Президент - Ольбик Александр Степанович (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
— Если бы тебе предложили пойти туда… ну, на поиск главарей боевиков, ты бы согласился?
— Смотря с кем идти… Не хотелось бы столкнуться с недоверием, хотя я это и заслужил в полной мере.
— Хорошо, что ты это сам понимаешь. В тебе чувствуется решимость реабилитироваться, хотя на мой взгляд, ты это уже сделал с лихвой.
Воропаев прикурил сигарету, которую он держал в руках.
— Да ладно, товарищ полковник, я не маленький и не надо меня успокаивать. Меру своей вины я сам знаю и знаю ей цену.
Раздался телефонный звонок. Полковник взял трубку и стал слушать. Его лицо изменилось, он выпрямился, словно встал на вытяжку и даже свободную руку вытянул по швам.
— Есть, все в порядке, как и договаривались, — положил трубку и устремил взор на Воропаева: — Сейчас сюда зайдет один человек и ты, Олег, ничему не удивляйся и веди себя подобающим образом.
Граус подошел к стене, дотронулся до выступающей округлости и дверь отворилась. Воропаев остался один. Слова собеседника его не смутили, не заинтересовали, ибо при любом раскладе он чувствовал себя арестантом. Но когда дверь так же неслышно, сонно, раскрылась и в ее проеме показался человек, Воропаев от изумления вскочил и снова плюхнулся на стул. Вне всякого сомнения, в кабинет входил никто иной как сам президент России.
— Сидите, — сказал вошедший, — вижу по вашему лицу, что знакомиться нам нет необходимости.
— Честно говоря, я не верю своим глазам, товарищ президент, — Воропаев поднялся, сделал от стула шаг в сторону и это вышло у него по строевому четко.
— Я порой тоже не верю в то, что происходит со мной… подходите ближе, садитесь, — Путин не стал садиться на место полковника, прошел вдоль ряда стульев и опустился на предпоследний от торца стола стул.
Воропаев устроился напротив, и когда взглянул в улыбчивые голубые глаза визави, почувствовал несказанное облегчение. Он понял, что назревает что-то экстраординарное, в чем он, московский омоновец, будет играть какую-то роль, а не сидеть в камере…
Путин вынул из внутреннего кармана пиджака бумагу и развернул ее. Достал черную авторучку, снял с нее колпачок и в обнажившемся золотом пере заиграли искорки.
— Я сейчас подпишу Указ о присвоении вам «Ордена мужества» , — и перо заскользило вдоль нижнего поля Указа. — Награду получите после того как мы с вами прогуляемся в тыл боевиков…
Воропаев поднялся и почувствовал, что ноги, неслухи, подгибаются. И что того кислорода, которого хватало до сих пор, теперь явно не достает. Дыхание его сбилось и сквозь эту сбивку он с трудом проговорил:
— Товарищ президент, это какая-то нелепая ошибка… Я не достоин этого, я предал… был на той стороне, — и голос Воропаева от внутренних треволнений погас, словно кто-то перетянул голосовые связки. Он отвернулся, потому что не смог сдержать слез — рыдала его душа, рвалась на части, а он бессильно, по-ребячьи, стыдливо смахивал влагу с глаз, а она лились и лились…
— Вы искупили… Многое исправили, — в голосе президента тоже чувствовалось волнение, но слышалось в нем и отцовское всепонимание. — Я бы не хотел оказаться на вашем месте и… я вам не судья. А то, что вы сделали в Воронеже, — вот за это я наградил вас… А теперь, Олег Александрович, успокойтесь, садитесь, сейчас нам принесут чайку и мы с вами обговорим наше ближайшее будущее. Я слышал весь ваш разговор с полковником и меня заинтересовала одна вещь, а точнее, подходы к базе Барса…
Где-то далеко в подсознании президента имя «Олег» нехорошо ассоциировалось с другими такими же именами — Олегом Пеньковским, Олегом Гордиевским и Олегом Калугиным, которые предали. «Но их никто не принуждал, их не пытали и не отрезали пальцы. Они сами легли под чуждые нам разведки… — Он взглянул на Воропаева, тот сидел, низко опустив голову и пальцы, державшие сигарету, слегка подрагивали. — Дело не в имени… Этот парень не предатель, он жертва беспощадного терроризма и мой долг ему поверить. Довериться….»
…Через сорок минут Путин уже был на пути в Кремль, а Воропаев в сопровождении полковника Грауса — на пути в Быково, где дислоцировалась разведгруппа. Его сопроводили в баню, и переодели в солдатское обмундирование, после чего отвели обедать. В столовой к нему подошел коренастый человек в камуфляже без погон и представился: «Андрей Алексеевич Шторм… командир разведгруппы…»
Через пару минут они попали на вещевой склад, где Воропаев подобрал под свой рост камуфляж, шерстяные носки, десантные ботинки и кожаные перфорированные перчатки. Бронежилет обещали найти позже. Затем Шторм отвел его на оружейный склад, откуда они в сопровождении бойца, который помогал им нести автоматы и ящик с патронами, направились в тир. Шторм знал, кто такой Воропаев, и не лез к нему с расспросами. Вообще-то в душе он ему не доверял, но зато полностью доверял президенту и это уравновешивало его отношение к новобранцу.
На первых порах стрелял Воропаев плохо. Дрожали руки, однако после того, как он освоился, чему очень способствовала дружеская опека Шторма, пули в мишень стали ложиться гуще и ближе к центру.
Из трех типов автоматов он выбрал автомат «Вал» с оптическим прицелом, из пистолетов — «Стечкин» и австрийский «Глок-17». После этого они снова вернулись на вещевой склад, где дородный прапорщик помог ему подобрать бронежилет, находящийся на вооружении израильской контрразведки. Это тонкий, очень комфортный жилет из пластин, сделанных из порошковых сплавов. Он не сковывает движений и держит удар 9-миллиметровой пули с расстояния двадцати метров.
