Кровавое эхо - Чайлд Ли (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗

Ричер свернул веревку и положил ее на прежнее место в машине. Вернувшись за руль, он проехал почти милю до дома, выкрашенного в белый цвет, – он не раз видел такие в исторических фильмах. Фасад украшали четыре массивные колонны, на которых держался балкон второго этажа. Широкая лестница вела к двойным дверям. Лужайка перед домом была тщательно ухожена. Место для парковки покрыто ровным гравием.

Ричер остановил машину на площадке, рядом со ступеньками, и выключил двигатель. Он заправил рубашку в брюки. Одна девушка, которая занималась фитнесом, сказала, что так его торс кажется треугольным. Пистолет Ричер засунул в правый карман, чтобы он вырисовался на фоне бедра. Напоследок Ричер закатал рукава рубашки, чтобы открыть бицепсы. Он сжимал рулевое колесо «ле-барона» до тех пор, пока не проступили вены на бицепсах. Когда ваши руки толще, чем ноги у большинства людей, бывает полезно привлечь к этому факту внимание.

Ричер вышел из машины, поднялся по ступенькам и позвонил в дверной звонок. Где-то внутри особняка раздался мелодичный звон. Теперь оставалось только ждать. Ричер уже хотел позвонить еще раз, когда левая створка двери распахнулась. На пороге стояла служанка очень маленького роста в серой форме, по-видимому уроженка Филиппин.

– Я пришел к Линдону Бреверу, – сказал Ричер.

– У вас есть предварительная договоренность? – спросила служанка на превосходном английском.

– Да, конечно.

– Но он мне ничего не сказал.

– Наверное, забыл, – сказал Ричер. – Насколько мне известно, он настоящая задница.

Ее лицо напряглось. Но вовсе не из-за того, что служанку потрясло заявление Ричера. Она отчаянно боролась с улыбкой.

– Как мне вас представить?

– Ратерфорд Б. Хейс, – сказал Ричер.

Служанка немного помолчала, а потом не выдержала и улыбнулась.

– Девятнадцатый президент, следом за Улиссом С. Грантом. Родился в тысяча восемьсот двадцать втором году в Огайо. Был президентом с тысяча восемьсот семьдесят седьмого до тысяча восемьсот восемьдесят первого. Один из семи президентов, родившихся в Огайо. Второй в тройке идущих один за другим.

– Он мой предок, – заявил Ричер. – Я тоже из Огайо. Однако я не интересуюсь политикой. Передайте мистеру Бреверу, что я работаю в банке Сан-Антонио и мы только что обнаружили акции на имя его деда стоимостью в один миллион долларов.

– Он будет доволен, – сказала служанка.

Она сразу же скрылась внутри дома, но Ричер последовал за ней и успел заметить, как она поднимается по широкой лестнице. Она двигалась легко, слегка придерживаясь одной рукой за перила. Вестибюль был размером с баскетбольную площадку, здесь царили тишина и прохлада. Золотистые дубовые панели, служившие отделкой стен, были отполированы руками горничных многих поколений. Высокие напольные часы тихонько тикали, отмеряя секунды. Неподалеку стояло старинное канапе – обычно на таких позируют светские женщины для дорогих портретов. Интересно, подумал Ричер, выдержит ли канапе нагрузку, если он на него сядет. Он нажал ладонью на бархатную обивку и почувствовал, как поддается под его рукой конский волос. В этот момент на лестнице появилась служанка и стала неспешно спускаться вниз, все так же скользя рукой по перилам.

– Он примет вас прямо сейчас, – сказала она. – Он на балконе, в задней части дома.

На втором этаже имелся точно такой же вестибюль. Двустворчатые двери вели на балкон, который шел по всей длине дома и выходил на огромный луг. Балкон был крытым, на потолке лениво крутились лопасти вентиляторов. На балконе стояла тяжелая плетеная мебель, выкрашенная в белый цвет. В кресле за маленьким столиком сидел мужчина. На столе стояли кувшин и стакан, наполненный какой-то жидкостью, похожей на лимонад, но там могло быть все, что угодно. Мужчине с бычьей шеей было около шестидесяти лет. Черты лица успели расплыться, но лет двадцать назад этот человек мог произвести впечатление. Его лицо покраснело от долгих часов, проведенных на солнце, грива седых волос спадала на плечи. Бревер одевался во все белое. Белые брюки, белая рубашка, белые туфли. Казалось, он собрался играть в крикет в модном загородном клубе.

