Битва в пустыне - Мэрфи Уоррен (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
– Что вы знаете о нефти и об энергии? – повторил Смит свой вопрос.
– Все, что известно, все, что будет известно, и все, что знали когда-то, а теперь забыли. – Римо затеял соревнования между большим пальцем и мизинцем. Проигравший впадет в немилость до конца вечера.
– Вы, конечно, шутите?
– Разве могу я шутить с человеком, который сфабриковал против меня обвинение в убийстве, а потом послал меня убивать?
– Опять вы за свое, – сказал Смит. – Я думал, вы поняли эту необходимость. Было крайне важно, чтобы вас считали мертвым официально, чтобы вы абсолютно нигде не числились живым. Для организации, которой не существует, нужен человек, который не существует. Только так.
– Да, я догадываюсь, – сказал Римо, подключая к соревнованиям указательный палец.
– Вы заняты своими пальцами или слушаете меня?
– Я могу делать и то и другое, как вам известно.
– Между прочим, что вы вытворяете со своими фалангами? Никогда не видел ничего подобного. Весьма забавно.
– Единственное, что вам нужно сделать, – посвятить этому жизнь, и вы тоже овладеете этим искусством, Смитти.
– Гм… Я, разумеется, понимаю, что вам надо как-то занять себя. Но давайте говорить серьезно: что вы знаете о нефти и об энергии?
– Все.
– Хорошо. Вы знаете, что такое углеводород?
– Это вас не касается.
– Все ясно. Начнем сначала, и на этот раз смотрите на меня.
Битый час после этого Римо смотрел в лимонно-желтое лицо Смита, пока тот детально излагал ему энергетические проблемы как с экономической, так и с криминальной точек зрения, и объяснил, почему считает необходимым вмешательство КЮРЕ, хотя технически ситуация выходит за пределы ее компетенции. Если страна развалится, сказал он, не будет иметь значения, существует американская конституция или нет.
– В этом отношении, Римо, энергетический кризис представляет большую опасность, чем даже атомное оружие.
– Это ужасно!.. – сказал Римо, глядя прямо в блекло-голубые глаза доктора Смита и отрабатывая координацию движений пальцев путем легчайших прикосновений к ногтям. При этом каждые несколько минут он повторял: – Страшно… невыносимо… нестерпимо…
Наконец Смит не выдержал:
– Что ужасно, Римо?
– То, что вы сказали, Смитти. Эта нефть…
– Римо, я вижу, что вы меня почти не слушали. Почему вы продолжаете оставаться на этой службе? Не думаю, что интересы Америки еще что-то значат для вас, как это было раньше.
– Конечно, значат, Смитти, – сказал Римо, разглядывая желчное лицо этого уроженца Новой Англии, за которым в окне отеля возвышались величественные Скалистые горы, и вспоминая прошлое Денвера. За спиной Римо лежали американские равнины и старые большие города: за его спиной была Америка, выигравшая Гражданскую войну, но потерявшая в ней больше людей, чем в любую другую войну; за его спиной была история людей труда, написанная участниками кровопролитных стачек и свирепыми наймитами хозяев.
Он родился далеко отсюда, на Востоке страны, и был брошен родителями. Поэтому он и стал человеком-которого-нет. Кто захочет искать с ним встречи? Кто будет скучать по нем?
Там, позади, и санаторий Фолкрофт, где Римо родился вторично, и в этот раз он знает жизнь гораздо лучше.
– Я остаюсь на этой службе, Смитти, потому, что мое занятие справедливо. Единственный способ быть свободным – это поступать по справедливости.
– Вы имеете в виду мораль?
– Не обязательно. Горы в окне позади вас – это горы в наиболее точном смысле слова. Они есть, и они – правы. Я тоже должен быть прав. Это пришло ко мне здесь. Я есть то, что я есть. И я – готов.
– Вы, Римо, заговорили точь-в-точь как Чиун. Не думаю, что есть необходимость напоминать вам, что Синанджу – это старинная династия наемных убийц, насчитывающая несколько столетий. Мы платим за его услуги жителям его деревни. Мы оплатили ваше обучение. И сколько бы вы теперь ни философствовали, для нас вы были и остаетесь сообразительным копом из Ньюарка.
