Экстренный случай - Крайтон Майкл (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗

– Что вы делаете?

– Беру кровь, – ответил я, извлекая иголку. В шприце было несколько миллиграммов синеватой крови.

– Зачем?

– Хочу выяснить, не отравили ли его, – брякнул я первое, что пришло в голову.

– Отравили? С какой стати вы так думаете?

– Это просто догадка, – ответил я, кладя шприц в карман и поворачиваясь к двери.

– Эй, минутку, – окликнул меня Питерсон.

Я остановился.

– Хочу задать вам пару вопросов.

– Неужели?

– Насколько мы понимаем, этот парень и Анджела Хардинг подрались. Потом Джонс выпал из окна, а девица попыталась покончить с собой.

– Вы уже это говорили.

– Но тут есть одна неувязка, – продолжал капитан. – Джонс – парень нехилый, фунтов под двести. Как вы думаете, могла ли изящная девушка выбросить его из окна?

– Возможно, он выпал без посторонней помощи.

– А возможно, посторонней помощью воспользовалась Анджела.

– Возможно, – согласился я.

Он взглянул на повязку, прикрывавшую мою рану.

– С вами сегодня что-то случилось?

– Да, упал на скользкой мостовой.

– Значит, у вас ссадина?

– Нет, я приложился лбом к одному из наших замечательных счетчиков времени на стоянке. У меня порез.

– Рваный?

– Нет, довольно ровный.

– Как у Романа Джонса?

– Не знаю.

– Вы когда-нибудь встречались с Джонсом?

– Да.

– Правда? Когда же?

– Часа три назад.

– Очень интересно, – проговорил Питерсон.

– Воспользуйтесь этими сведениями в меру вашего разумения, – ответил я. – Желаю успеха.

– Я мог бы задержать вас для допроса.

– Конечно. Только по какому обвинению?

Он пожал плечами:

– Да по любому. Хотя бы в соучастии.

– А я вчиню вам судебный иск. Вы и опомниться не успеете, как я стрясу с вас два миллиона долларов.

– За вызов на допрос?

– Совершенно верно. За то, что бросаете тень на доброе имя врача. Для людей моей профессии доброе имя жизненно важно, как вам известно. Даже малейшее подозрение может нанести значительный ущерб. И я без труда докажу в суде, что он нанесен.

– Арт Ли избрал другую линию поведения.

Я усмехнулся.

– Хотите побиться об заклад?

Я пошел к двери, и Питерсон бросил мне вслед:

– Сколько вы весите, доктор?

– Сто восемьдесят пять фунтов, – ответил я. – За восемь лет не прибавил ни грамма.

– За восемь лет?

– Да, – сказал я. – С тех пор, как служил в полиции.

***

Голову будто зажали в тиски. Боль билась, накатывала волнами, изнуряла. Бредя по коридору, я внезапно почувствовал острый приступ тошноты, зашел в туалет и расстался с только что проглоченными бутербродом и кофе. Я почувствовал слабость, тело покрылось холодным потом, но вскоре мне немного полегчало, и я отправился на поиски Хэммонда.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Ты начинаешь надоедать, – ответил я.

– Видок тот еще, – заметил Хэммонд. – Как бы тебя не вырвало.

– Не вырвет, – пообещал я, доставая из кармана шприц с кровью Джонса и кладя его на тумбочку. Потом я взял новый шприц и спросил:

– Ты можешь достать мне мышь?

– Мышь?

– Да, мышь.

Хэммонд нахмурился.

– Вообще-то у Кохрана есть крысы. Возможно, лаборатория еще открыта.

– Мне нужны мыши.

– Я попытаюсь, – сказал он.

Мы спустились в подвал, пролезая под трубами, преодолели лабиринт подземных переходов и в конце концов добрались до «зверинца». Как и в большинстве крупных базовых университетских больниц, в Мемориалке есть научно-исследовательское отделение, где ставятся опыты на самых разнообразных животных. Мы слышали тявканье собак, шелест птичьих крыльев. Наконец мы подошли к двери с табличкой: «Мелкие объекты», и Хэммонд толкнул створку.

Вдоль стен, от пола до потолка, стояли клетки с крысами и мышами. Воздух был напоен терпким амбре, которое ни с чем не спутаешь. Этот запашок до боли знаком любому молодому врачу. Впрочем, он хоть и мерзок, но весьма полезен в клинической практике: сразу можно распознать больного, страдающего печеночной недостаточностью. В палате, где дышит такой больной, воняет как в помещении, полном мышей. Этот весьма специфический запах даже получил латинское название fetor hepaticus.

