Питер Пэн должен умереть - Вердон Джон (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
«Следуй по расставленным мной вешкам. Сойдешь с тропы – потонешь в болоте дерьма».
Дальше шли пронумерованные шаги маршрута – на целых два листа.
«Шаг первый. Вкуси аромат дела против Кэй Спалтер. Возьми из конверта DVD с пометкой „А“ и насладись вступительным словом прокурора. Классика жанра».
Гурни принес из кабинета лэптоп и вставил туда диск.
Как и многие другие виденные им записи из зала суда, эта начиналась с кадров, где прокурор стоит перед судейским столом лицом к присяжным: невысокий человечек лет сорока с небольшим, с короткими темными волосами.
Слышался шелест бумаг, скрип стульев, неразборчивый гул голосов, кашель – почти все смолкло после нескольких резких ударов судейского молотка.
Прокурор откашлялся и бросил взгляд на судью, коренастого чернокожего мужчину с кислым лицом. Тот небрежно кивнул. Прокурор глубоко вздохнул, на несколько секунд потупил глаза, а затем поднял взгляд на присяжных.
– ЗЛО, – наконец провозгласил он зычным голосом и выждал, пока не воцарится абсолютная тишина, после чего продолжил: – Мы все считаем, будто знаем, что такое зло. Учебники истории и сводки новостей полны злых поступков, злых мужчин и злых женщин. Но деяние, что сейчас откроется пред вами, свершенное безжалостной хищницей, которой вы вынесете приговор в конце суда, прольет на понятие зла новый свет, и вы глубже поймете суть этого понятия.
Он еще немножко поглядел на пол, а потом снова продолжил:
– Это подлинная история женщины и мужчины, жены и мужа, хищницы и жертвы. История брака, отравленного изменой. История человекоубийственного замысла – покушения на убийство, результат которого, как вы убедитесь, оказался еще хуже собственно убийства. Вы не ослышались, дамы и господа. Хуже убийства.
После паузы, во время которой прокурор, похоже, пытался заглянуть в глаза как можно большему числу присяжных, он повернулся и прошел назад к столу обвинения. Прямо за столом, перед местами, отведенными для публики, сидел мужчина в громоздком инвалидном кресле – изощренном механизме, напомнившем Гурни приспособления, в каких изредка появлялся на людях Стивен Хокинг, парализованный и лишенный речи физик. Кресло, по всей видимости, поддерживало все части тела пациента, в том числе и голову. К носу тянулись кислородные трубки, другие трубки, спрятанные от посторонних взглядов, несомненно, вели и в другие места.
Хотя угол съемки и освещение оставляли желать лучшего, изображение на экране передало состояние Карла Спалтера вполне наглядно, и Гурни поморщился. Оказаться вот так парализованным, запертым в немом неподвижном теле, не способном ни мигнуть, ни кашлянуть… не захлебываться слюной лишь благодаря специальному механизму… Боже! Все равно что быть похороненным заживо, когда тело становится твоей могилой. Томиться в западне полумертвой плоти и костей. Гурни пробрал приступ запредельной, жуткой клаустрофобии. Передернувшись от одной мысли об этом, он увидел, что прокурор снова обращается к жюри, простирая руку к человеку в инвалидном кресле.
– Трагическая история, ужасное завершение которой и привело нас сегодня в суд, началась ровно год назад, когда Карл Спалтер принял отважное решение баллотироваться в губернаторы – поставив перед собой идеалистическую цель раз и навсегда избавить наш штат от организованной преступности. Похвальная цель, но его жена – подсудимая – с самого начала выступала против, поддавшись чужому тлетворному влиянию, о котором вы узнаете в ходе слушания. С того самого мига, как Карл вступил на поприще служения обществу, жена не только публично высмеивала его и делала все, что было в ее силах, лишь бы пригасить его пыл, но также прервала все супружеские контакты с ним и начала изменять ему с другим – ее так называемым «личным тренером». – На этих словах он приподнял брови, адресуя присяжным хмурую улыбку. – Обвиняемая проявила поистине дьявольскую целеустремленность в том, чтобы добиваться своего – любой ценой. Когда слухи о ее неверности достигли Карла, сперва он не хотел верить, однако в результате вынужден был серьезно поговорить с ней. Он сказал жене, что она должна сделать выбор. Что ж, дамы и господа, она свой выбор сделала. Вы услышите убедительнейшие показания касательно этого выбора – а именно, установления контакта с представителем преступного мира Джакомо Флатано, иначе говоря Джимом Флэтсом, и предложения пятидесяти тысяч долларов за убийство мужа.
