Конгрегация. Гексалогия (СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz" (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Рупрехт, – повторила она чуть строже, недовольно поморщившись. – Прошу вас.
– Этой ночью не только мы молились об избавлении, – выговорил тот, на мгновение запнувшись. – Несколько горожан прямо на городской улице устроили языческий обряд, который был призван задобрить Дикого Короля и его охоту. Сейчас несколько человек из тех, кого удалось найти и опознать, арестованы и содержатся тут, в королевском дворце. Конгрегаты допрашивают их.
– Почему на улице? – растерянно спросила она первое, что пришло в голову, и фон Люфтенхаймер пояснил еще мрачней прежнего:
– Потому что в помещении нельзя разложить костер с жертвенным кабаном.
– Бред какой?то… – выдохнула Адельхайда тихо и, помедлив, уточнила – неторопливо и с расстановкой: – Горожане разложили костер прямо на пражской улице и зажарили на нем…
– … домашнего хряка. Должен был быть лесной кабан, но кто?то сказал, что сойдет и хряк.
– … чтобы задобрить Дикую Охоту?
– Выходит, что да, госпожа фон Рихтхофен.
– Да что же – они вовсе лишились рассудка от страха…
– Помните ту старуху, что пыталась проповедовать в толпе, госпожа фон Рихтхофен?
– Которая упала замертво как раз тогда, когда конгрегаты собрались ее арестовать.
– Старуха умерла, – кивнул тот, – но, видимо, кто?то ее слова запомнил. И еще кто?то продолжил ее проповедь. К вечеру во многих горожанах окрепла мысль, что она была права, и от языческих древних духов Прагу может защитить языческий же обряд жертвоприношения. Кто?то разнёс идею о том, что в старых книгах говорится, как гнева Дикой Охоты избегали, дав ей добычу – вепря, и тогда она уйдет, никого не тронув. Но подношение должно находиться на ее пути, и посему они учинили обряд прямо на одной из улиц между домами.
– А как же жители тех домов?
– Арестованы конгрегатами, допрашиваются. Я еще не сумел понять, и мне, само собою, не сказали, принимали ли они участие в этом или же просто сидели по домам.
– Где сейчас Император? – оборвала Адельхайда, и фон Люфтенхаймер с заметным раздражением кивнул на дверь:
– Постоянно с кем?то из конгрегатов.
– Ерунда какая?то… – пробормотала она с заметным раздражением. – Я знаю связанные с Охотой легенды, и в них нет ни слова о подношениях в виде кабанов ли, оленей ли, зайцев или лягушек.
– Быть может, вы просто знаете не все? – тихо спросил фон Люфтенхаймер и, мельком обернувшись через плечо на дверь, понизил голос: – Быть может, та старуха говорила правду, просто правда известна немногим? А что если это не наше ночное молебствие помогло Праге, что если город спасли они, теперь арестованные инквизиторами люди? Если так?
– Нет, – отрезала Адельхайда убежденно. – Я, вообще говоря, по зрелом размышлении не склонна полагать, что Дикая Охота имела целью нападение на Прагу или вообще намеревалась совершить какие?либо действия вроде тех, что содеяла прошлой ночью подле ристалища. Как?то очень недолго была она здесь, быстро пронеслась, словно именно этого и желала – промчаться над городом, до смерти перепугав обитателей и уйдя прочь.
– Так вам кажется сейчас, – хмуро возразил фон Люфтенхаймер. – Когда утро, солнечный свет, и страх минувшей ночи ушел…
– … и потому мыслится куда ясней, нежели под воздействием этого страха, – не дав ему закончить, договорила Адельхайда.
– Или же вы просто желаете убедить себя саму, что правы? Возможно, я скажу ересь, но я не могу не допустить как вероятную мысль о том, что прав все?таки я.
– И вы намереваетесь сказать это Императору?
– Если безопасность Его Императорского Величества будет зависеть от жареного кабана – пусть будет жареный кабан, – отрезал фон Люфтенхаймер. – А от конгрегатов я до сего дня никакого проку не увидел.
– Я не могу вам этого запретить, – не скрывая недовольства, возразила она, – однако не могу не сказать, что считаю ошибкой заводить такие беседы с Императором.