Хэммонд выбрал мышку и, как водится, схватил ее за хвост. Мышь задергалась, норовя вцепиться зубами в палец своего пленителя, но куда там. Хэммонд поместил зверька на стол и взял за загривок.

– Что теперь?

Я ввел мышке немного крови Романа Джонса, после чего Хэммонд бросил зверька в стеклянную банку. Мышь тотчас принялась носиться кругами, натыкаясь на стенки.

– Ну? – спросил Хэммонд.

– Ты не патологоанатом, – ответил я. – И поэтому едва ли когда-либо слыхал о «мышином тесте».

– Верно.

– Он очень старый. Прежде это был единственный способ определить наличие.

– Наличие чего?

– Морфия.

Спустя несколько минут бег мышки замедлился, мышцы напряглись, а хвостик задрался кверху.

– Результат положительный, – объявил я.

– На морфий?

– Да.

Сейчас, конечно, уже существуют гораздо более точные тесты, например налорфиновый. Но для покойника сойдет и «мышиный».

– Он был наркоманом? – спросил Хэммонд.

– Вот именно.

– А девушка?

– Скоро узнаем.

Когда мы вернулись, Анджела уже пришла в сознание. Ей влили полтора литра крови. Девушка была очень утомлена и смотрела на нас с неимоверной тоской во взгляде. Впрочем, я устал не меньше. Я просто изнемогал, испытывал страшную слабость и очень хотел спать.

– Давление – сто на шестьдесят пять, – сообщила медсестра.

– Хорошо, – сказал я и, пересилив себя, похлопал Анджелу по руке.

– Как вы себя чувствуете, Анджела?

– Хуже некуда, – бесцветным голосом ответила девушка.

– Вы поправитесь.

– У меня ничего не вышло, – будто машина, проговорила она.

– То есть?

По ее щеке покатилась слеза.

– Не вышло, и все. Я пыталась и не смогла.

– Теперь все хорошо.

– Да, – ответила Анджела. – Ничего не вышло.

– Мы хотели бы поговорить с вами.

Она отвернулась.

– Оставьте меня в покое.

– Это очень важно.

– Будьте вы прокляты, лекари поганые, – пробормотала Анджела. – Обязательно, что ли, приставать к человеку? Я хотела, чтобы меня оставили в покое. Вот зачем я это сделала. Чтобы от меня все отвалили.

– Вас нашли полицейские.

Девушка сдавленно хихикнула:

– Лекари и легавые.

– Анджела, нам нужна ваша помощь.

– Нет. – Она подняла руки и уставилась на свои забинтованные запястья. – Нет. Ни за что.

– Тогда извините, – я повернулся к Хэммонду. – Раздобудь мне налорфина.

Девушка не шелохнулась, но я был уверен, что она слышала меня.

– Сколько?

– Десять миллиграммов. Этого должно хватить.

Анджела вздрогнула, но ничего не сказала.

– Вы не возражаете, Анджела?

Девушка подняла глаза. Ее взгляд был полон ярости и.., надежды? Она прекрасно понимала, что означает это мое «вы не возражаете?».

– Что вы сказали? – спросила Анджела.

– Я хочу знать, можно ли ввести вам десять миллиграммов налорфина.

– Конечно, – ответила она. – Все, что хотите. Мне плевать.

Налорфин – противоядие при отравлении морфием. Во всяком случае, отчасти. В малых дозах он действует как морфий, но если ввести наркоману сразу много, у него начнется «ломка». Если Анджела наркоманка, налорфин подействует почти мгновенно. И, возможно, убьет ее. Это зависит от дозы.

Вошла медсестра. Не узнав меня, она захлопала глазами, но быстро опомнилась.

– Доктор, приехали мистер и миссис Хардинг. Им позвонили полицейские.

– Хорошо, я поговорю с ними.

Я вышел в коридор и увидел мужчину и женщину, нервно переминавшихся с ноги на ногу. Мужчина был высок ростом и одет очень небрежно. Видимо, спешил и даже натянул разные носки. Женщина была очень хороша собой и очень взволнованна. Взглянув на ее лицо, я испытал странное ощущение: оно показалось мне знакомым, хотя я точно знал, что прежде мы никогда не встречались. И все же ее черты явно кого-то мне напомнили.