Прокурор помолчал и обвел присяжных многозначительным взглядом.
– Она решила, что оставаться в браке больше не хочет – но и денежки Карла терять не хочет тоже, – и попыталась нанять убийцу. Однако тот отказался от предложения. Что же подсудимая сделала тогда? Попыталась подбить на убийство своего любовника, личного тренера, прельщая его перспективами беззаботной жизни где-нибудь на тропическом острове на деньги, которые она унаследует после смерти Карла – потому что, дамы и господа, Карл все еще надеялся наладить отношения и не изменил завещания.
Он простер руки к присяжным, словно моля их о сострадании.
– Карл все еще надеялся спасти брак. Надеялся остаться с женой, которую по-прежнему любил. А чем же в это время занималась жена? Сговаривалась сперва с гангстером, потом со своим грошовым Ромео – убить мужа. Каким нужно быть человеком?
Откуда-то из-за пределов видимости камеры послышался новый голос, тоненький и нетерпеливый:
– Возражение! Ваша честь, эмоциональные домыслы мистера Пискина не имеют никакого…
– Каждое сказанное мной слово будет подкреплено показаниями под присягой, – хладнокровно прервал его прокурор.
Щекастый судья из верхнего угла экрана пробормотал:
– Отклоняется. Продолжайте.
– Благодарю, ваша честь. Как я уже говорил, подсудимая буквально из кожи вон лезла, чтобы убедить юного любовника убить ее мужа. Однако он отказался. И отгадайте, что предприняла подсудимая тогда? Что, по-вашему, сделает в такой ситуации человек, твердо решившийся на убийство?
Он добрых пять секунд испытующе смотрел на присяжных и лишь потом ответил на собственный же вопрос:
– Мелкий бандит побоялся стрелять в Карла Спалтера. «Личный тренер» побоялся стрелять в Карла Спалтера. Так что Кэй Спалтер начала сама брать уроки стрельбы!
Закадровый голос снова возопил:
– Возражение! Ваша честь, употребление оборота «так что» подразумевает наличие у подзащитной мотива. Никакого мотива тут не…
Прокурор снова перебил:
– Ваша честь, я изменю формулировку лишь на основании подтвержденных неоспоримыми доказательствами фактов. Бандит отказался стрелять в Карла. Тренер отказался стрелять в Карла. И в этот момент обвиняемая сама начала брать уроки стрельбы.
Судья слегка поменял положение своего массивного корпуса в кресле. Было видно, что ему чисто физически неудобно.
– Занесите в протокол утверждение мистера Пискина в переформулированном виде. Продолжайте.
Прокурор повернулся к присяжным.
– Обвиняемая не просто начала брать уроки стрельбы, вы услышите показания сертифицированного инструктора о том, каких высот она достигла в этом искусстве. Что и приводит нас к трагической кульминации истории. В конце ноября скончалась мать Карла Спалтера, Мэри Спалтер. Она умерла в одиночестве в результате несчастного случая, какие, увы, случаются слишком часто – упала в ванной комнате дома престарелых, в котором провела последние годы жизни. Во время похорон, состоявшихся на кладбище «Ивовый покой», Карл собрался было произнести несколько слов над ее могилой. Вы увидите, как он сделал пару шагов, внезапно качнулся – и рухнул на землю лицом вниз. Больше он не шевелился. Все подумали, что он просто споткнулся и потерял сознание в результате падения. Лишь несколько секунд спустя кто-то заметил струйку крови у него на голове сбоку – струйку крови из крохотного отверстия в виске. Последующее медицинское обследование подтвердило то, что сразу же заподозрила следовательская группа: в Карла попала пуля, выпущенная из огнестрельного оружия малого калибра и высокой мощности. Полицейские эксперты, реконструировавшие сцену стрельбы, расскажут вам, что пулю выпустили из окна квартиры примерно в пятистах ярдах от жертвы. Вы увидите карты, фотографии и схемы, иллюстрирующие, как именно все произошло. Не останется никаких сомнений, – добавил он с ободряющей улыбкой и, покосившись на часы, продолжил, расхаживая взад-вперед перед скамьей присяжных:
