Заключенный 489 (ЛП) - Лансдейл Джо (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
Вам это знать не нужно, как, собственно, и мне, но я там был, я всё видел, я всегда предпочитаю знать кого казнили. Так моя работа кажется мне более настоящей.
А я воздержался бы, — сказал Бернард. — Мне хватило.
А мне нормально, — сказал Кетл. — С каждым разом всё проще.
Этого-то я и боюсь, — ответил Бернард.
А я тоже не хотел бы этого увидеть, — сказал Уилсон.
Посмотрите-ка, кто тут у нас обосрался, — ухмыльнулся Тогл. — Давайте-ка переложим нашего толстячка на землю, а то я как будто кино смотрю.
Ты-то видел их достаточно, — проворчал Уилсон.
Со мной всегда моя бутылка, — заявил Тогл, — если приложиться к ней пораньше, всё равно, сколько раз ты смотришь, фильм каждый раз будет, как первый.
А у меня с собой есть бутылочка вискаря, я захватил его, чтобы отметить успешное завершение сегодняшнего дела, — сказал Кетл. — Когда положим его в могилу, может, хлопнем по стаканчику, а потом уж я отчалю. Они не так строго следят за моими перемещениями.
Я бы не отказался от виски сказал Тогл.
Они потащили ящик с причала к вырытой могиле. Несколько раз им приходилось останавливаться и опускать ящик на землю.
Вот черт, — сказал Тогл. — Там внутри точно слон.
Честно вам скажу, — сказал Кетл, — они боялись, что с его весом он просто разломает обычный дешманский гроб. Думаю, они правы.
Но почему металлический-то? — Спросил Бернард.
Я тебе больше скажу, — продолжил Кетл, — этот гроб еще и цепями обмотан.
Это еще нахрен? — Спросил Бернард.
Это чтобы он оттуда не выбрался, они так и не сняли с его головы пакет. А вообще каждый заключённый уникален, просто этот чуть более уникальный, чем остальные.
А имя у него есть? — Спросил Бернард.
По крайней мере, никто об этом не знает. Мы просто называли его номер 489, - ответил Кетл.
Как же можно казнить кого-то, даже не зная его имени, — возмутился Бернард.
А странно, правда!
Когда они, наконец, дотащили ящик до кладбища, их одежда насквозь пропиталась потом.
Они попытались закрепить ящик ремнями, чтобы опустить его в могилу. Ящик накренился, разорвались ремни, и он скользнул в яму, так сильно ударивись о землю, что распахнулся, открывая взгляду металлический гроб.
Черт побери, — выругался Бернард. Впервые отлаженный механизм подготовки к похоронам дал сбой. Он чувствовал свою полную некомпетентность.
Эй, приятель, все в порядке, — сказал Кетл. — Никто ничего не видел. Скоро мы просто закопаем яму, и кому какое дело, что этот ублюдок похоронен головой вниз.
Все нужно делать по правилам, — ответил Бернард.
А он и правда обмотан цепями. — Проговорил Уилсон. Они посмотрели туда, куда он указывал. Гроб был обмотан толстыми цепями с навесными замками.
Ну я ж говорил, — сказал Кетл.
Но ведь он же мертвый, — сказал Тогл. — Даже чудики рано или поздно подыхают.
Думаю, они хотели быть уверены наверняка, — сказал Кетл. — Давайте-ка закапывать его, а потом накатим. Я расскажу вам, что знаю. А почему бы и нет? Мне ж нужно кому-то выговориться.
Пришлось изрядно потрудиться. Уилсон и Тогл спустились в могилу и смогли уложить гроб горизонтально. Они вытащили обломки ящика, которые не были придавлены весом гроба, выбросили их и выбрались из ямы сами. Тогл уселся в погрузчик и засыпал могилу землей.
Затем Бернард, Уилсон и Тогл разровняли могилу лопатами, а Кетл стоял, облокотившись на большое дерево.
У меня есть табличка для него, — сказал Тогл. Она лежала на сиденье в погрузчике, и он принес ее. На ней был написан номер 489. Он швырнул ее на могилу к изголовью. — Вот и славненько, — сказал Тогл. — Еще одного закопали.
Кетл разлил виски по стаканчикам и раздал их всем, кроме Бернарда, который не пил алкоголь и решил довольствоваться кофе, который Кетл привез ему.
