Тот, кто умрет последним (ЛП) - Герритсен Тесс (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
— Для вас это игра! — отбивался Тедди. — Ты и твой идиотский клуб. Разве ты этого не понимаешь? Для нас это реальная жизнь. Это наши жизни.
— Именно поэтому те, кто должен это выяснить — вы трое, — пояснил Джулиан. — Вы должны вместе над этим подумать. Выяснить, что у вас общего. Ваши родственники, ваши родители, куда вы ходили в школу. Надо найти всего одну ниточку, того человека, что связывает всех вас воедино.
— Человека? — тихо переспросил Уилл. — Ты имеешь в виду, убийцу.
Джулиан кивнул.
— Все ведет к этому. Есть кто-то, появлявшийся в ваших жизнях или жизнях ваших родителей. Кто-то, кто может разыскивать вас прямо сейчас.
Клэр взглянула на Уилла и вспомнила, что он сказал ей: «Я чувствую, словно встречал тебя раньше». Она не помнила его. Она многого не помнила, но это потому, что ей выстрелили в голову. Во многом можно винить ту пулю — от ее плохой учебы и бессонницы до чудовищно плохого настроения.
И сейчас привычная головная боль вернулась. И в этом Клэр тоже обвинила пулю.
Она подошла к валуну и присела, массируя кожу головы, пальцами прощупывая застарелый изъян в своем черепе. Он был постоянным напоминанием обо всем том, что она потеряла. У ее ног тощий росток рос между камней. «Даже граниту не под силу остановить неизбежное, — подумала она. — Когда-нибудь дерево вырастет, вспучит этот камень и покроет его трещинами. Даже если я вырву этот росток, появится другой».
Именно так и поступают убийцы.
Клэр открыла свой шкаф и потянулась к обшарпанной картонной коробке на полке. Она не прикасалась к ней с тех пор, как приехала в «Ивенсонг» и почти не помнила, что в ней. Два года назад они с Барбарой Бакли сложили в нее несколько памятных вещиц из лондонской квартиры ее родителей. С тех пор коробка ездила с ней из Лондона в Итаку, а потом сюда, но она ни разу не заглядывала внутрь. Клэр боялась вновь увидеть их лица, боялась, что это заставит ее вспомнить обо всем, что она потеряла. Она села на кровать и поставила коробку рядом. Понадобилось несколько минут, чтобы она собралась с силами и открыла картонную крышку.
Наверху лежал фарфоровый единорог. «Иззи, — подумала она. — Я помню его имя». Он принадлежал ее матери — глупая безделушка, которую Изабель Уорд когда-то купила на блошином рынке и называла своим талисманом на удачу. Удача закончилась, мама. Для всех нас.
Клэр бережно поставила единорога на тумбочку и запустила руку в коробку. Бархатный мешочек на завязке с драгоценностями ее матери. Паспорта родителей. Шелковый шарф, слегка пахнущий духами — легкими и лимонными. И, наконец, два фотоальбома на дне.
Она достала альбомы и положила их на колени. Было очевидно, какой из них последний — в нем оставалось еще несколько пустых страниц. Сначала она открыла его и увидела собственное лицо, улыбающееся с первой страницы. Она была одета в желтое пышное платье и держала воздушный шарик перед входом в Диснейуорлд [143]. Она не помнила ни этого платья, ни того, что посещала Диснейуорлд. Сколько лет ей было на этом фото, три? Четыре? Она не особо хорошо определяла возраст детей. Если бы не это фото, она бы и не знала, что когда-то ее нога ступала в «Волшебное Королевство» [144].
«Еще одно воспоминание, которое я потеряла», — подумала она. Ей захотелось вырвать эту страницу из альбома, разодрать эту лживую фотографию на кусочки. Если она этого не помнит, значит, этого никогда и не было. Это альбом был книгой лжи, детством какой-то другой девочки, воспоминаниями какой-то другой девочки.
— Я могу войти, Клэр? — спросил Уилл, заглядывая через открытую дверь. Казалось, он боялся ступить внутрь — тело торчало в коридоре, голова опущена, словно она могла чем-то в него бросить.
— Мне все равно, — ответила она. Подразумевалось, что это приглашение, но когда он отошел от двери, Клэр окликнула его: — Эй, куда это ты собрался? Разве ты не хотел войти и осмотреть мою комнату?
