Чистая работа - Ла Плант Линда (читать хорошую книгу .txt, .fb2) 📗
Ленгтон жестом попросил Гарри продолжать.
— Рашид спрашивает мальчишку, хочет ли тот подзаработать. Парень отвечает, что он на все готов, и тогда Рашид дает ему вот этот номер мобильника. — Гарри передал Ленгтону листок. — Мы сейчас его отслеживаем, но это очередная липа, и тут мы вряд ли что-нибудь накопаем. Было это более двух недель назад.
Ленгтон уточнил, нашли ли мобильный телефон у убитого Рашида Барри.
— Нет. В карманах пусто, на нем тоже ничего не было. Удивляюсь, как золотые коронки на месте остались.
Ленгтон вздохнул:
— Хорошо, ищи дальше.
Только он отвернулся, как Грейс сообщила, что приехали врач с женой.
— Я хотел бы поприсутствовать, — сказал Гарри, дожевав наконец сэндвич.
Ленгтон улыбнулся и вышел из комнаты бригады, дав знак Анне следовать за ним.
Она как раз говорила по телефону и знаком попросила его подождать.
— Кое-что есть, — прошептала она.
— Срочно, что ли? — сердито спросил он.
— Да, срочно, — ответила она, глубоко вздохнув. — В Тутинге, на игровой площадке, только что обнаружили двоих детей. Воспитательница сказала, что у входа видели чернокожего мужчину, который привел их за руки и ушел. Дети белые, а возраст совпадает с возрастом детей Гейл.
— Так, срочно туда! — Ленгтон приостановился, нахмурился. — Или нет, ты мне нужна здесь… — Он кивнул в сторону Гарри. — Рассказывай ему все подробно, а потом присоединяйся к нам.
Анна снова заговорила по телефону:
— Они сказали, как их зовут? — Она выслушала ответ и сказала: — Туда уже едут.
Анна задала еще несколько вопросов и после этого попросила Гарри взять с собой офицера по работе с семьей и отправляться в Тутинг, в детский сад.
— Только бы не сглазить, Гарри! Мы, кажется, нашли детей Гейл Сикерт. Правда, никто из них ничего не говорит и оба травмированы. Забирай их оттуда и ищи психолога. Да ты и сам знаешь, что делать.
Гарри кивнул и уселся за свой стол, чтобы разобраться с деталями, а Анна поспешила в комнату, где уже сидели Ленгтон, доктор Элмор и его жена Эзме.
Анна была поражена статью и внешностью доктора. Ростом он был почти метр девяносто, в превосходно сшитом костюме темно-серого цвета. На его жене Эзме была традиционная африканская юбка, обернутая вокруг пояса, легкая свободная блуза и подходящий по цвету хлопчатобумажный тюрбан. Супруги отлично держались и выглядели спокойной, скромной парой. Доктор подождал, пока Анна сядет, пододвинув ее стул ближе к столу, и только потом сел напротив. Эзме не смотрела на нее, опустив голову и сложив руки на коленях.
Ленгтон уже успел подробно рассказать об убийстве Артура Мерфи и о том состоянии, в которое впал после этого Эймон Красиник. Он сказал, что молодой человек отказывается от еды и лежит сейчас в изоляторе, под кислородной палаткой, которая помогает ему дышать.
Анна молча открыла записную книжку и стала слушать Ленгтона.
Он рассказал о том, как Анна беседовала с Идрисом Красиником, братом больного юноши. Доктор Салам попросил ее сообщить об Идрисе все: как он вел себя, что вообще она знала об их прошлом. Она ответила, что оба они нелегальные иммигранты, полиция даже не была уверена, настоящие ли у них имена, потому что и тот и другой въехали в Британию по фальшивым паспортам.
— Они близнецы? — последовал вопрос.
Анна с Ленгтоном переглянулись и пожали плечами — по паспортам это было не так.
Ленгтон продолжил рассказ, постепенно подходя к убийству Карли Энн Норт. Доктор Салам больше не перебивал его, только иногда посматривал на жену, которая по-прежнему не поднимала глаз. Ленгтон заговорил о смерти Гейл Сикерт и ее младшей дочери. Даже допуская, что другие дети живы, он говорил так, как если бы они были мертвы или использовались для сексуальных утех. При этих словах Эзме как бы очнулась, но потом, качая головой, отвернулась в сторону. Ленгтон заговорил тише; когда он останавливался, тишина, казалось, повисала в комнате. Анна заметила, что он как бы играет эмоциями и делает это специально для Эзме.
Ленгтон стал показывать фотографии детей, по одной выкладывая их на стол. Элмор Салам потянулся за портфелем и вынул из него очки в дорогой золотой оправе. Рядом Ленгтон положил жуткие посмертные снимки Гейл и челюсть ее мертвой дочери, вслед за ними — фотографии Карли Энн. Последним стал конверт с фотокарточками торса мертвого мальчика, найденного в канале.
— Мы думаем, что Каморра связан со всеми этими убийствами. Не так давно мы обнаружили и этого человека — Рашида Барри. Его тело нашли в багажнике белого «рейндж-ровера». Его удушили и «упаковали» в черные мусорные мешки, а машину отправили на слом.
Элмор низко склонился над фотографией Рашида Барри, его жена поглубже уселась на стуле и совсем отвернулась от страшных изображений мертвых тел, снимки которых были разложены на столе.
Ленгтон коротко кивнул Анне.
— Доктор Салам, госпожа Салам, — начала она, — нам очень нужны люди, которые могут помочь Эймону Красинику. Если нам удастся спасти Эймона, его брат Идрис обещал мне что-то рассказать. Мы считаем, что оба брата были связаны с Каморрой, только Идрис очень боится говорить с нами. Он сидит в тюрьме за убийство Карли Энн Норт. Он сам признался в убийстве, а когда его задержали…
Тут ее перебил Ленгтон:
— Он назвал два имени, сказал, что это соучастники, но пока мы не сумели их найти.
Анна взглянула на него. Ленгтон не сказал о том, что на него напали, а, перебив ее, намекал на то, что и она должна молчать.
— Идрис признал себя виновным в убийстве, взяв свои слова о соучастниках обратно, — продолжила она. — Он сказал, что других не было, что он один изнасиловал девушку и сделал попытку расчленить тело. На ней нашли два образца ДНК, и мы знаем, что не один он насиловал ее или вступал с ней при жизни в половые отношения.
Анна нервно посмотрела на Ленгтона: может, он не хочет, чтобы она рассказывала им даже это?
Среди множества посмертных снимков Гейл Сикерт лежал и листок с отпечатанным на нем фотороботом Джозефа Сикерта. Доктор Салам, совершенно бесстрастный в отличие от жены, указал на него. И Ленгтон подал ему листок. Доктор внимательно рассмотрел фоторобот, повернулся к жене. Близко прижавшись друг к другу, оба долго разглядывали изображение, а потом положили его на стол перед собой.
— Вы узнаете этого человека? — спросил Ленгтон.
Доктор коротко кивнул, жена, казалось, была с ним согласна.
— По-моему, это он, — сказал доктор. — Месяцев десять назад он к нам приходил. Он был в плохом состоянии, страдал от болезни крови. Болезнь прогрессировала — от почечной инфекции у него были желтые белки глаз. Эзме заподозрила у него серповидно-клеточную анемию, но для точного диагноза нужны анализы крови. Мы велели ему прийти еще раз, а на первое время прописали травяные препараты.
Тут заговорила Эзме:
— У нас нет оборудования для анализов, их надо было делать в местной больнице, как и при традиционном лечении. Если заболевание крови развивается стремительно, а больному не оказывается срочная помощь, органы отказывают один за другим. Тот мужчина был очень болен…
— Так, и что случилось?
Эзме взглянула на мужа:
— Он так и не пришел. И за лечение нам не заплатил. Мы его больше не видели.
Доктор Салам отложил фоторобот Сикерта на край стола, отдельно от других фотографий. Потом он потянулся за фотографией Рашида Барри:
— Вот он привез его ко мне — тот, которого нашли в машине. Он очень грубо себя вел, угрожал жене. Правильно? — Он повернулся к жене, и та кивнула.
— А он часто бывал у вас? Я хочу спросить, он привозил к вам еще кого-нибудь? — спросил Ленгтон, еле сдерживаясь.
Фотографии Рашида Барри и Джозефа Сикерта были во всех газетах, их без конца показывали по телевидению в сводках криминальных новостей, а эта пара сидела и спокойно опознавала обоих.
— Нет, не привозил. Повторяю, он очень грубо себя вел, угрожал жене. Я сказал ему, что больше не хочу принимать его, а если он появится у меня еще раз, я позвоню в полицию.
