Жизнь, застигнутая врасплох (Сломанные побеги-2) - Март Михаил (читать книги полные .txt) 📗

— Звонил Дирюкенов. У Лодзинского эпизод прошел на ура. Люди репетировали, работали. А у тебя сплошные экспромты. Они до добра не доведут. Ты злоупотребляешь своим положением. Неужели непонятно, в Москве живет десять миллионов человек и три миллиона приезжих. Вероятность случайной встречи двух человек равна нулю. Ты же виляешь задницей перед Слепцовым постоянно. Меры не знаешь. Зачем ты высветилась перед окном бара? Мужик и без того взвинчен. И чем это кончилось? Его забрали в милицию. А если бы не выпустили? Эпизод с Лодзинским провалился бы. Нам дали помещение на два дня. В доме должны начать капитальный ремонт. Нас выставили бы за дверь. Тогда что?

— Не бухти, Надюша. Павел уже включился в игру. Он поверил в сюжет, как в происки судьбы. Теперь он не способен мыслить другими категориями и анализировать все, что с ним происходит. Смерч событий закрутил его и понес в неведомую даль. Он наш. Мы его захомутали. Видеокассета его окончательно добьет.

— Не уверена. С видеокассетой он отправился к Насте Ковальской в детективное бюро. А там сидят трезвые, мыслящие люди. Им голову не заморочишь.

— Им голову заморочит Павел. Тем, что не станет рассказывать деталей. Побоится. Сочтут за сумасшедшего. Где он сейчас?

— Поехал в бар за Полиной. Здесь мы не ошиблись. Ему нужна разгрузка. Может, отложить историю с пожаром?

— Ни в коем случае. Ни секунды покоя. Он должен вертеться, как белка в колесе. Неотвратимость судьбы. Динамика событий. Мы делаем триллер. Надо придерживаться законов жанра.

— Только в жизни все происходит иначе.

— Он не знает жизни. Для него существуют только жанры.

— Мы взяли очень высокий темп.

— За его фантазией нам не угнаться. То, что не удается делать нам, он дополняет собственным воображением. И уверяю тебя, когда Павел напишет книгу о своих приключениях, наш сценарий будет выглядеть блеклым и смехотворным. Мы исходили из точных расчетов, подгоняли эпизод к эпизоду. А он выплескивает на бумагу душу, где есть чувства и страсть. Это разница между творчеством и ремеслом.

В зал вошел неприятный мужичок в кепочке и, заметив женщин, направился к ним.

— Какие новости, Владимир Антоныч? — встретила его вопросом Бурцева.

— Отчет по наблюдениям, Надежда Пална. Метелкин купил турпутевку в Париж на семь дней. Его может задержать только проволочка с визой. Но это маловероятно. Солидное турагентство давно и успешно сотрудничает с посольством. Если карты сложатся благоприятно, через неделю Метелкин вылетит в Париж. День, время и рейс мы будем знать за день, но не раньше.

— Кто такой Метелкин?

— Сыщик из агентства Анастасии Ковальской. Бывший фоторепортер скандальной хроники. Хороший сыщик. Прекрасный аналитик, пишет книги о преступлениях, раскрытых агентством, чем поднял престиж конторы до определенного уровня. Они того стоят. Ребята хваткие.

— Допрыгались! Вот к чему привела твоя пленочка, Алена.

— Ничего страшного. В Париже Метелкина встретят как надо. Подготовку поручим Пестрикову. Здесь он нам больше не нужен. С редактором он уже виделся, где надо засветился. Пусть возвращается.

— Метелкин — не Слепцов. Им руководят не эмоции, а разум, логика и расчет.

— Отснятый материал с комментариями Пестрикова уже готов. Сценарий напишем за два дня. С актерами проблем не будет. Возьмем русских эмигрантов. Они стоят дешевле и школа у них хорошая. Французы не рвут тельники на груди. Они народ скрытный, на откровенности не идут. Метелкин должен понять эту аксиому с первого дня пребывания в Париже. Надо подобрать ему хорошенькую спутницу. Одна такая есть на примете.

— Ты думаешь, он станет плясать под твою дудку? Бывает, что сценарии не становятся путеводителями.