– Смитти, вам этого не понять, но вы платили ему за то, что хотели от него получить, а не за то, что он реально сделал. Вы просили научить меня расхожим приемам самообороны, а теперь он научил меня Синанджу.
– Это абсурд, – сказал Смит. – Совершеннейшая чепуха.
Римо покачал головой.
– Нельзя купить то, чего не понимаешь, Смитти. А вам никогда не понять… Впрочем, давайте лучше поговорим о задании.
Смит устало улыбнулся и начал излагать существо проблемы и задачу, стоящую перед Римо.
Проблема: арабские страны постоянно оказывают давление на Соединенные Штаты в связи с поставками нефти. Американских ученых, работающих над заменителями горючего, убивают.
Задание: ученый-физик в Беркли, работающий над созданием очередного заменителя. Надо, во-первых, подстраховать его жизнь, а во-вторых, выяснить, кто стоит за этими убийствами.
Смит изложил все это очень подробно. Когда он убедился, что Римо четко представляет себе приоритеты (в наши дни более важным зачастую является не уже совершенное убийство, а предотвращение нового преступления), Смит поблагодарил его, застегнул свой плоский, видавший виды портфель и направился к двери, не подав на прощание руки.
В эту минуту в дверях появился Чиун. Рассыпавшись в выражениях вечной преданности Дома Синанджу благодетелю – императору Смиту, он прикрыл дверь за директором КЮРЕ и обратился к Римо:
– Не следует уделять императорам стишком много времени, а то они начинают думать, что понимают все лучше других.
– Смитти мне нравится, хотя и не все у нас с ним гладко. Он из тех, кого я приемлю.
Чиун кивнул медленно и важно и будто некий экзотический цветок под слабым теплым ветерком опустился на ковер, приготовляясь к долгому разговору. Складки желтого кимоно эффектно раскинулись вокруг тщедушной фигурки.
– Я не говорил тебе этого, но даже корейцы, мой родной народ, не все мудрые, храбрые и честные люди. Не все мои единоплеменники помнят о долге и чести.
– Да что ты говоришь! – Римо разыграл крайнее удивление. – Уж не хочешь ли ты сказать, что не все корейцы замечательные? Не могу поверить своим ушам.
– Это так, – подтвердил Чиун и в торжественных тонах начал излагать историю, слышанную Римо не менее двухсот раз. – Когда Всевышний слепил человека, он сунул его в печь, но вынул слишком быстро: тесто не зарумянилось и осталось полусырым. Так получился белый человек. Создатель взял новую порцию теста, сунул в печку и, чтобы избежать той ошибки, которую он допустил в первый раз, продержал форму в печи слишком долго. Опять не повезло – получился черный человек. Но на опыте двух ошибок он сделал наконец то, что надо – желтого человека. В этого человека он вложил разум. Первые мысли были несоразмерны человеческому сознанию и породили высокомерие. Так был создан японец. В следующего человека Господь вложил мысли неадекватные и просто глупые. Это был китаец. Задача перед Создателем стояла трудная, разные мысли смешивались между собой. Создатель долго трудился, пробуя то одно, то другое. Случались у него неудачи: так он создал неряшливых таи, нечестных вьетнамцев и… – Тут Чиун нахмурил брови. – Впрочем, детали не имеют значения. Дальше пошел уже свиной помет. А когда Всевышний создавал корейцев, он остался доволен – и цветом кожи и разумом. Но, как я уже сказал, даже корейцы не все совершенны.
И Чиун принялся перечислять провинции и деревни, которым присущи те или иные недостатки, пока не добрался до своей родной деревни Синанджу. Не дав ему закончить, Римо сделал нечто такое, чего не делал никогда раньше.
– Послушай, папочка. В один прекрасный день и ты, и я можем пасть от руки кого-нибудь из Синанджу. Я знаю, ты привез меня сюда, чтобы я приготовился встретить этот вызов, и я теперь готов. Но не забывай, что опасность исходит из Дома Синанджу – не из деревни даже, а непосредственно из твоего Дома. Из твоей семьи. Добро обернулось злом, и теперь мы оба должны все время оглядываться назад, зная, что там – зло, источником которого является Дом Синанджу.
