Черная линия - Гранже Жан-Кристоф (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Рената Санти. Это имя звучало как псевдоним, да оно и было псевдонимом. Рената придумала его в самом начале своей карьеры. Тогда она основала издательство «Санти», потом вышла замуж и создала новое общество под фамилией мужа, «Ка-заль». Позже, разведясь и продав свою долю в обоих предприятиях, она могла бы снова взять девичью фамилию. Но тогда никто не знал бы, кто она такая. Поэтому она сохранила свое боевое имя и назвала третье издательство именем своего сына: «Лоренцо».
Тут было что терять, и Марк не был уверен в том, что понимает все до конца. Он работал с Ренатой над многими материалами, которые требовалось срочно переписать, чтобы они соответствовали сводкам новостей.
— Я вас не понимаю, — повторила она. — Краткое содержание очень увлекает. Почему вы отказываетесь?
Марк не ответил. Они сидели в кабинете Ренаты, на втором этаже здания с полукруглыми окнами, расположенного в Шестом округе.
— Если вас пугает объем работы, — продолжала она, — я могу дать вам помощников. У нас есть специалисты. Но я знаю, что вы умеете работать быстро и хорошо.
Марк улыбнулся, услышав этот комплимент. Он дождался следующего вторника, 10 июня, после нерабочего понедельника, чтобы сообщить Ренате о своем решении. А тем временем оправдывались его самые худшие опасения: лицо Хадиджи красовалось на всех стенах Парижа. Он ничего не мог поделать с этой кампанией. Только забиться в нору и надеяться, что Реверди не увидит рекламу, например, в каком-нибудь французском журнале.
— Для нашего издательства это счастливый случай, я давно жду чего-то в этом роде. Дать что-то ударное в беллетристическом жанре. Мы могли бы даже успеть к сентябрю, и тогда новый литературный сезон станет нашим.
Марк внимательно смотрел на нее. Удивительная женщина. Скоро шестьдесят, а она по-прежнему носит длинные волосы, очень черные, наверняка крашеные, которые локонами обрамляют белое напудренное лицо. Широкоплечая Рената напоминала рок-певца, тем более что одевалась она всегда в черное. Приглядевшись к темным складкам, наблюдатель с удивлением обнаруживал странное кокетство в этом сочетании совершенно не подходящих друг к другу предметов туалета: легкий жилет, морская блуза, футболка, пиратские штаны, доходящие до щиколоток велосипедиста, обтянутых блестящими колготками. — Если дело в деньгах…
— Деньги тут ни при чем.
Она величественно откинулась на спинку кресла. Полные темно-коричневые губы придавали ее лицу капризное выражение.
— Тогда что же?
— Эта тема меня больше не интересует, вот и все.
— Жаль. Очень жаль.
Она машинально листала заявку, присланную ей Марком из Бангкокского аэропорта. И зачем он поторопился?
— Это гарантированный успех. Не говоря уже о вашем имидже…
— При чем тут мой имидж?
— Вы прекрасно знаете.
— Нет. Не знаю.
— У вас довольно… бурное прошлое. Бывший папарацци. Разгребатель грязи. А теперь — специалист по криминальной хронике. Все это придало бы дополнительную достоверность вашей книге.
— Это не документальная книга.
Она улыбнулась — верхняя губа у нее выдавалась над нижней.
— Конечно. Но совершенно понятно, откуда вы черпали вдохновение.
Кровь застыла у Марка в жилах.
— Что вы имеете в виду?
— Этот убийца-ныряльщик, которого арестовали в Малайзии: вас ведь вдохновил Жак Реверди, верно?
От одного упоминания этого имени у него все внутри сжалось. Как он мог подумать, что никто не заметит сходства?
— Если вы боитесь Реверди, — продолжала Рената, — то скоро от него останется только воспоминание.
Толстуха подтолкнула к нему какую-то газету:
— Это сегодняшний номер «Монд». У Реверди больше не осталось никаких шансов избежать высшей меры. Его адвокат покончил с собой.
Он чуть не упал со стула. Материал занимал левую колонку газеты, на первой полосе. Он пробежал глазами только несколько первых строк. В прошедшие выходные Джимми Вонг-Фат повесился в имении своего отца, в Камерон-Хайлэндс.
