Роза - Смит Мартин Круз (читаем книги онлайн .TXT) 📗

— А кто наследует после него?

— Следующим по очереди должен был быть брат Шарлотты, но он погиб два года назад в результате несчастного случая во время прогулки верхом. Отец Роуленда умер в Индии лет десять тому назад. Так что следующим лордом Хэнни вполне может стать Роуленд.

— Шарлотта сюда никак не вписывается?

— Поскольку она представительница женского пола, то никак. Разве епископ ничего вам об этом не говорил?

— С чего бы ему обсуждать со мной подобную тему?

— После гибели сына он совсем потерял голову. Тогда-то он и отправился с вами в Африку. Может быть, поэтому он так к вам благоволит.

— Благоволит?! — Блэар даже расхохотался.

— Шарлотта тоже стала другой. Она скакала рядом с братом, когда он упал с лошади. После того несчастного случая она и начала меняться, становиться серьезнее — именно это и привлекло к ней Джона, но уже позднее, конечно, когда он появился в Уигане.

— Естественно.

Блэар ощутил даже некоторое сочувствие к Шарлотте; впрочем, длилось оно ровно до тех пор, пока Леверетт не добавил:

— А вы чем-то похожи на ее брата. Не понимаю, почему она вас так терпеть не может.

— Судьба. А кто из них кого подцепил — Мэйпоул Шарлотту, или же Шарлотта Мэйпоула? Только не надо мне рассказывать о том, как благородно они ухаживали друг за другом, просто ответьте, с чьей стороны была инициатива.

— Учитывая разницу в их общественном положении, для Джона было бы невозможно проявить такую инициативу. Но Шарлотту он боготворил.

— Как вам кажется, в таком месте, как Уиган, мог Мэйпоул встретить кого-то, в кого бы он по-настоящему влюбился? Какую-нибудь ядреную неумытую девку из числа местных работниц?

— Странный вопрос.

— Сколько составляет недельная плата за аренду у компании Хэнни дома, скажем, на Кендл-корт?

— Три фунта.

— А недельная зарплата шахтерки?

— Десять пенсов в день. До всех удержаний. После них остается чуть меньше пяти шиллингов в неделю [32] .

— И еще говорят, что Англия против рабства! При таком раскладе у двух шахтерок денег на квартиру просто нет, не говоря уже о том, что надо еще покупать еду и одежду. Вы уверены, что Мэйпоул никогда не помогал какой-нибудь девушке, оказавшейся в подобном положении?

— У него не было никого, кроме Шарлотты. Попробуйте другие версии, Блэар.

— Другие версии? Допрашивать имеет право только полиция, но обратиться туда значило бы предать дело гласности, а этого семейство Хэнни категорически не хочет. Так что мне не остается ничего другого, кроме как пытаться проследить те слабые и почти бездоказательные версии, какие у меня есть.

— И что же это за версии?

— Например, зависть. Преподобный Чабб настолько не любит своего чересчур удачливого викария, что бьет его подсвечником по голове и прячет тело в склеп.

— Не верю.

— Я тоже в это не верю. Другой мотив — деньги. Член парламента мистер Эрншоу слушает страстную речь Мэйпоула в защиту шахтерок, но ум его занимает на самом деле лишь то, что викарий помолвлен с состоятельной девушкой. Эрншоу тайком приезжает в Уиган, перерезает горло Мэйпоулу, возвращается в Лондон и уже потом открыто, в облике благородного борца за трезвость, появляется в Уигане, чтобы обхаживать безутешную мисс Хэнни.

— Исключено.

— Возможно, что исключено. Тогда остаетесь вы, честный и порядочный Оливер Леверетт [33] , который всегда любил Шарлотту Хэнни и, несомненно, должен был быть шокирован, когда она из упрямства предпочла делить постель и банковский счет не с вами, а с вашим лучшим другом. Вы вроде бы приставлены мне помогать, однако не сделали ничего, лишь описали святого, который никогда не существовал. Такого Мэйпоула, каким его обрисовали вы, я никогда не найду. Но Джон Мэйпоул не был святым. Он не подчинялся Чаббу. Он был не прочь приударить за шахтерками. Шарлотту Хэнни, скорее всего, он считал просто ведьмой, которой можно попользоваться и бросить. Вы подозревали, что назревает что-то неладное. За неделю до его исчезновения вы спросили его об этом, и, когда он ответил, что все хорошо, вы отлично поняли, что это ложь. Вот вы и есть моя последняя версия, Леверетт.

Леверетт вспыхнул так, будто получил пощечину.

— Джон и вправду ответил мне, что не стоит беспокоиться. Откуда вы узнали, что я его спрашивал?

— Что заставило вас спросить?

— Он был чем-то очень взволнован.

— Что именно он вам ответил?

— Что переживает духовный кризис. Что шахтеры куда более чисты перед Богом, нежели священнослужители. Что его поминутно бросает то в восторг, то в отчаяние. Но при этом уверил меня в том, что с ним все в порядке.

— И вам это показалось убедительным?

— Я понимал, что Джон — живой человек. Как и я сам. Пусть я любил Шарлотту, но я никогда не домогался ее. И никто не радовался за Джона сильнее, чем я, когда объявили об их помолвке.

— Давайте вернемся назад к восторгу и отчаянию. Восторг — это какая-нибудь работница? А отчаяние — Шарлотта Хэнни?

— Для него существовала только Шарлотта.

— В обоих качествах? Вот это женщина!

— Блэар, неужели вы и в самом деле меня подозреваете?

— Нет, но, по-моему, пора бы уже вам начать мне помогать. Можете вы это сделать?

Леверетт покраснел до корней волос:

— Каким образом?

— Достаньте мне материалы расследования причин взрыва на шахте Хэнни.

— Существует официальный отчет. Мы с вами говорили об этом. Здесь, в городе, в конторе фирмы он есть, но этот экземпляр нельзя выносить оттуда, об этом я вам тоже говорил.

— Принесите мне его в гостиницу.

— Зачем?

— У меня будет ощущение, что я хоть что-то делаю. В Англии и англичанах я ничего не понимаю. А в шахтах разбираюсь.

— Что-нибудь еще?

— Мне понадобится ваша коляска.

— И это все?

Блэар вспомнил притчу о царе Соломоне:

— Какие-нибудь чернокожие женщины через Уиган не проезжали? Африканки? [34]

— Нет, а что?

— Так, просто кое о чем подумал.

Блэар катил по направлению к шахте Хэнни, а навстречу ему по обочинам дороги устало брели по домам шахтеры и шахтерки. Коляска Леверетта в самом прямом смысле слова возносила Блэара на высший социальный уровень. Отсюда он уже не различил бы ни Фло, ни Билла Джейксона. Никто из возвращавшихся с работы не поднимал глаз. В сумерках этих людей вполне можно было принять за стадо овец.