– Мистер Хейс? – спросил он.

Ричер подошел к нему и сел, не дожидаясь приглашения.

– У вас есть дети? – спросил он.

– Три сына, – ответил Бревер.

– Кто-нибудь из них дома?

– Нет, они все работают.

– Ваша жена?

– Уехала погостить в Хьюстон.

– Значит, вы остались вдвоем со служанкой?

– А почему вы спрашиваете?

Бревер явно испытывал нетерпение, но вел себя вежливо, как и подобает человеку в разговоре с тем, кто намерен передать вам миллион долларов.

– Я банкир, – сказал Ричер. – Я должен задавать такие вопросы.

– Расскажите мне про пакет акций, – сказал Бревер.

– Пакета не существует. Я солгал.

Бревер удивился. Потом на его лице появилось разочарование, почти сразу же сменившееся раздражением.

– Тогда зачем вы здесь? – спросил он.

– Обычно мы используем именно такую технику. На самом деле я занимаюсь ссудами. Иногда некоторые люди, которым требуется ссуда, не хотят, чтобы об этом знали его домашние.

– Но мне не нужен заем, мистер Хейс.

– Вы уверены?

– Совершенно уверен.

– А мы получили другие сведения.

– Я богатый человек. Я сам даю взаймы. И не беру ссуд.

– Неужели? А мы слышали, что у вас возникли проблемы с выполнением ваших обязательств.

Бревер не сразу понял, о чем идет речь. Потом на его лице появилось изумление. Он напрягся, щеки покраснели еще сильнее, и тут он обратил внимание на правый карман Ричера, в котором бугрился пистолет. Он опустил руку, схватил стоящий на столе маленький серебряный колокольчик и сильно его встряхнул. Раздался негромкий мелодичный звон.

– Мария! – закричал он, продолжая трясти звонок. – Мария!

Девушка вошла через ту же двустворчатую дверь и бесшумно приблизилась к Бреверу.

– Звони в полицию, – приказал Бревер. – Звони в «девять-один-один». Я хочу, чтобы этого человека арестовали.

Она колебалась.

– Идите и сделайте звонок, – сказал Ричер.

Девушка вышла в другую дверь, которая находилась за спиной у Бревера. Ричер успел увидеть, что там расположен кабинет Бревера. Служанка сняла трубку и несколько раз нажала рычаг – телефон не работал.

– Нет гудка, – крикнула она из кабинета.

– Спустись вниз, – сказал Ричер.

– Чего вы хотите? – спросил Бревер.

– Я хочу, чтобы вы выполнили постановление суда.

– Вы не банкир.

– Ваша способность к умозаключениям поражает.

– Так кто же вы такой?

– Парень, который хочет получить чек, – ответил Ричер. – На двадцать тысяч долларов.

– Вы представляете этих… людей.

Он попытался встать, но Ричер протянул руку и резко толкнул его в грудь, заставив сесть на место.

– Сидите спокойно, – сказал Ричер.

– Почему вы это делаете?

– Потому что я склонен к состраданию, – ответил Ричер. – В семье может произойти несчастье. Им предстоит очень трудная зима. Они на грани катастрофы. Никто не знает, когда мир вокруг них начнет рушиться. А я не люблю, чтобы люди так жили, кем бы они ни были.

– Если им что-то не нравится, пусть возвращаются в Мексику, откуда они к нам приехали.

Ричер с удивлением посмотрел на него.

– Но я говорю не о них. Речь идет о вас. О вашей семье.

– О моей семье?

Ричер кивнул.

– Если я на вас рассержусь, они все будут страдать. Автомобильная катастрофа, похищение. Вы можете упасть с лестницы, сломать ногу. Или ваша жена. Дом может сгореть. Серия несчастных случаев, следующих один за другим. Вы с ума будете сходить.

– Вам это не сойдет с рук.

– Однако пока мне все сходит с рук. И я могу начать прямо сейчас. С вас.

Бревер молчал.

– Дайте мне ваш кувшин, – сказал Ричер.

После коротких колебаний Бревер взял кувшин и молча протянул Ричеру. Изящная хрустальная вещица со сложными узорами. Возможно, «уотерфорд». [15] Он вмещал около кварты и стоил не менее тысячи долларов. Ричер взвесил его на руке и внимательнее пригляделся к содержимому. Лимонад. Затем он сбросил кувшин с балкона. Желтые брызги полетели во все стороны, послышался глухой звук удара.