Он еще не понимал, как следует отнестись к этому известию. В мозгу проносились вспышки воспоминаний. Бабочки. Оранжереи. Лицо Вонг-Фата — отца, испещренное тенями насекомых, его крик: «Я хочу, чтобы он умер!»
Ему в нос ударил опьяняющий запах мускуса. Рената склонилась над ним.
— Если немного повезет, — проговорила она тихим, низким голосом, — мы смогли бы выпустить книгу к моменту казни…
Марк отшатнулся, стряхнул с себя леденящее оцепенение. Он догадывался, почему адвокат свел счеты с жизнью. Реверди обозлился на него и, без сомнения, отказался от его услуг. Развратный папенькин сынок рассчитывал на «инициацию», а вместо этого вызвал гнев своего клиента. А у этого гнева была одна-единственная мотивация: отсутствие известий от Элизабет.
Ее предательство.
Он не сомневался: ответственность за это самоубийство лежала на Реверди. Он мог убивать на расстоянии. Через стены своей тюрьмы. Хватит ли у него сил, чтобы достать его, Марка?
Он отодвинул журнал к своей собеседнице:
— Мне очень жаль, Рената. Я не стану писать эту книгу.
69
Через неделю он передумал.
Рената звонила ему раз десять. Она повысила предлагаемый гонорар до пятидесяти тысяч евро. Поразительная сумма: Марк ни разу не получил больше десяти тысяч за свои книги. Невероятный гонорар свидетельствовал о том, какие надежды возлагала издательница на будущий бестселлер.
Но на его решение повлияли не деньги.
В течение нескольких дней он пристально изучал информацию о Реверди: после самоубийства Вонг-Фата новостей стало гораздо больше. Он прочел все статьи, все заметки. Он связался со знакомыми корреспондентами и журналистами в Куала-Лумпуре, и словом не упомянув им о том, что сам побывал в Малайзии.
Он даже составил своего рода «мини-досье» на Джимми и раздобыл сведения о его последних часах. Адвокат вернулся к своему отцу, на высокогорье Камерон-Хайлэндс в воскресенье, 8 июня. Повесился он в помещении склада. — Марк прекрасно представлял себе этот склад, заполненный бабочками, скарабеями, скорпионами. Кошмарное место для кошмарной смерти. Он не оставил никакой записки, и никому не удалось найти документы, подготовленные им для защиты Жака Реверди.
Из прочитанного Марк узнал также, что несколькими днями раньше в Канаре был убит начальник службы охраны, некий Раман. По данным малайзийских журналистов, против ныряльщика имелись основательные улики, но никаких доказательств не нашли. Еще один поступок, совершенный в приступе гнева? Нет, в тот момент Жак еще не имел ни малейших оснований заподозрить предательство Элизабет. Более того, Марк вспомнил, что еще 3 июня он предупредил Элизабет о предстоящем «скандале» в тюрьме. Стало быть, он знал о предстоящем убийстве Рамана. Знал, потому что сам и убил его?
Но не это было главным в полученной информации. Жак Реверди не просто шел навстречу смерти: он бежал к ней. Он отказался взять нового адвоката и, как писали «Ньюс страйтс тайме» и «Стар», замкнулся в полном молчании, совершенно не поддававшемся объяснению. Он общался только со служителями культа, посещавшими тюрьму, — с имамами и мусульманскими проповедниками. А тем временем предварительное следствие заканчивалось. И его выводы не оставляли никаких сомнений в полной виновности Реверди.
Следовательно, Марк мог больше не бояться этого чудовища. Совершенно невероятным представлялось также, что он каким-то образом узнает о жульничестве с фотографией. Погрузившийся в молчание, окруженный правоверными мусульманами, Реверди отныне и навсегда был отрезан от внешнего мира.
И тогда Марк решил довести свой проект до конца.
В течение всего лета он работал.
Сначала в своей квартире.
Потом в домике на юге Франции, предоставленном Ренатой.
Благодаря своим записям, точным, сделанным по горячим следам, он быстро продвигался вперед. Больше двадцати страниц в день. Марк писал в состоянии близком к экстазу. Иногда он останавливался, перечитывал готовые главы и сам пугался написанного. Он отождествлял себя с убийцей. Он задерживался на садистских, ужасных деталях преступления. По своей тональности книга напоминала ошеломляюще-откровенный личный дневник. В такие минуты у него в памяти воскресал Патанг и пережитый там кризис, когда он бегал по улицам в поисках проституток…
