Мизерере - Гранже Жан-Кристоф (читать книги TXT) 📗
Теперь Касдан тащился как черепаха, в облаке пыли, ограничивающем скорость и видимость. По пути ему не попалось ни одной машины. Неужели кроме него никто не поехал на концерт? Или он заблудился? Ему удалось разглядеть только круживших в небе хищных птиц. Возможно, грифов…
Он ехал дальше. Ему вспомнились слова Милоша. Чистота хора. Наказания, спасающие мир. Агогэ, военное воспитание подростков. Это окружение как нельзя лучше подходило для такого образа жизни. Ему казалось, что он едет среди материнской породы, поколения минералов, породившего все скалы и кремни нашей Земли. Он бороздил эпоху титанов. Эпоху истоков. Он физически ощущал, как приближается к тайне.
Дальше шла мощенная плитами дорога. Машину подбрасывало на камнях. Касдан сбросил скорость, пока не разглядел горстку домов на фоне свинцового неба. Они скорее напоминали заброшенное в незапамятные времена селение-призрак. Ни единого указателя. Ни магазинчика, ни электрического столба.
Сдав назад, армянин въехал в деревню. Узкая дорога вилась между домами. Каменные, замшелые, они казались подновленными, но в местном духе. В духе ветхости. Касдан вертел головой, высматривая кого-нибудь из жителей. Ни души. Лишь завывание ветра и треск черепицы на крышах. Не знай он, что здесь живут какие-то хиппи, он бы поклялся, что это лишь груда камней, вернувшихся в первобытное состояние.
Уже на выезде из поселка, в котором было десятка полтора домишек, включая часовню, дорогу обступили несколько мужчин. Касдан решил было, что ему померещилось. В темных куртках, с оружием в руках. И не с каким попало, а с новейшими штурмовыми винтовками. Вперед выступил высокий седой человек в пуховике цвета электрик. Приблизился, знаком приказав Касдану притормозить.
Много лет назад Касдану в качестве телохранителя пришлось сопровождать в Израиль французского политика. На «оккупированных территориях» им встречались вооруженные ополченцы. Там царила та же атмосфера недоверия и враждебности. Тут и до стрельбы недолго.
Он опустил стекло, выдавив приветливую улыбку.
— Куда это вы собрались? — спросил мужчина.
У Касдана едва не сорвалось: «Не твое дело!» — но он только шире улыбнулся и ответил как можно спокойнее:
— А что, это частные владения?
Тот молча улыбнулся. Наклонившись, спокойно осмотрел салон машины. Его манеры не вязались с напряженной атмосферой. Он казался любезным, непринужденным. Лет шестидесяти, красивое лицо ковбоя, выдубленное солнцем. Глаза на морщинистой коже казались особенно светлыми. Словно два озерца в пустыне. Как и глаза самого Касдана.
— Вы из Парижа?
— Вы же видели номера машины.
— Зачем вы сюда приехали?
— На концерт в «Асунсьон». Сегодня поет их хор.
Облокотившись об окошко, мужчина молчал.
— Я в курсе, — произнес он наконец низким мягким голосом.
— Вы останавливаете всех автомобилистов?
— Только незнакомых.
Он выпрямился и опустил ружье. Автомат МП-5 фирмы «Хеклер amp; Кох». Опасное оружие, применяемое спецназом. Калибр 9 миллиметров. Три режима стрельбы: одиночный огонь, фиксированные очереди, непрерывный огонь. Складной приклад. Возможна установка оптического прицела. Где эти хиппари раздобыли такую игрушку? И получили разрешение ею пользоваться?
— Далековато вас занесло, и все ради того, чтобы послушать пение детишек?
— Это моя страсть. Детское пение. Хор «Асунсьон» широко известен.
— Честно говоря, я бы не принял вас за меломана.
Касдану вдруг захотелось сунуть ему под нос служебные документы. Но он должен оставаться анонимным. К тому же его собеседник не похож на человека, которого можно провести просроченным полицейским удостоверением.
— Тем не менее я специалист. — Он снова улыбнулся и спросил: — А вы сами не поедете на концерт?
— У нас с Колонией непростые отношения.
— Вы на них работаете?
Мужчина расхохотался, словно окатив его волной чистой, открытой радости. Остальные вторили ему.
— Я бы так не сказал.
— Тогда против них?