— Конечно. Если в них нет логики. Первое, что он захочет увидеть, будет место гибели Лили Бертран. А дальше надо идти по логической цепочке. Навязать ему сценарий нетрудно. Надо приоткрыть карты. Лили Бертран жива. Если Слепцов видит события как происки судьбы, а не как кино, которое мы снимаем, то Метелкину надо преподнести совсем другое блюдо. В жизни ничего похожего не происходило. Снималось кино. Тут он и попадет в наши сети. Логика ему не понадобится. Чужой сценарий не подчиняется логике и не подвергается анализу. Нужны сюрпризы. Вот о чем надо думать. Жанр психологического детектива. Затягивать Метелкина в триллер нет смысла.

— Ладно. Пиши сценарий. Надо договориться с Филиппом. Съемочная группа в Париже не предусмотрена сметой.

— Нам ничего снимать не нужно. Нужен сценарий, актеры и режиссер. Парижских кадров в фильме не будет. Зачем же отвлекаться от главного героя?

Раздался телефонный звонок.

Бурцева сняла трубку и долго слушала.

— Ищите! Он не мог провалиться сквозь землю. Ослы!

Лиля напряглась.

— Что случилось?

Бурцева бросила трубку.

— Дача Слепцова полыхает больше получаса, а Павел и Полина так и не вышли из дома. Актер выскочил, которого Полина пристрелила, но он не знает, куда они делись.

— Господи! Спаси и сохрани!

За столом, выставленным в центр спортзала, сидят Бурцева, ее муж Филипп и Лиля. Перед ними изгаляется Аликбек Дирюкенов.

— Уверю вас, господа продюсеры, я отобрал лучших. Мы провели титаническую работу. Попадались уникальные экземпляры, очень талантливые. Но, к сожалению, они не справились с главной задачей. Вжиться в образ нетрудно. Они с этой задачей справляются ежедневно в театрах. А без текста, в этюдном порядке, когда все построено только на экспромте, справляются единицы.

— Скольких человек отобрали?

— Только пятерых. Хотелось больше, но не получается. Мы же не можем пригласить Табакова или Доронину. Мне очень понравился Александр Самойлов из МХАТа, но он уже засветился в сериалах. Московские театры пришлось исключить.

— Давайте начинать, Аликбек Нурсултанович.

— Секундочку.

Режиссер подбежал к дверям и пригласил в зал первого актера.

На площадку вышел сурового вида мужчина в шинели без погон, с рубленым лицом и колючим взглядом.

— Представьтесь, пожалуйста, — попросила Лиля.

— Артист Новосибирского театра драмы Алексей Финягин. На сцене восемнадцатый год. Играю в основном составе.

В разговор вступил режиссер.

— Предлагаю кандидатуру Финягина на роль Змея. Бывшего кума из колонии. Легенду свою знает, с материалом знаком, обстановку в зоне чувствует. Отсидел три года за драку в ресторане. Восстановлен в театре. Играет Лопахина в «Вишневом саде», Синцова в «Живых и мертвых».

— Хорошо, спасибо. Подождите в коридоре.

Следующим привели мальчика лет тринадцати.

— Костя Рощин. Ученик цирковой школы, — представил его Дирюкенов. — Очень общителен, весел и обаятелен. Воспитанник детдома. Ему играть ничего не надо. Думаю, имя тоже можно оставить настоящее.

Мальчик показал фокусы с картами.

Члены комиссии улыбались. Мальчишка всем понравился.

Следующий кандидат сам себя представил.

— Народный артист России Валерий Максимович Оттиско. Служу сцене и искусству тридцать пять лет. Артист Ярославского драматического театра имени Волкова. Репертуар разнообразный. «Лес» Островского, роль Несчастливцева. Фамусов в «Горе от ума». Лучше всех в театре рассказываю анекдоты, пою, играю на гитаре, пью водку. Умеренно. Вдовец.

— Приняты! — уверенно произнесла Лиля. — Будете Максимычем, без имени.

Женщина не могла не понравиться. Море обаяния. Народная артистка России Дельцова Варвара Кузьминична, актриса Хабаровского драматического театра.

Ее приняли без вопросов. Попросили похромать.

Бурцева задала вопрос:

— Варвара Кузьминична, простите за неделикатность. У вас свои зубы?

Смутившись, женщина ответила.

— Коронки.

— Придется снять. Протезирование мы вам оплатим по окончании проекта. У вас слишком интеллигентный вид.

Дельцова превратилась в хромоножку с легкой изящностью.