Только тогда он вошел, но встал неподалеку от двери и нервно разглядывал книжные полки, столы, комоды. Уилл старался не смотреть на кровати, будто одна из них могла подпрыгнуть и укусить его.
— Мои соседи по комнате готовятся к поездке в Квебек, — произнес он. — Такой отстой, что мы не можем завтра поехать с ними.
— Считаешь, мне хочется часами торчать в автобусе? Предпочту остаться здесь, — хмыкнула она, хотя это и не было правдой; остаться тут и впрямь было отстоем. Она перевернула страницу в альбоме и увидела другую свою фотографию, на которой она в ковбойской шляпе восседала на печальном пони.
— Это ты? — рассмеялся Уилл. — Ты такая милая.
Рассерженная, она захлопнула альбом.
— Я всего лишь провожу поиски, о которых попросил нас Джулиан.
— Я тоже провожу поиски. — Он достал из кармана и развернул лист бумаги. — Я работаю над кривой наших жизней. Отмечаю на ней все, что случилось с тобой, мной и Тедди, и как это может быть связано. Я пытаюсь разглядеть, существует ли что-то, объединяющее нас. Мне еще нужно получить точные даты от Тедди, но твои я уже внес. Хочешь их проверить?
Она взяла лист бумаги и сосредоточилась на двух отметках, обозначающих события, представлявшие ее личные трагедии. Первой была дата, когда ее и родителей расстреляли в Лондоне — событие, столь туманно оставшееся в ее памяти, словно произошло не с ней, а с другой девочкой. Но второе событие все еще было достаточно свежим, чтобы заставить ее желудок свернуться от чувства вины. Последние несколько недель она старалась не думать об этом, но вид этой даты на кривой Уилла снова вызвал у нее тошнотворный прилив воспоминаний. Как беспечно она выскользнула той ночью из дома Бакли. Какими усталыми и взволнованными выглядели Боб и Барбара, когда приехали за ней на машине. «Они умерли из-за меня. Потому что я была легкомысленной кретинкой».
Она протянула кривую Уиллу.
— Да. Даты в порядке.
Он указал на фотоальбомы.
— Ты нашла что-нибудь?
— Всего лишь фотографии.
— Можно взглянуть?
Клэр не хотела обнаружить еще больше своих фотографий, заставляющих чувствовать себя неловко, поэтому отложила в сторону более свежий альбом и вместо него открыла альбом родителей. На первой странице она увидела своего отца, Эрскина, высокого и красивого, одетого в костюм и галстук.
— Это мой отец, — сказала она.
— Позади него памятник Джорджу Вашингтону! Я там был. Мой отец водил меня в музей авиации и космонавтики, когда мне было восемь. Это очень крутое место.
— О-бал-деть!
Он посмотрел на нее.
— Зачем ты это делаешь, Клэр?
— Делаю что?
— Постоянно меня унижаешь.
Возражение рефлекторно почти сорвалось с ее губ, когда она увидела лицо Уилла и поняла, что сказанное им было правдой. Она постоянно его унижала.
— Я правда этого не хотела.
— Значит, это не потому, что ты думаешь, я этого заслуживаю? Потому что отвратителен или типа того?
— Нет. Это потому что я вообще не думаю. Дурацкая привычка.
Он кивнул.
— У меня тоже есть дурацкие привычки. Например, я везде вставляю слово «типа».
— Тогда просто прекрати это.
— Давай договоримся, что оба перестанем. Ладно?
— Конечно. Пофиг.
Она перелистала несколько страниц в альбоме, где на фотографиях ее красавчик-отец позировал в разных местах. На пикнике с друзьями под деревьями. В плавках на пляже с пальмами. Она увидела фото, на котором мама и папа стояли перед римским Колизеем, держась за руки.
— Смотри. Это моя мама, — ласково произнесла она, поглаживая пальцем изображение. Внезапно запах духов с того шарфа прорвался сквозь туман утерянных воспоминаний, и Клэр почувствовала запах маминых волос, ощутила прикосновение ее рук к своему лицу.
— Она похожа на тебя, — с удивлением проговорил Уилл. — Она очень красивая.
«Они оба были красивыми, — подумала Клэр, жадно вглядываясь в своих мать и отца. — Должно быть, когда была сделана эта фотография, они думали, что весь мир у их ног. Они поразительно хороши собой и вся жизнь была у них впереди. И они жили в Риме. Разве они когда-нибудь задумывались, разве могли представить, каким преждевременным будет их конец?»
