Ее присутствие разволновало База. Эта женщина держит в руках его жизнь. А он — ее жизнь. У него закружилась голова. Исчезли угрызения совести, сожаления об Эйлин, жалость к себе. Он смотрел, как Ленора медленно массировала свои груди. Баз с ужасом сообразил, что она заигрывает с ним в присутствии собственного мужа. Может, от нее требуют второго ребенка? В таком случае...

— Ю-юджин, — ворковал Винс. Он откинулся на спину и со звонким шлепком плюхнул малыша к себе на грудь. — Хай, Юджин! Улыбнись мне! Ну, еще! Еще, Юджин! — требовал он, щекоча маленькие гениталии. — Улыбнись, а то отщипну эту штучку!

Ленора медленно опустилась, скрестив ноги, на подстилку, между двумя мужчинами. Она заметила взгляд База, скользнувший от пальчиков ее ног, через лодыжки и икры, к тонкой полоске бикини, скрывавшей подбритые с боков волоски. Ленора открыла сумку, достала пачку сигарет и бледно-голубую коробку спичек и протянула ее Базу.

— Когда это вы начали курить? — сдвинув брови, поинтересовался экс-гинеколог. — Вы же знаете, как это вредно! — добавил отец МегаМАО.

— О, я не затягиваюсь, — заверила его Ленора, наклоняясь к зажженной спичке.

Она взяла у него из рук коробочку, спрятала в сумку и медленно выдохнула дым в глаза им обоим.

Глава 53

"Дорогой отец.

Я пал низко. Я не говорил с Банни, не виделся с ней и маленьким Лео так долго, что уверен, он не узнает меня. Когда увидимся, ты меня узнаешь?

Это новый я, как ты увидишь из нижеследующего эссе. В некоторых отношениях я полностью переменился. И хочу доказать тебе завершенность этих перемен.

Как только одни люди завели бизнес по организации преступлений, другие люди придумали бизнес по защите от преступников. Правительства обещают покончить с преступностью, тратят на это миллиарды долларов в год, а преступления набирают обороты и размах.

Размеры законопослушного истеблишмента [79] и сил правопорядка — полиции, армии, тюремного персонала, суда — не соответствуют действительному подъему криминального уровня. Почему?

В силу основополагающей договоренности. Обе стороны объединились, чтобы создать по-настоящему мощную индустрию.

Преступление изначально несвободно от риска — а что свободно? — но от его гротескно огромных прибылей толика отчисляется правительству. В этом мире нет совершенства. Всегда найдутся несколько честных конгрессменов, полицейских, членов парламентской комиссии.

Возможны несчастные случаи. Но общее правило — каждый отщипывает по кусочку.

Америка слишком далеко зашла, чтобы возвращаться, за демаркационную линию между законом и беззаконием. Когда начинается война против преступности, Америка терпит поражение, как во Вьетнаме. Это поражение заметно всем. И перенести его невозможно без наркотиков. Глупо в таких обстоятельствах сетовать на продажность полицейских. Когда все стандарты отброшены, кто скажет, что такое продажность, что — честность?

Как сказал один античный скептик — уверен, что в предвидении Великого Запрета, — «где виновны все, невиновен никто».

Ты проявил огромное терпение, хотя отсутствие связи со мной — наверняка выражение неудовольствия. Отлично. Я отвечаю — заметь, в предельный срок! — утвердительно.

Да. Да, я готов со всей ответственностью принять на себя обязательства обеих семей. Все трудности были в мотивировке, в противоречии мотивировки, в стремлении прославиться в журналистике и... Это из прошлого.

Впереди поджидают события. Новая ответственность стала срочной, обеспечив новую мотивировку. Я стремлюсь быть с Банни и Лео. Я стремлюсь участвовать в твоих делах. Да! Да!