– Не могу с вами согласиться, госпожа фон Рихтхофен, – непреклонно вымолвил юный рыцарь, и Адельхайда, вздохнув, медленно кивнула:
– Как вам угодно, Рупрехт. Но, как вы понимаете, я свое мнение ему также выскажу. Решать же, кому верить, это уже его дело.
Фон Люфтенхаймер дискуссии продолжать не стал, однако совершенно очевидно остался при своем решении, и на душе, когда она возвратилась в свою комнату, было неприятно и тускло от сумрачных мыслей. Лотта, проснувшаяся от стука двери, усадила ее подле себя и долго выспрашивала о происходящем; Адельхайда отвечала односложно и неохотно, пытаясь обходиться без особенных подробностей, и напарница, ненадолго умолкнув, нахмурилась, заглянув ей в лицо.
– Я этот взгляд знаю, – тихо выговорила Лотта. – И знаю эту задумчивость. Что?то ты уже поняла или думаешь, что поняла. Кого?то подозреваешь или нащупала какую?то нить… Какую?
– Сейчас не могу сказать, – не сразу отозвалась Адельхайда. – Еще не убеждена всецело… Да и не думаю, что тебе надо знать всё. Ты сейчас слаба и физически, и душевно, и я не хочу подвергать риску тебя и дело.
– Вот как… – спустя еще миг молчания, медленно произнесла та, и Адельхайда через силу улыбнулась, успокаивающе погладив помощницу по руке:
– Я сейчас справляюсь одна, и взваливать лишние тяготы еще и на твои плечи нет нужды. Отдыхай и ни о чем не думай. А я… Я сама разберусь. Как?нибудь.
Глава 16
Сентябрь 1397 года, Германия.
На сей раз споров о том, кто войдет в комнату, где содержался связанный Хельмут Йегер, не было, и задержка подле двери случилась лишь для того, чтобы раздать указания, как каждому надлежит себя вести. Фон Редер, услышавши распоряжение молчать и не произносить ни звука, что бы ни случилось, насупился, однако возражать не стал, Фридрих, коему было велено внимательно слушать и тщательно следить за собственными словами, лишь молча кивнул, и только Хауэр хмуро предположил:
– Полагаешь, мы услышим что?то значимое?
– Полагаю, мы услышим что?то нешуточное, – откликнулся Курт, переглянувшись с помощником, и, помедлив, толкнул створку двери.
Йегер вскинул взгляд навстречу вошедшим, на мгновение дольше задержав его на наследнике, и распрямился, молча дождавшись, пока войдут все и дверь закроется за их спинами.
– Ты хотел поговорить, – произнес Курт, подойдя ближе. – И, видимо, это что?то важное. Как ты понимаешь, я не могу выслушать это один на один: после произошедшего здесь не верят даже мне.
– Я понимаю, – негромко отозвался боец. – И в том, о чем я хотел говорить, нет никакой тайны ни для кого здесь. Все равно без их решения не обойтись.
– Какого именно? – уточнил Курт, уже поняв по этим словам, по взгляду, по голосу, что одолевшие его подозрения верны, что услышать сейчас он может только одно, и ничего больше…
– Можно, я сперва спрошу вас, майстер Гессе? – стараясь больше не смотреть в сторону принца, спросил Йегер и, увидев ответный кивок, вымолвил все так же тихо: – Верите ли вы в то, что я рассказал вам все, что знал? Что не осталось у меня за душой ничего, и ничего более вы не сможете от меня узнать?
– Да, – не медля, ответил Курт ровно. – Я верю, что ты рассказал все.
– И… – впервые осекшись, продолжил боец, – остальные тоже?
– Похоже на то, – неохотно проговорил фон Редер, когда Курт обернулся к присутствующим, одарив каждого вопросительным взглядом. – Похоже, что сказано и впрямь все.
– Я вам верю, – серьезно произнес Фридрих. – Я могу и ошибаться, но все?таки не думаю, что вы скрыли что?то, о чем?то не сказали. Я думаю, вам верят все, и отец Бруно, и ваш командир.
– Я ему больше не командир, – сквозь зубы выцедил Хауэр, и бывший зондер отвел взгляд в сторону.
– Да. Все верно. Все, что прежде было моим – больше не мое, и сам я – больше не я. Теперь мне осталось лишь ждать, пока за мною явятся и препроводят на суд, а после – на казнь. Таково мое будущее. Ведь так, майстер Гессе?
– Боюсь, да, Хельмут, – подтвердил Курт, и Йегер кивнул:
