Полярная звезда - Смит Мартин Круз (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Но они так и продолжали скользить вперед по переливающейся солнечными бликами воде. Уже остались позади влажные, выкрашенные во все цвета радуги, никогда ранее не виданные им рыболовецкие катера, хозяева на их палубах, окатывающие настилы из шлангов, растягивающие для просушки сети. Уже слышались голоса людей из доков, скрытых до того за свищово-синим бортом плавучего консервного завода.
Когда зеленые холмы еще более приблизились, гавань начала сужаться, Аркадий успел еще рассмотреть в траве головки каких-то полярных цветов и островки снега в тех местах, куда не проникали лучи солнца. В воздухе запахло дымком горящих в печах дров. Миновав корпус завода, они видели, что в самом узком месте гавани с суши в нее вливалась неширокая речонка, а по обеим сторонам от нее стояли в доках совсем уже маленькие катера, среди них и сейнер размером не больше гребной шлюпки, пара одномоторных самолетов на поплавках и первая шлюпка с «Полярной звезды»: ее оранжевая раскраска исключала возможность ошибиться. При виде второй шлюпки на лице несшего бдительную охрану Славы Буковского промелькнуло удивление, тут же сменившееся смятением и тревогой. Позади Славы виднелись собаки, роющиеся в кучах мусора, орлы, сидящие на коньках крыш, и — просто невозможно поверить — люди, расхаживающие по настоящей твердой земле.
Глава 18
Сибирские орхидеи были забыты. Коля стоял в конце коридора, как витязь на распутье: слева от него на полках стояли стереоприемники с цифровой настройкой и пятиполосными эквалайзерами с черными колонками. По правую руку были двухкассетники с системой шумопонижения «Долби»; перезапись на такой машине была просто удовольствием — кассеты размножались, как кролики. Прямо на Колю смотрел целый штабель магнитол размером с небольшой чемоданчик в разноцветных корпусах из ударопрочного пластика, они могли записывать западную музыку прямо с антенны. Повернуть голову назад Коля уже не решался: плееры, брелоки для ключей, которые начинали пикать, если хлопнуть в ладоши, говорящие игрушечные медведи, снабженные микрокассетой, часы-калькуляторы, подсчитывающие пульс и пройденное человеком расстояние, словом, постоянно расширяющийся, ошеломляющий арсенал цивилизации, воздвигнутой на кремниевом кристаллике с интегральной схемой.
Из сложившейся совершенно непривычной ситуации Коля вышел с честью при помощи простого, но проверенного временем советского приема: отступив на шаг, он принялся въедливым взглядом изучать каждый предмет так, как если бы перед ним находилась бутылка с прогорклым растительным маслом. В Советском Союзе, где полки для бракованного товара часто бывают длиннее, чем витрины, такое поведение было не только безошибочным, нет, оно было единственно верным. В Союзе опытный покупатель прежде чем выйти из магазина с покупкой, непременно извлечет ее из упаковки, включит и своими глазами убедится, что приобретенная вещь подает хоть какие-нибудь признаки жизни. Знающий человек не преминет найти на ярлыке дату изготовления или сборки и будет удовлетворен, если увидит там середину месяца, а не конец, когда предприятие гонит план и в продажу запросто могут попасть телевизоры, видеомагнитофоны, автомобили, недоукомплектованные самыми необходимыми деталями, или начало, когда рабочие, отметив успешное выполнение плана предыдущего месяца, с перепоя не могут стоять у станков. Здесь же полки с бракованными товарами не было, не видно было и даты изготовления на ярлычках, так что, достигнув земли обетованной, Коля и еще сотня его сограждан в оцепенении стояли перед радиоприемниками, калькуляторами и другой электронной экзотикой, о которой они все так долго мечтали.
— Аркадий! — Коля был вне себя от радости, увидев его. — Ты бывал за границей, скажи, где у них тут продавцы?
И вправду, ни одного продавца видно не было. В советских магазинах продавцов более чем достаточна поскольку процесс покупки последовательно протекает в трех стадиях: выписать чек у одного продавца, отстояв очередь, оплатить его в кассе и обменять его у другого продавца на свою покупку. Причем персонал магазина настолько бывает увлечен своими разговорами или беседой по телефону, что для человека постороннего — прохожего с улицы — ни внимания, ни времени уже не остается. А потом, в Союзе продавцы привыкли прятать любую мало-мальски хорошую вещь — свежую рыбу, новые переводы, венгерские бюстгалтеры — в кладовку или под прилавок. Но, будучи людьми гордыми, никто из них не позволит себе навязывать покупателю второсортный товар — это бесчестно, это отвратительно.
— Может, вот та? — предположил Аркадий.
Пожилая женщина за прилавком улыбалась доброй бабушкиной улыбкой. На ней был белый мохеровый свитер, на расстоянии казавшийся сделанным из песцовых шкурок, а волосы отсвечивали удивительным голубоватым серебром. На стойке перед ней в тарелочках лежали нарезанные апельсины, яблоки, сухое печенье с паштетом. К кофеварке был прикреплен листок с надписью по-русски: КОФЕ. Рядом стоял кассовый аппарат, и в данный момент женщина принимала деньги от какого-то искушенного морского волка, который одну за другой подтаскивал коробки со стереоаппаратурой. Позади пожилой продавщицы виднелся еще один плакатик на русском: «Датч-Харбор приветствует „Полярную звезду“.
На мгновение Коля почувствовал облегчение, но новая мысль тут же заставила его вздрогнуть.
— Аркадий! А ты что здесь делаешь? У тебя же нет нужных документов!
— У меня специальное разрешение.
Аркадий все пытался заставить свои ноги двигаться так, как положено на суше. После изнурительной десятимесячной качки тело его еще не прониклось доверием к ровной неподвижной земле. Обилие ламп и ярких цветов в торговом зале вращалось у Аркадия перед глазами, как в гигантском калейдоскопе.
— Я думал, что ты рабочий из цеха, а ты оказался следователем, — услышал он Колин голос. — Я думал, тебе нельзя на берег, а ты вдруг раз — и здесь.
— Я и сам сбит с толку, — признался ему Аркадий.
У Коли было еще множество вопросов, но взгляд его уже как магнитом тянуло к упаковке чистых кассет. Аркадий заметил еще несколько устремленных на него удивленных пар глаз, но люди были слишком заняты в этом маленьком райском уголке, чтобы задавать вопросы. Но все же чья-то фигура, видимо донельзя пораженная, застыла в проходе. Это был Слезко, стукач. Он вытаращил в тревоге глаза, в отвисшей челюсти поблескивал золотой зуб. В руках Слезко держал коробку с электробигуди — явное свидетельство того, что где-то там, далеко, должна быть и мадам Слезко.