Ледовый барьер - Престон Дуглас (книги онлайн полные TXT) 📗

Но, продолжая рассматривать набор сломанных костей, Брамбель почувствовал в себе нетипичное чувство любопытства. Тишина в медицинской лаборатории была нарушена посвистыванием «Веточки дуба». [16]

Теперь более быстрыми движениями, весело насвистывая, Брамбель завершил раскладывать скелет. Он осмотрел личные вещи: пуговицы, обрывки одежды, старый ботинок. Естественно, на парне оказался лишь один ботинок: полоумные нищие забрали второй. Вместе с правой ключицей, кусочком илиума, левой лучевой костью, кистью и межкистью… В уме он составил список недостающих костей. По крайней мере череп на месте, правда, в нескольких частях.

Он склонился поближе. Череп тоже был покрыт паутиной околосмертных трещин. Край глазной впадины был массивен; нижняя челюсть крепкой; определённо, мужчина. Судя по состоянию шовных смычек, ему можно дать лет тридцать пять, может быть, сорок. Невысокого роста, не более пяти футов семи дюймов, но мощного телосложения, с хорошо развитыми сухожилиями. Годы тяжёлой работы, это несомненно. Всё соответствовало портрету планетарного геолога Нестора Масангкэя, который предоставил ему Глинн.

Множество зубов обломаны прямо у корней. Похоже, бедолага так яростно корчился в агонии, что сломал себе все зубы и даже расколол челюсть.

Продолжая насвистывать, Брамбель обратил внимание на остальной скелет. Практически каждая кость, которая могла быть сломана, сломанной и была. Он задумался, что могло нанести такую обширную травму. Очевидно, его ударило спереди, одновременно, с пяток до макушки. Картина напомнила ему беднягу-парашютиста, вскрытие которого он некогда проводил в медицинской школе: тот неправильно сложил парашют и упал прямо на шоссе I-95 с высоты в три тысячи футов.

Брамбель задержал дыхание, «Веточка дуба» внезапно умерла на губах. Он был настолько поглощён переломами костей, что даже не обратил внимание на прочие их характеристики. А сейчас обратил — и сразу отметил, что проксимальные фаланги пальцев показывают отслоение и осыпание, характерный след высокой температуры — или сурового ожога. Практически все периферические фаланги отсутствуют, вероятно, сгорели дотла. На пальцах ног и рук. Он склонился ниже. Сломанные зубы обожжены, хрупкая эмаль отслоилась.

Глаза внимательно осмотрели все останки. Теменная кость несла след тяжёлого ожёга, кость была мягкой и крошилась. Он склонился ещё ниже, понюхал. Ага, так и есть: он даже чувствовал запах. А это что? Брамбель поднял ременную пряжку. Чёртова штука оплавлена. И единственный ботинок не просто сгнил — он тоже обгорел. Клочки одежды тоже были опалены. Этот дьявол, Глинн, ни словом об этом не обмолвился — хотя просто не мог не заметить следов.

Затем Брамбель качнулся назад. С приступом сожаления он понял, что в смерти геолога ничего таинственного нет. Сейчас доктор точно знал, как погиб разведчик недр.

«Веточка дуба» зазвучала в тусклом свете медицинского отсека ещё раз, но теперь весёлая мелодия звучала несколько мрачновато. Брамбель осторожно закрыл ящик для улик и вернулся в свою каюту.

МакФарлэйн стоял у замёрзшего окна коммуникационного центра, рукой оттаивая стекло. Облака тяжело нависали над Клыками Хануксы, опуская пелену тьмы на острова мыса Горн. За спиной МакФарлэйна Рошфорт, ещё более напряжённый, чем обычно, стучал по клавиатуре «Silicon Graphics».

В последние полчаса развилась неистовая активность. Сарай из ржавого железа, скрывающий под собой метеорит, передвинули в сторону, а яму над камнем с помощью бульдозеров заново завалили грязью, что теперь выделялась тёмно-коричневым шрамом на сказочной белизне снега. Рядом с этой площадкой толпилась небольшая армия рабочих, каждый из которых был поглощён выполнением какой-то таинственной задачи. Сообщения по рации казались совершеннейшей технической абракадаброй.

Снаружи донёсся низкий свист. МакФарлэйн почувствовал, как у него убыстрился пульс.

Дверь в хижину отворилась, с широкой улыбкой на лице появилась Амира. Глинн осторожно прикрыл за ней дверь, затем подошёл к Рошфорту и встал у того за спиной.