— Колонисты делают, что хотят, на своей территории. Но не за ее пределами. Не у нас.
Боец снова облокотился об окошко:
— Мы до того привыкли смотреть на камни, что убеждены в одном: даже самая твердая порода когда-нибудь треснет.
— И вы ждете, что это случится и с «Асунсьоном»?
Улыбка и молчание в ответ. Светлый смешливый взгляд и спокойный голос никак не сочетались со штурмовым автоматом.
Мужчина чуть слышно проговорил:
— Всему есть конец, «месье из Парижа». Даже такая крепость, как «Асунсьон», может дать слабину. И в тот день мы будем наготове.
Касдану хотелось расспросить седого, но он побоялся себя выдать. Мужчина протянул ему руку через окно машины:
— Пьер Роша. Я мэр Арро.
Касдан пожал мозолистую ладонь, но не представился.
— Теперь я могу ехать?
— Да, пожалуйста. Еще пять километров по этой тропе. Потом справа увидите другую дорогу. Вы не ошибетесь: она асфальтированная. А через три километра окажетесь в «Асунсьоне».
Роша шагнул назад и махнул рукой остальным, чтобы они расступились. Возраст его товарищей колебался от восемнадцати до сорока лет. Тренированные, полные решимости охранники уверенно держали в руках полуавтоматическое оружие. Проехав мимо, Касдан подумал, что местные жители представляют собой непредвиденную угрозу. Решись когда-нибудь Роша со своей командой напасть на Колонию, дело может обернуться бойней.
Перед глазами замелькали кровавые картины. Вспомнились даты. 1994 год. ФБР атакует секту в Уэйко, в Техасе. Восемьдесят шесть погибших. 1993 год. Почувствовав угрозу, лидеры «Ордена солнечного храма» убили своих последователей, выдав их гибель за самоубийство. Шестьдесят четыре трупа. 1978 год. Проповедник Джим Джонс, оказавшись в опасности, принудил к коллективному самоубийству девятьсот четырнадцать приверженцев своего «Народного храма» в Гайяне. Не стоит нападать на секты.
В зеркале заднего вида отразились Роша и его люди, поднявшие оружие в знак прощания.
60
Волокин проснулся с чувством, будто его голову прижимает огромное липкое пресс-папье. Он казался себе бабочкой или жуком, залитым в пластик. Рот забит тальком. В зубах свинец. А мысли — словно вязкая рисовая каша.
Он взглянул на часы. Их не оказалось на месте. Зато в руку был вставлен катетер. Из подвешенного над ним прозрачного пакета медленно текла жидкость. По-видимому, лекарство с добавкой глюкозы.
Взгляд переместился к окну. Вечерело. Выходит, он проспал больше восьми часов. Дерьмо. В полумраке он сообразил, где находится. В четырехместной больничной палате. Остальные койки не заняты. Все здесь было желтоватого, отдающего в бежевый оттенка.
— Вы проснулись?
Волокин не ответил: открытые глаза говорили сами за себя.
— Как вы себя чувствуете?
— Тяжелым.
Медсестра ласково улыбнулась в ответ. Не включая верхний свет, она проверила капельницу. Улыбка не сходила с ее лица. Он уже все понял. Особый блеск в глазах. Оживленное выражение. Его уже оценили. Даже спящего, даже хромого, сестра успела его отличить.
Это вошло у него в привычку. Он нравился девушкам без малейших усилий, не делая ничего особенного. Волокин относился к этому с безразличием. А то и с печалью. Он понимал, почему так волнует женщин. Отчасти дело было в его внешности падшего ангела, но не только в этом. Женщины, наделенные особым чутьем, сразу же понимали, что он недоступен. Он где-то в другом мире. Всеми фибрами души и тела он принадлежал наркоте. А запретный плод всегда самый желанный. К тому же, нравится нам это или нет, в человеке, стремящемся к самоуничтожению, есть что-то романтическое.
— Меня никто не спрашивал? — Он с трудом ворочал языком.
— Нет.
— Вы не могли бы вернуть мне мобильный?
— На больничной территории это запрещено, но для вас я сделаю исключение.
Она открыла шкаф, и через секунду мобильный лежал у него в руке. Он проверил сообщения. От Касдана никаких вестей. Куда делся Старик? Он почувствовал себя одиноким, заброшенным, потерянным, к глазам подступили слезы. Дружба опасна. Как и все остальное: легко подсесть.