Пожалуйста, отец. Мама сказала мне, что есть свободный коттедж по соседству с тем, который занимают они с Банни и Лео. Она может нанять его. Скажи слово ей или мне. Мы не обязаны ждать марта. Как было бы чудесно вместе провести Рождество!

С глубочайшей привязанностью".

Если б Уинфилд не задержалась допоздна, печатая справку, Банни не смогла бы ей дозвониться. Ее представления о времени, и раньше не очень определенные, после жизни в тропиках стали совсем размытыми.

— ...страшно вкусные плоды манго и хлебного дерева, — объснила она.

— Которые тебе приходится готовить самой, — добавила Уинфилд. — Вы с Николь большую часть жизни проводите в качестве hausfrau [80].

— Мы это любим.

Уинфилд помолчала. Личность ее сестры претерпела серьезные изменения. Раньше она проявляла способность привязываться к месту не большую, чем ориентироваться во времени.

— Тебе нравится кухонно-домашняя рутина?

— Мы это любим.

— Перестань говорить «мы». Николь это любит.

— Мы это любим, — повторила Банни. — Как ты поживаешь? Скорость, стресс и достижения?

— Все это несопоставимо с укачиванием юного Лео.

— Мы это любим, Уинфилд. — В голосе Банни прорезалась упрямая нотка. — Мы пытаемся создать здесь дом. Николь и Никки жили везде. Шан живет в самолетах. Мы пытаемся собрать всех вместе, на настоящей семейной основе.

Старшая сестра помолчала, натолкнувшись на кирпичную стену там, где ожидала понимания.

— Никки наконец поддался? В этом все дело?

— Тебе обязательно нужно было использовать это слово? Он наконец решил принять на себя обязательства.

— Мы любим это, — насмешливо продолжила Уинфилд.

— У Никки и его отца есть свои проблемы. Если ты думаешь, что хоть одного из них просто приучить к дому, ты не знаешь азиатских павлинов. Но их можно поддразнить и втянуть в это хитростью. В тандеме, что ли. Если один видит, что другой сделал шаг, он тоже продвигается на дюйм. Я думаю, — Банни шмыгнула носом, — мы с тобой, вышедшие из разрушенной семьи, должны особенно ценить прочную семейную основу.

Уинфилд вздохнула. Пустоголовая сестренка пытается поучать ее.

— О'кей, ты права. Желаю всех благ и большого терпения.

Униженное отступление возымело действие и побудило Банни переключиться на другие предметы, кроме собственного пупка.

— Как там продвигается большой процесс?

— Буксует. Финансовые проблемы валят нас с ног. Волнуемся, сможем ли выдержать аренду помещения. Понадобился ангел-аноним, чтобы купить ленту для машинки, но для больших свершений денег нет. Поэтому моральное состояние настолько низкое, насколько это возможно.

— Тебе нужно сменить обстановку. Мы снимаем соседний коттедж. Там прорва комнат.

В дверях кабинета появилась Эйлин, очень расстроенная.

— С кем вы говорите?

— Это Банни.

Женщины молча смотрели друг на друга. У Эйлин был безыскусно-растрепанный вид, черные волосы сзади стянуты разлохмаченной резинкой.

— Уинфилд? — жалобно позвала Банни. — Где ты там?

— Я тут. Мне нужно закончить работу... Спасибо, что позвонила.

— Помни, что тут всегда тебе рады.

— Не думаю, чтобы это было разумно, — проговорила Эйлин, как только Уинфилд повесила трубку. Эта девушка всегда была неуравновешенной.

— Я не так уж много ей рассказала. Что привело вас сюда так поздно? Куда вы дели Бенджи?

— Никуда. Спит в коляске около моего стола. Уинфилд, мы не сможем долго выдержать оплату офиса.

— Я этого боялась.

— Деньги Леноры — божий дар, но она не сможет постоянно отрывать от семейного бюджета такие суммы. Винс обязательно заметит. Да вы сами понимаете, из-за ошибочной стратегии может быть потеряна большая игра.