Во тьме - Шаттам Максим (книга жизни TXT, FB2) 📗
Бролен перечитал обрывки фраз. Новый след, может быть, верный — Малиша Бентс. Улика, ускользнувшая из поля зрения Боба. Да и как он, в самом деле, мог предположить, что кто-то заберется сюда, в это место?
Бролен спрятал драгоценный документ в карман.
Собака лежала в коридоре, положив голову на лапы; она смотрела то на детектива, то на грязные стены. Бролена поразило, что его новый напарник как будто боялся здесь находиться.
— Ты кое-что видел, да? Или слышал их… Ужасные звуки.
Собака печально взглянула на Бролена. Словно она сделала какое-то болезненное открытие. Перестань, собаки не могут анализировать подобные вещи… Однако в глубине души он не был абсолютно уверен в этом.
Он встал, и собака сделала то же самое. Бролен отметил, что собака сглотнула — как будто ей стало очень тоскливо.
Детектив пошел к выходу, пес почти наступал ему на пятки. Во дворе животное оказалось одновременно с ним.
— Мне жаль, тут наши дороги расходятся.
Бролен показал рукой на стену, на которую ему предстояло забраться. Дело было не из легких.
Собака снова проглотила слюну и опустила голову.
Бролена очень удивило то, что она словно поняла смысл его слов.
— В любом случае, я не смогу тебя взять, даже если бы захотел, мне пришлось бы тащить тебя на крышу и… Да нет, это невозможно. Понимаешь?
Он еще раз погладил пса. У животного не было ошейника, наверняка псина хотела есть, умирала с голоду. Она робко взглянула на куртку Бролена.
— Мне жаль, — повторил детектив, собираясь лезть наверх.
Пальцами в перчатках он нащупал выступы между кирпичей и собирался подтянуться.
Собака легла на снег и печально тявкнула, положив голову между лапами.
Четверть часа спустя Бролен шел по тротуару Кэрролл-стрит, почти растворившись в сумраке.
За ним радостно бежала собака.
39
Посреди ночи квартира Аннабель на Бруклин-Хайтс озарилась синеватым светом. Через огромное стекло открывался вид на Манхэттен. Сквозь покрытый снегом стеклянный купол внутрь проникали лунные блики. Брэди отлично зарабатывал и выплатил почти всю стоимость квартиры, которую обожал. Точно так же, почти с ребяческим восторгом, он относился и к машине, купив полноприводный БМВ Х5 за год до своего исчезновения. И то, и другое служило безупречным доказательством, что он пропал не по своей воле, и Аннабель это знала. Любовь, которая, как нам кажется, вспыхивает в сердце партнера, часто оборачивается жестоким заблуждением. Но Аннабель не сомневалась: чувства ее мужа были искренними, пусть даже тому, кто о них ничего не знал, требовалось больше конкретики, дабы не склониться к версии обыкновенного бегства из семейного гнездышка.
Висевшие на стене кухни часы лениво показывали 01:00. Бледные холодные отсветы зимы робко отражались на паркете гостиной, создавая впечатление, что деревянная игрушечная лошадка медленно шевелится. Вазы-канопы с каскадами растений вяло покачивались на цепочках. Вдруг в замочной скважине приглушенно звякнул ключ, и в прихожей появилось усталое лицо Аннабель. Удобно устроившись на софе под сотканным в Андах пледом, мы имеем возможность остаться совершенно незамеченными. Впрочем, она не включает свет. Снимает обувь и, неслышно скользя по паркету, пересекает комнату. Ее тень падает на прикрепленные к стене снимки, все эти тягостные воспоминания. Аннабель беспечно кидает свой бомбер на стул и направляется в кухню. Распускает пучок волос, освобождая длинные косы, свободно спадающие теперь ей на плечи. Присаживается на корточки перед холодильником, открывает дверцу, и ее уставшие черты озаряются светом. Прислонившись спиной к стене, она пьет молоко прямо из картонного пакета. Горькие обрывки воспоминаний пьянят. Она часто приходила сюда посреди ночи, обнаженная, чтобы попить молока, не закрывая дверцу. После секса. Еще чувствуя на коже пот Брэди, солоноватый бархат расставания.