Кетл сказал: Крупный парень. А ведь он не ел.
Они сидели на стульях в гостиной, как они ее называли, общественной комнате. Хотя все их общество состояло из них троих и одного гостя — Кетла. Они настежь распахнули окна и двери, чтобы морской воздух принёс немного прохлады.
А в каком смысле не ел? — Спросил Бернард.
Да вообще не ел все то время, что содержался в тюрьме. Он три года ждал казни. Понятия не имею, почему так долго, но у них ведь нет никаких правил и законов, которые нужно было бы соблюдать. Не для тех парней, которых они держат там. Хотя я не уверен, что этот чудик — вообще человек.
Бред какой-то, Кетл, — сказал Тогл. — Всем нам нужно что-то есть. Всем людям. Даже если мы вычтем вес ящика и металлического гроба, там была та еще тушка, — продолжил Тогл. — Что-то ведь он наверняка ел.
Ничего он не ел все три года! — Сказал Кетл и сделал длинный глоток из своего стакана. — Я вам щас от чё расскажу. Меня как-то приставили к нему, ну сами понимаете, покараулить, заглядывать в камеру иногда — убеждаться, что он себе не навредил. Я несколько раз просил их освободить меня от этой работы, уж больно она меня угнетала. И в итоге они согласились.
Любой, кому довелось иметь с ним дело, понял бы меня. Они держали его в специальном помещении, там все стены были расписаны какими-то символами. Уж не знаю, что там было написано, но это было похоже на какие-то магические знаки.
Бога ради, — застонал Тогл. — Только историй про призраков нам не хватало.
Ну а я хочу послушать, — сказал Уилсон, наклонившись вперёд. Он выпил всего один стакан, но его уже развезло.
Я не думаю, что символы были нарисованы для красоты, — начал Кетл. — Там явно творилась какая-то хреномания, их нарисовали специально, чтобы удержать его в той комнате. Стены толщиной в три метра, прутья решетки с мое запястье, а за решеткой — стена из прозрачного пластика. А они еще электричество подвели. Каждый раз, когда он подходил слишком близко к решеткам, его било током, хотя это его не особо волновало. Можно было зайти в камеру и встать перед пластиковой стеной, но все охранники ограничивались тем, что просто заглядывали внутрь через окошко входной металлической двери. Дверь была стальная и почти полметра толщиной.
То есть, его били током, а он не обращал внимания? — Спросил Тогл. — Да хорош чушь-то нести!
Электричество не причиняло ему никакого вреда. — Ответил Кетл.
Сегодня он получил четыре мощных заряда, а ему еще пакет на голову надели. — Сказал Уилсон. — Эт-то вы понимаете? Так что думаю, что слабый удар током он бы пережил.
Верно говоришь, малыш, — сказал Кетл. — И он правда совсем ничего не ел. Первые месяцы его пребывания его пытались кормить каждый день, но он оставлял тарелку нетронутой либо швырял ее в стенку. И ведь не похудел ни на грамм. Он поступил к ним ростом два метра и весом 181 килограмм, у него были широченные плечи, а ноги и руки, как стволы деревьев. А какие гигантские у него были ладони! В камере был туалет, но он ни разу им не воспользовался. Ну раз он ничего не ел, то откуда было взяться дерьму? Он просто…был. Он сидел на своей койке, продавил ее напрочь и вообще не шевелился. За исключением тех случаев, когда он подходил к решетке и смотрел на меня, когда я заходил проведать его.
Электрические искры плясали вокруг него, как мухи, но, казалось, ему нет до этого никакого дела. Я видел гребаные электрические огоньки, белые и голубые, он так и искрился ими.
Чёрт возьми, а какой у него был тяжёлый взгляд. Его кожа была серой, как мокрый песок, глаза — черные и круглые, как маслины. Он не улыбался, иногда он открывал рот и так и оставался с распахнутой пастью, но точно не улыбался. У него были огромные широкие зубы, абсолютно идентичные, по форме похожие на кубики сахара цвета грязного снега. А прямо посреди его широченного лба у него была татуировка — синяя, отвратная, какие-то загогулины. Не назвал бы ее украшением для тела. Вот че-то вроде такого. — На столе, заляпанном кофейными пятнами, лежали блокнот и карандаш. Кетл взял их и нарисовал пару закорючек.
Похоже на какой-то язык, — сказал Бернард, приблизив рисунок к глазам.