— Готовность к процедуре? — Спросил он.

— Всё проверено.

Глинн поднял рацию.

— Господин Гарза? До подъёма пять минут. Пожалуйста, следите за этой частотой.

Он опустил рацию и глянул на Рашель, которая уже заняла место у ближайшего пульта и прилаживала наушники.

— Сервомоторы?

— Подключены, — ответила она.

— Так что мы увидим-то? — Спросил МакФарлэйн.

Он уже предвидел лавину вопросов, которую задаст Ллойд во время ближайшего сеанса связи.

— Ничего, — сказал Глинн. — Мы приподнимем его лишь на шесть сантиметров. Может быть, земля над ним чуть потрескается.

И кивнул Рошфорту:

— Увеличьте подъёмную силу домкратов — до шестидесяти тонн на каждый.

Руки Рошфорта пробежались по клавиатуре.

— Домкраты подняты единообразно. Задержек нет.

Из-под земли донеслась слабая, инфразвуковая вибрация. Глинн и Рошфорт склонились к экрану, изучая бегущие по нему данные. Оба казались совершенно спокойными и беспристрастными. Отстукивали команды, ждали отклика, снова отстукивали. Всё казалось таким рутинным. Совсем не та охота за метеоритом, к которой привык МакФарлэйн: то ли дело под лунным светом копаться в земле на заднем дворе какого-нибудь шейха, когда сердце выскакивает из груди, заглушая взмахи лопатой.

— Поднимайте до семидесяти, — сказал Глинн.

— Готово.

Долгое, томительное ожидание.

— Проклятье, — пробормотал Рошфорт. — Никакого сдвига. Ничего.

— Поднимайте домкраты до восьмидесяти.

Рошфорт простучал по клавиатуре. Новая пауза, затем он покачал головой.

— Рашель? — Спросил Глинн.

— Сервомоторы в порядке.

Молчание, которое на этот раз длилось ещё дольше.

— Мы должны были зафиксировать сдвиг при шестидесяти семи тоннах на каждый домкрат, — сказал Глинн, помолчал и заговорил снова. — Поднимайте до ста.

Рошфорт отстучал команду. МакФарлэйн глянул на их лица, освещённые светом монитора. Напряжение в воздухе резко поднялось.

— Ничего? — Спросил Глинн.

В его голосе послышалось нечто вроде беспокойства.

— Всё ещё сидит на месте.

Лицо Рошфорта стало ещё более измученным, чем обычно.

Глинн выпрямился. Он медленно подошёл к окну, и его пальцы заскрипели по стеклу, когда он проковырял дырку во льду.

Минута тянулась за минутой, Рошфорт оставался приклеенным к компьютеру, а Амира контролировала сервомоторы. Затем Глинн обернулся.

— Хорошо. Давайте опустим домкраты, проверим настройки и попытаемся ещё раз.

Внезапно комнату заполнил странный пронзительный звук, который, казалось, исходит отовсюду и ниоткуда одновременно. Звук был почти призрачным. По коже МакФарлэйна побежали мурашки.

Рошфорт с напряжённым вниманием всмотрелся в монитор.

— Оползень в секторе шесть, — сказал он, а его пальцы безустанно порхали над клавиатурой.

Звук утих.

— Чёрт возьми, что это было? — Спросил МакФарлэйн.

Глинн покачал головой.

— Похоже, мы на миллиметр приподняли метеорит в шестом секторе, но затем он осел и толкнул домкраты вниз.

— Новый сдвиг, — внезапно произнёс Рошфорт. В его голосе прозвучала нотка тревоги.

Глинн сделал большой шаг и всмотрелся в экран.

— Асимметричен. Снижайте до девяноста, быстро!

Стук клавиш, и Глинн, хмурясь, отступил на шаг.

— Что там с шестым сектором?

— Кажется, домкраты застряли на ста тоннах, — сказал Рошфорт. — Вниз не идут.

— Анализ?

— Камень мог сдвинуться к тому сектору. Если так, на них опустилась большая масса.

— Все домкраты на ноль!

Сцена казалась МакФарлэйну почти сюрреалистичной. Ни звука, ни волнительного подземного грохота; лишь группа напряжённых людей, сгрудившихся вокруг мерцающих мониторов.

Рошфорт прекратил стучать по клавиатуре.

— Весь шестой сектор не слушается. Должно быть, домкраты застряли под весом.