Мы смогли бы увидеть, как она садится на плитки пола в гостиной, вытягивая ноги, превращающиеся в бесконечные тени. Как в ночной тишине она кусает губы, и по ее щеке стекает нежная блестящая жемчужина.
Наступает момент затмения — у каждого человека есть такие минуты, — когда ему не требуется никакого ободрения, ничьего присутствия, одно лишь время способно излечить его боль. Через толстую дверь мы выбираемся в спящий город.
Пальмы… Золотистый песок, лазурное море, барашки пены мягко наползают на берег, обволакивая своим теплом щиколотки Аннабель. Он сзади, смеется, это так необычно, его рука только что легла женщине на бедро. Сильное, уверенное движение, вызывающее у нее внутри пьянящий жар — ощущение, которое она так давно не испытывала. Она медленно поворачивает голову, ее косы скользят по плечу, они — как свидетельства ее личной жизни. Вот он, его силуэт, она поднимает лицо, и…
С колотящимся сердцем Аннабель села в кровати.
Звонил телефон.
С трудом переводя дыхание, она посмотрела на табло будильника. 3:12. Она заснула совсем недавно. Оцепенение и паника уступили место смутной тревоге. В груди появилась тяжесть. Протянув руку, она схватила трубку:
— Да?
— Сожалею, что разбудил вас. Есть новости.
Она узнала голос звонившего.
— Это важно, хмм… Думаю, вам надо приехать. На самом деле, вы обязаны приехать.
Брэтт Кахилл. Молодой инспектор.
— Что за новости? — вздохнув, спросила Аннабель.
— Как бы получше выразиться… Убийца оставил сообщение. В смысле, Боб… он обращается к вам.
Остатки сна мгновенно улетучились из головы детектива.
— Что? Как это?
— Ну, это непростой вопрос. Скажем так: послание принесла женщина.
— Женщина? Одна из жертв? Она выжила?
Кахилл колебался.
— Да, почти.
— Как это?
— Это не совсем привычное послание, детектив. На конверте стояло ваше имя. Его прикололи к коже, прямо на грудь. — Помолчав, Брэтт Кахилл добавил безразличным тоном: — Она все время кричала, что видела дьявола, побывала в Аду.
Аннабель закрыла глаза. Все происходило, как во сне, слишком быстро. Весь этот кошмар.
— Я еду, — решительно сказала детектив.
И уронила трубку на подушку.
40
Брэтт Кахилл выбросил жевательную резинку в пластиковую корзину. Потянулся и хрустнул позвонками. В последнее время ему почти некогда было заниматься спортом. Он слишком устал. Проводя полные тревог дни и ночи, полицейский разучился управлять собой. Если он хочет продержаться до конца, надо сбавить темп, работать меньше. Однако ночь снова выдалась бурной, и он ничего не мог с этим поделать, приходилось шевелиться. Торчать здесь теперь — это занятие явно не шло ему на пользу. Однако предстояло еще столько сделать до завтра. Все организовать…
Дверь за спиной Кахилла отворилась; стараясь собраться, он встряхнул головой и уставился на вошедшую Аннабель О'Доннел. Ее волосы напоминали лианы, а глаза горели огнем, как у собравшегося на охоту хищника. Женщина была явно взволнована.
— Где она? — сразу же спросила Аннабель.
Кахилл взял свое пальто:
— В Трентоне, Нью-Джерси. Она шла по обочине, ее заметил один из водителей. Там о ней позаботятся.
Они быстро спустились по узкой лестнице и сели в машину Аннабель, способную передвигаться по занесенным снегом дорогам. По пути Кахилл рассказывал:
— Ее подобрали в час ночи, всю обмороженную. У нее шок.
— А послание?
— Как мне объяснили, конверт самый обычный, но с пометкой сверху «Детективу Аннабель О'Доннел, ДПНЙ».
— Он хочет обратиться к полицейским, которые расследуют его дело. Мы постарались, чтобы в новостях, попадающих в прессу, присутствовало только мое имя, это даст Тэйеру и остальным больше возможностей действовать.
Аннабель не стала добавлять, что это было сделано по совету Бролена.
Кахилл посмотрел на нее:
— В любом случае, конверт был приколот большой булавкой прямо к соску. Девушка, словно зомби, двигалась по дороге и даже не стала прятаться. Сейчас ей занимаются, а местные полицейские ждут нас.
